Диссертация (793539), страница 73
Текст из файла (страница 73)
суждения обистине или лжи, добре и зле, прекрасном и безобразном, и все вытекающие из931 Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917. С. 32, 35.328этого факта последствия. Из факта самостоятельной оценки и автономииследует принцип самоценности человеческой личности и равноценностиличностей между собой 932. В основу идеалистического рассмотрения права,писал П.И. Новгородцев, должны быть положены «вечные основы моральногосознания и, прежде всего – принцип личности и ее безусловного значения,принципы равенства и свободы, справедливости и любви»933.В этой основополагающей позиции научный идеализм, наряду с другимидисциплинами научной философии и в противовес естественным наукам(позитивным), исследующим мир с точки зрения необходимости, подвергаетанализу долженствующее быть934.Рассматриваемая методология восходит к идеям И.
Канта о дуализметеоретического и практического разума и, как следствие, самостоятельностинравственногосознания, центромНравственноедолженствованиекоторогонельзявыступает идея должного.встретитьвприроде(объектетеоретического разума), только лишь в сознании человека. Теоретическийразум может познать в природе то, что есть, было или будет.
Но что должнобыть иначе, чем есть, – это объект практического разума, нравственногосознания, его оценок. Оно, по Канту, выше причин, выше следствий, вышевремени935.Одним из методологических результатов учения И. Канта явилосьтребованиеразграниченияТеоретическиесуждениятеоретическогонезависимыотиморальногонравственных,ипознания.наоборот,нравственные суждения высказываются не в связи с теоретическими, а наряду ипараллельно с ними. Нравственный критерий, лежащий в основе нравственногопознания, рассматривается как априорный – это требование разума, которое не932 Кистяковский Б.А. Социальные науки и право: Очерки по методологиисоциальных наук и общей теории права.
М., 1916. С. 193.933 Новгородцев П.И. О задачах современной философии права. СПб., 1902. С. 8.934 Кистяковский Б.А. Социальные науки и право: Очерки по методологиисоциальных наук и общей теории права. С. 195.935 Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. СПб., 2000.С. 141.329может быть выведено из опыта 936 . Заслугой Канта, таким образом, сталообоснованиенормативного,деонтологическогометодапознаниякаксамостоятельного, отделение и, в некотором роде, противопоставление егоестественнонаучным(позитивистским).Впоследствиирезкоепротивопоставление теоретического познания и оценки было преодолено, какотмечалось в параграфе 1 Главы 4, в процессе познания окружающего мира,теоретическое познание и оценка дополняют друг друга и используются вовзаимодействии (оценка несет познание, а познание несет оценку)937, однаковыявление и обоснование деонтологического метода и его самостоятельности,последующаянаучнаяразработкадостижением.Содержаниеэтогоявилисьметода-несомненнымвоценке,научнымрассмотрениисуществующих явлений с точки зрения должного (логического, нравственного,включающего правовое, эстетического).
Положенный в основу материальнойтеории закона, он обусловливает ее критический (оценочный) потенциал поотношению к существующей действительности.Однимизпрактическихаспектовценностиученийозаконе,разработанных в политико-правовой мысли России ΧΙΧ - начала ХХ вв.,выступает их идеологическая мировоззренческая значимость, которая, вконечном счете, определяет конструктивистский потенциал (функцию) теории.Через идеологическую функцию происходит реализация конструктивистскогопотенциала. Ведь для того чтобы быть практически реализованным, знание936 Там же, с.
146.937 Михайловский И.В. Очерки философии права. Т. 1. С. 27. Верно в связи с этимотмечает Е.А. Фролова: «Отечественные неокантианцы критиковали теориюпротивопоставления категории должного и сущего. Они доказывали, что эмпирическоебытие (право, государство, культура и др.) – не является только данностью, а этическоедолженствование не остается только в сознании: оно с необходимостью проявляется вповедении человека. В связи с этим категорию должного следует сравнивать с категориейнеобходимости, что повлияло на понимание права и государства, построение общественныхидеалов в области философии права» (Фролова Е.А. Неокантианство в русской философииправа во второй половине ХIХ – первой половине ХХ века: автореф.
дис. …докт. юрид. наук.М., 2013. С. 10). «По мнению философов-неокантианцев, социальные отношения можноисследовать двумя равно важными и логически оправданными способами: с помощьюкатегории справедливости и с помощью суждений о причине и следствии. Оба видасуждений заключают в себе истину» (Там же).330должно приобрести соответствующую форму, стать идеей. Идея – это мысль,достигшая высокой степени объективности, полноты и конкретности и в то жевремя нацеленная на практическую реализацию 938 .
Правильно писал С.А.Комаров о теории прав человека и ее конструктивистском потенциале:«Официальное признание абсолютной ценности естественных прав человекаповлекло, по сути, революцию в праве, ибо в нем появились элементы, независящие от власти. Права человека заняли центральное место в юридическойсистеме гражданского общества, в результате право обрело способностьвозвыситься над властью и решить одну из коренных проблем нашей жизни –проблему умирения и "обуздания политической государственной власти винтересах личности"»939.На протяжении всей истории российского законоведения в немприсутствовала, а значительное время господствовала естественно-правоваяили материальная теория закона, трактующая последний в качестве формыправа, понимаемого как правда: истина, справедливость и свобода.В современной литературе имеет место, на наш взгляд, недооценкапрактической (идеологической) значимости российских учений о законе XIX –начала XX вв., причиной которой является недостаточно полная ихинтерпретация и, в частности, интерпретация понятия закона, сложившегося вполитико-правовой мысли России, характеристика его исключительно какволюнтаристского.
