Диссертация (1098033), страница 56
Текст из файла (страница 56)
Таким образом, изчетерех названных поэтов – по строгому счету – только два (Мандельштам иВяч. Иванов) могут претендовать на статус традиционально мыслящих, т.е.548Эти особенности хлебниковских художественных стратегий обстоятельно проанализированы О.Седаковой в статье «Контуры Хлебникова» (Седакова О.А. Четыре тома. Poetica… С. 290 – 322).549О редкостном сочетании в мандельштамовских стихах взрывного динамизма и смыслоцентричностиписали многие исследователи (Н. Струве, С. Аверинцев, И.
Сурат и др.).550См.: Аверинцев С.С. Системность символов в поэзии Вячеслава Иванова // Поэты. М., 1996. С. 165 – 189.272сознательномотивированныхнатворческуюретрансляциюиреактуализацию культурного целого как безусловной ценности, хотяинтенсивное взаимодействие с традицией присутствует в творчестве каждогоиз них551.551Из соображений схематической наглядности мы умышленно упрощаем здесь реальную картину,абстрагируясь от ситуативных перепадов и колебаний художественного сознания.
Применительно кпрактической конкретике творчества разграничения такого рода, разумеется, требуют детального анализаконкретных текстов.273Часть 2. Неотрадиционализм в философско-эстетическом сознании ихудожественном творчестве русских писателей XX векаГлава 1. Неотрадиционализм в философско-эстетической рефлексии илирической поэзии 1-й половины XX века§ 2. 1. 1. «…все мы – одна система вселенского кровообращения…»:Творческий путь и философско-эстетические воззрения ВячеславаИванова…ни одна йота древнего наследияне будет утрачена,но каждая ценность, теряя себяцелостным погружением во вселенскую полноту,умрет и возродится…(Вяч.
Иванов. Из письма к А.Пеллегрини)Говорить с уверенностью о Вяч. Иванове как об одной из центральныхфигурнеотрадициональногодвижениявесьманепросто,учитываясложившиеся (довольно разноречивые) мифы о личности и творчестве вождярусского теургического символизма.В то время как одни склоннывоспринимать Иванова в качестве«декадента», «имморалиста», «ницшеанца», «теософа», провокативной ичуть ли не инфернальной (во всяком случае – мутной и двусмысленной)фигуры на авансцене Серебряного века, другим он не перестает казатьсяслишком «гармоничным» и олимпийски-невозмутимым по меркам грозного274революционного времени, слишком принадлежащим к прежнему, стройноуравновешенному и отчетливому («классическому») типу сознания.
Н.Бердяев, Лев Шестов и М. Гершензон – если отвлечься от мелких частностейих отнюдь не тождественных позиций, – в целом склонны были видеть вИванове «удовлетворенного культурой», самодостаточного «мониста»,«классика», «мэтра», не восприимчивого к трагическим антиномиямнаступающей эпохи552. Что ж, Иванов действительно порою давал повод дляподобного рода «диагнозов», храня удивительное (особенно на фоне нервнопорывистых Блока, Белого, Бердяева, Шестова) самообладание и выдержку.По мнению С. Аверинцева, ходячая легенда о «Вячеславе Великолепном» како «мистагоге», «дидакте», «ловце человеков» во многом обусловлена тем,что, во-первых, «между всеми символистами Иванов занимал наиболее“учительную” позицию» и «педагогические,дидактические наклонностибыли ему присущи как личности…», а во-вторых, «Вячеслав Иванов брал насебядело,котороепозволительноназватькультурнойстратегией,культурной политикой, отчасти даже культурной дипломатией»553.Знаменитыйхозяинпетербургской«башни»нетолькоживоинтересовался всем новым, но и сам отдал немалую дань весьма и весьмасмелым художественно-философским построениям.
Возможно, этим отчастиобъясняется и невнимание к Иванову таких чутких ко всему классичному итрадициональному критиков, как К. Мочульский и В. Вейдле. В целом мимонего прошел и В. Жирмунский, столь прозорливо отметивший многиепродуктивные векторы постсимволистских исканий. Быстро охладел кИванову неоклассицистски настроенный Н. Гумилев; и даже Блок,выступивший в 1910 году единым фронтом с автором «Заветов символизма»против старшей, «декадентской» ветви русского модернизма554, спустя552См.
возражения М. Гершензона Вяч. Иванову в их «Переписке из двух углов», а также эссе «ВячеславВеликолепный» Л. Шестова и «Очарование отраженных культур» Н. Бердяева.553Вячеслав Иванов и русская литературная традиция // Аверинцев С.С. Связь времен. Киев, 2005. С. 321-322.554Имеется в виду прозвучавший после доклада Вяч. Иванова «Заветы символизма» доклад А. Блока «Осовременном состоянии русского символизма».275некоторое время уже не рассматривал Иванова в качестве союзника в делепреодоления декадентских соблазнов. Не признала в Иванове своего(единомышленника, соратника) и А.
