Диссертация (1149079), страница 30
Текст из файла (страница 30)
В. Брюллова-Шаскольская описывает некоторые из найденных римскихалфавитов и разделяет их на три типа: 1) связанные с определеннымибожественными силами (например, с культом Юпитера Долихена); 2) назначениекоторых неопределенно, но скорее всего, имеет религиозный характер; 3) имеющиемагическое назначение. Классифицируя их таким образом, исследовательницазамечает, что для ученых, занимающихся данным вопросом, характерноотвержение магического назначения алфавитов, выцарапанных на различныхпредметах или стенах, и «презрительно» называемых «Kritzeleien» – каракули.328СПФ АРАН Ф.
282, оп. 1, д. 110135Однако именно эта область представляет собой определенный интерес: «В основевсякойрелигиилежитмагия,эта«первобытнаянаука»–пишетБрюллова- Шаскольская, очевидно, отсылая к исследованиям Дж. Фрезера.Значение подобных надписей она определяет, как нашедшее в них отражениеубеждение в волшебстве и сверхъестественной силе буквы – «как имя былососредоточием силы и души человека, так божественной силой обладала ибуква329». Отношение к символической силе букв исследовательница подкрепляетпримерами кельтских рун, и христианских монограмм (Откр.
1:8; Откр. 21:6-7).Характер магии, соответствующий найденным надписям автор разделяет надва вида: та, с помощью которой беду насылают, и вторая – с помощью которойизгоняют злую силу, в большинстве случаев, связанную с демонами. Небрежноенанесениеалфавитовнаразличныепредметы,утверждаетона,толькоподчеркивает не государственный характер религии, а существование частнойверы, в то время как искусно вырезанные на камне рукой жреца или каменотесаотражают религиозную цель, но не магическую, когда «[на] место темных силприроды, которыми надо овладеть, заступило божество, которое просят 330».В этой небольшой статье Н.
В. Брюллова-Шаскольская предприняла попыткупрояснить некоторые моменты, связанные с эпиграфическими находками, выявитьхарактерные черты религиозных алфавитов, предложив метод их классификации.В данном случае в основе ее подхода лежит разделение религии и магии, что вопределенных случаях, по ее мнению, может способствовать установлениюназначения тех или иных надписей. Таким образом, исследовательница вводит вобласть изучения античной религии ряд вопросов, решение которых считаетвозможным при сравнительном анализе следующих подобных находок.Опубликованная в этом же году на страницах журнала «Гермес» статья«Новые работы о римском анимизме» представляет библиографический обзорисследований, посвященных изучению древнеримской религии, и в частноститакому явлению, как «гений».
В ней нашли свое отражение и научно329330Брюллова-Шаскольская Н.В. О религиозных алфавитах // Гермес. 1911. Т. 8, № 3 (69). С. 65Там же. С. 66136методологические интересы Н. В. Брюлловой-Шаскольской как историка религии.Анализируя статью В. Ф. Отто «Гений» (Genius), вошедшую в Реальнуюэнциклопедию науки о классической древности, исследовательница утверждает,что, как и к любому другому явлению античной религии, к изучению «гения» стоитподходить с позиций лингвистического анализа, анализа его содержания ирассмотрения различных культурных наслоений, которые изменили пониманиегения в ходе времени. Она отмечает, что подход к этимологии самого слова ужедает более плодотворные результаты, и помогает избежать ошибок, которыевлияют на дальнейшее изучение религиозного феномена. Одной из таких ошибок,которую она отмечает у большинства исследователей античной религии – этоотождествление понятий «гения» и «лара», которые необходимо разделять, наосноведоказательствихраздельногопочитаниявДревнемРиме.Брюллова- Шаскольская поясняет: понятие гения шире, чем просто «бессмертнаядуша» или некая «мужская сила», как трактовали ее некоторые исследователи – этожизненная сила вообще, «жизненная душа», противопоставляемая понятиючеловеческой души (anima, animus).
Вопрос, оставшийся непроясненным уВ. Ф. Отто, и который задает сама исследовательница, требует дальнейшегорассмотрения: «Что же становится с гением, когда умирает тело, а душа (animus,anima) продолжает жить в виде тени (umbra, manes)?»331.ЭтотнебольшойиузкоспециальныйобзорхарактеризуетН. В. Брюллову- Шаскольскую как увлеченного исследователя римской религии,обладающего широкими знаниями в области лингвистики, античной литературы ифилософии, которые она привлекает для дополнительного углубленного анализаявлений.К вопросу о развитии истории религии как самостоятельной ветви науки«одной из самых молодых гуманитарных наук, молодых на Западе, а тем более вРоссии332» Н.