Так, Е.А. Юртаева в своей обстоятельной, насыщеннойфактическими данными статье «К пониманию закона в дореволюционнойРоссии», несмотря на наличие противоречащих аргументов, делает выводы опреимущественно волюнтаристском законопонимании в дореволюционнойРоссии 940, не видит связи между развитием в России естественно-правовой938 Основы марксистско-ленинской философии.
М., 1973. С. 199.939 Комаров С.А., Ростовщиков И.В. Личность. Права и свободы. Политическаясистема. СПб., 2002. С. 144.940 Характеризуя петровскую эпоху, Е.А. Юртаева пишет: «Очевидно, что в такихусловиях, когда законом требовалось считать любое или всякое повеление, исходящее отвласти (как императора, так и уполномоченных им лиц и учреждений), внедряемое вобщественное сознание понимание закона не могло быть иным, нежели волюнтаристским»(Юртаева Е.А. К пониманию закона в дореволюционной России // Журнал российского331теории и развитием законоучения даже в периоды господства естественноправового учения в образовании, общественном мнении, юридической науке иотчасти в практике. В частности, Е.А.
Юртаева пишет: «Понимание закона впродолжение многовековой российской истории не было сформировано вкачестве политической, юридической или социально-правовой доктрины,«родственной» или по крайней мере приближенной к той, которая сложилась взападном правоведении. Идея закона в России традиционно ассоциировалась сперсоной главы государства, а не с юридическими нормами»941, - аргументируяданныйвыводфактамиизроссийскойзаконодательнойпрактики,демонстрирующей, в отличие от западной, более значительную, или точнее,решающую роль монарха в законодательном процессе. Но тот факт, что монархосуществляет единоличное законодательствование (даже если его признать, чтоне так и вряд ли возможно с материальной точки зрения), не позволяет сделатьточный логический вывод о характере доктрины, формирующейся подвлиянием множества факторов (в том числе и влияния западной доктрины) имогущей иметь по отношению к практике опережающий характер.Волюнтаристское понимание закона, о котором пишет Е.А.
Юртаева, небыло господствующим в российской дореволюционной доктрине и практике,волюнтаристское понимание закона более характерно для советского периодаразвития юридической науки и практики, чем для дореволюционного.Идеологическая ценность любой доктрины заключается в формированиисоответствующейидеологииимировоззрения,распространяющихсявобщественном сознании и оказывающих большее или меньшее влияние насоциальную практику 942. Идеология приобретает роль ведущей переменной,права. 2010.
№ 10. С. 88). На наш взгляд, Е.А. Юртаева делает здесь распространеннуюлогическую ошибку, требование считать что-либо законом (или справедливостью, или чемлибо еще) характеризует не закон, а то, что требуется считать законом (или чем-то еще).Понятие же закона в таком словесном обороте уже считается известным. Тезис «Волямонарха – закон» не означает «Закон - воля монарха».941 Юртаева Е.А. К пониманию закона в дореволюционной России. С. 89.942 Об ограниченности возможностей отдельных концепций правопонимания в делезащиты прав человека пишет В.В.
Лапаева (Лапаева В.В. Содержание формальногопринципа правового равенства / Права человека и современное государственно-правовое332определяющей динамику остальных параметров социальной системы943.Поэтому авторитарные и тоталитарные режимы боятся плюрализма идеологийи доктрин и запрещают те из них, которые направлены на критикуволюнтаризма 944 . Именно такой характер имеет материальная (естественноправовая)теориязакона,интерпретирующаязаконнекакчье-либопроизвольное установление, а как вполне определенное правовое установление.Может быть, в дореволюционной России влияние материальной теории закона,какидругихдоктрин,насоциально-политическуюпрактикубылонедостаточно полным и определяющим, как, возможно, хотелось, практикавсегда в той или иной мере противоречива, однако в любой практике можновидеть доминирующую тенденцию, наиболее отчетливо познаваемую всравнении, в качестве второго объекта для которого может быть взятасоциально-политическаяпрактикасоветскогопериода.Е.А.Юртаева,характеризуя социально политическую практику в дореволюционной Россииначиная с середины XVIII в., совершенно справедливо пишет: «Главнойтенденцией государственного развития к середине XVIII века выступаетгуманизация жизни русского общества: организация жизни и быта поевропейскомупримеру,подъемкультуры,просветительства,чтосвидетельствовало о формировании новой политической и социальнойатмосферы в стране.
Это, в свою очередь, создавало благоприятную почву дляформирования в обществе представлений о человеческом достоинстве и чести.развитие. М.: ИГП РАН, 2007. С. 131; Лапаева В.В. Типы правопонимания: анализ научнопрактического потенциала // Законодательство и экономика. 2006. №4). В ее работахпроводится идея, что опора на позивистский тип правопонимания, в основе которого лежитсистемоцентристская идея, «будет означать поверхностный характер перемен во всех сферахобщественной жизни, которые так или иначе опосредованы правом» (Лапаева В.В.Персоноцентристский подход к правопониманию как актуальная задача политико-правовоймысли России / Право и общество в эпоху перемен.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