Ахматова, за редким исключениемотзывавшаясяонемхолодноиотчужденно.Трудно,драматичноскладывалось отношение к наследию Иванова у В. Ходасевича555. О.Мандельштампереживалрезкиескачкипритяжения-отталкиваниявотношении к своему старшему собрату и наставнику.Впостсоветскомлитературоведениинаблюдалосьпостепенноевозрастание интереса к традиционально-солидаристским, онтологическиммотивам в творчестве русского поэта и мыслителя. Однако представление обИванове-писателе как о своего рода ересиархе продолжает играть заметнуюрольвсовременныхисследованиях,посвященныхотечественнойсловесности первой половины 20 столетия.
Так, И. Есаулов в своейконцепции постсимволизма решительно выводит идеи и устремления Вяч.Иванова за пределы традициональной формации, противопоставляя их – вкачестве ложных и искажающих суть истинной «соборности» – идеям иустремлениям поэтов-акмеистов556. Такие видные ученые, как Г. Обатнин иН. Богомолов, много внимания уделяющие изучению ивановского наследия,в изрядной мере сосредоточены на гностических и оккультных элементах егомироощущения,отводяим,по-видимому,рольнаиболеерепрезентативных557.
С другой стороны в работах целого ряда специалистов,в общем достаточно высоко и положительно оценивающих вклад Вяч.Иванова в развитие философско-эстетической мысли, его творчество либо нерассматривается подробно (О. Клинг, В. Тюпа, И. Роднянская, О. Седакова),либо рассматривается вне какой-либо соотнесенности с неотрадициональнойпроблематикой (В. Бычков, Н.
Тамарченко, Н. Котрелев, А. Шишкин, С.555См.: Дзуцева Н. Время заветов. Очерки поэтики и эстетики постсимволизма. Иваново, 1999.См.: Есаулов И.А. Постсимволизм и соборность // Постсимволизм как явление культуры. Сборникматериалов международной конференции. Выпуск 3. М., 1995.557См.: Обатнин Г.В. Иванов-мистик. Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова. М., 2000;Богомолов Н.А. Русская литература начала XX века и оккультизм. М., 1999.556276Титаренко, М.
Вахтель, П. Дэвидсон и др.). На этом фоне особо хотелось бывыделить посвященные Вяч. Иванову труды С. Аверинцева558 и работу Н.Дзуцевой «Арион на кручах истории»559; в них хотя и не затрагиваютсянапрямую вопросы литературного неотрадиционализма (в постулируемомнами понимании), однако делается акцент на таких особенностях и граняхтворческойдеятельности(онтологичность,объективностьглавногоидеологаответственность,ит.д.),которыерусскогодиалогизм,выглядятсимволизмалогоцентричность,заметнымпротивовесомпредъявляемым Иванову обвинениям в двусмысленности, «имморализме»,декадентстве, оккультности, «размывании» ценностей (и т.п.) и которыеимеют самое непосредственное отношение к аксиологическим ориентациямнеотрадиционального типа.Как бы там ни было, имя Вячеслава Иванова560 до сих пор практическиникогданеспециалистамифигурируетквлинииобоймахименписателей,неотрадиционализма.относимыхДумается,чтонесправедливость эту настало время исправить.На поприще сознательной интеллектуально-культурной деятельности И.вступает уже в середине 1880-х, задолго до так называемого Серебряноговека.
В 1884 году он поступил на историко-филолологический факультетМосковского унивеситета, затем продолжил образование в Берлинскомуниверситете (1886 – 1891). По завершении курса работал над докторскойдиссертацией об экономико-юридических аспектах римской истории. Ксередине 1890-х работа была завершена, однако от процедуры защиты И.предпочел уклониться. Интересы молодого ученого все больше склонялись всторону классической филологии и эстетики.
Спектр научных занятий И. вэти годы поражает широтой и многообразием (от археологии до558Аверинцев С.С. «Скворешниц вольных гражданин…». Вячеслав Иванов. Путь поэта между мирами. СПб.,2001; Его же: Системность символов в поэзии Вячеслава Иванова // Аверинцев С.С. Поэты. М., 1996.559Глава из книги Н. Дзуцевой «Время заветов.
Очерки…» (см. выше).560Далее в тексте данной главы имя Вяч. Иванова обозначается сокращенно с помощью литеры «И» сточкой.277лингвистики). Наряду с трудами античных классиков, немецких романтиков,мистиков,Гёте,Шопенгауэра,онсосредоточенноизучаетрусскуюрелигиозную философию (В. Соловьев, Хомяков), обращение к которой былообусловлено пробудившейся у И. за границей «потребностью сознать Россиюв её идее»561.
Огромное значение в философском и филологическом развитиибудущего теоретика символизма сыграло знакомство с наследием Ф. Ницше(прежде всего с трактатом «Происхождение трагедии из духа музыки»), подвлиянием которого И. углубляется в исследование религии Диониса.Дионисизм, сперва в ницшеанской интерпретации, а затем в полемике сницшеанством, становится одной из ведущих тем его литературного инаучного творчества.До осени 1905 года И. усиленно работает над расширением своегокультурного кругозора, изучает древние и новоевропейские языки, пробуетсилы в поэзии (но долго не решается публиковать свои опыты). В середине90-х соединяет свою судьбу с Л.Д. Зиновьевой-Аннибал. В конце 90-х, послеустного одобрительного отзыва и личных рекомендаций Вл. Соловьева,впервые заявляет о себе как поэт.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