В. Брюллова-Шаскольская обращается в отзыве на исследованиеБрюллова-Шаскольская Н.В. Новые работы о римском анимизме // Гермес. СПб. 1911. Т. 8. № 10 (76).С. 255–259332Брюллова-Шаскольская Н. В. По поводу книги Евг. Кагарова «Культ фетишей, растений и животных вдревней Греции». СПб., 1913 // Русская мысль. М., 1914., кн. III. С. 38–40.331137Евгения Кагарова «Культ фетишей, растений и животных в древней Греции»,которое она считает интересным явлением «в области именно русской науки, какбогатая систематизация материала, ожидающего, однако, своего освещения исоциологического обоснования».В связи с появлением этого исследования исследовательница говорит онеобходимости формирующейся науки, изучающей религию как один изважнейших вопросов эволюции человечества, человеческого сознания и быта,затрагивающего самые ранние ступени человеческого развития: «лишь на основеэтой массовой и рудиментарной религии возможен к ней социологический подход,изучение пережитков в более развитых религиях и выведение из этого некоторыхобобщений, выяснение процесса развития и простейших элементов всякойрелигии, которые сохраняются в толще народных масс и с высоты религиитеологической и государственной считаются «суеверием»333.
Это утверждениесоотносится с важной на тот момент тенденции в изучении религии, которую вРоссии активно начал развивать Л. Я. Штернберг – наука не должнаограничиваться изучением «высших» форм религии, обращение к самым истокам,поиски её происхождения и закономерностей развития – вот, что приводит ученогок исследованию самых ранних форм религиозных верований. С этим связаныдальнейшие утверждения Брюлловой-Шаскольской о необходимости в отношениифетишей, обоготворения того или иного предмета или растения, ответить на вопросо причине этого обожествления, чтобы прояснить эволюционный переход от магиик религии.В этом отзыве, в целом, отразились все дискуссионные вопросы науки орелигии начала XX века – господство эволюционного подхода, идеи Дж.
Фрезерао противопоставлении магии и религии, которые тем не менее, являютсяпоследовательными ступенями развития человечества, а также и теория«преанимизма», которая в этот момент набирала популярность в исследованиях какна Западе, так и в России.Брюллова-Шаскольская Н. В. По поводу книги Евг. Кагарова «Культ фетишей, растений и животных вдревней Греции».
СПб., 1913 // Русская мысль. М., 1914., кн. III. С. 38333138Помимо научных интересов еще в юном возрасте сформировалисьнароднические взгляды Н. В. Брюлловой-Шаскольской. Возникновение этихвзглядов она описывает так:«Как возникли во мне зародыши протеста социального? … Я не знаю, откудапришли первые, зачаточные, неоформленные, как эмбрионы, мысли о равенствелюдей, о несправедливости окружающей меня жизни. Мечты о справедливости иравенстве людей вливались в меня и с другой стороны – из религии. …Ясроднилась с Христом и сделала неукладывающееся в быт открытие: люди-братья,и люди равны, и никак не должно быть богатых и бедных.
Я мечтала: скореевырасти и стать сельским священником. В деревне я никогда не была, крестьянзнала не больше, чем папуасов. Но мне казалось – там страшная бедность и туданадо идти, «раздав имение свое». Вычеканивалась идея подвига, своеобразнопреломленная сквозь легенды о христианских мучениках. Меня высмеяли, сказав,что девочка не может стать священником. Тогда я решила стать сельскойучительницей. Завязались ростки народничества, детские, слабые, путаные. Но онипротянулись вдаль, в мое отрочество, и не завяли, а наполнились соками 334».Действительно, эти взгляды исследовательница сохраняла всю свою жизнь,что нашло выражение в ее активной политической деятельности. Вступив в партиюсоциал-революционеров (эсеров), она многократно выступала с докладами ипубликоваластатьипедагогическуюиброшюрыподеятельностьнациональномунарядусвопросу 335.Ведяполитической,Н.
В. Брюллова- Шаскольская продолжала образование, перейдя на занятияэтнографией, как углубление своих работ по истории религии. В это время вобществе,занимавшимся«еврейскимвопросом»,оназнакомитсясЛ. Я. Штернбергом, которому показывает свои работы и получает его живойотклик и одобрение. Дружба двух ученых, завязавшаяся тогда, сохранялась долгиеБрюллова-Шаскольская Н.В.
Дела и дни // Мир человека. 1994, №4. С. 43См. статьи: Брюллова-Шаскольская Н.В. Народности России и их требования //Партия социалистовреволюционеров, Петроград. 1917. №17; Брюллова-Шаскольская Н.В. Партия социалистовреволюционеров и национальный вопрос // Партия социалистов-революционеров. Петроград. 1917. № 45;Брюллова-Шаскольская Н.В. Национальный вопрос в России // Народная власть, 1917.334335139годы, Л. Я. Штернберг стал для Надежды Владимировны учителем и наставником,с ним они сходились в большинстве политических и научных взглядов336: «Оночень много спорил со мной по поводу некоторых теорий, которые я приводила всвоих работа, например, теории первичности магии и преанимизма, спорил всегдагорячо, <…> всем существом вживаясь в мысль.
Всегда, когда Л. Я. «бранил» и«ворчал», он мне был особенно дорог и я особенно была благодарна ему. Самоеважное в его методе, кот. он требовал и от своих учеников, это было сочетаниеанализа и синтеза; он был одинаково враждебен к беспочвенным обобщениям иузенькому крохоборскому фактособирательству. Такие его работы, как «Культблизнецов», «Культ орла», «Избранничество», «Инау» и др. являются образцомгениального анализа факта и широких обобщений сравнительно-этнографическогометода.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
