Диссертация (1098033), страница 55
Текст из файла (страница 55)
Художник ли, мыслитель – он вынужден считаться сизменившейся «акустикой» времени, учитывать изменения, произошедшие всознаниитех,ккомуонобращается(неклассическийимператив«адресованности»). То есть речь идет не об особенностях персональногопсихологического склада и не об индивидуальном мироощущении, а осознательно избираемых ориентирах, принципах и стратегиях культурнотворческого мышления. Такое мышление, если оно стремится бытьонтологичным, исходит не из приоритета личного биграфического опыта, аучитывая этот опыт и дорожа им, соподчиняет его общим закономерностямопытаобщекультурно-эпохального,«историческомусознанию».Таким«самосознаниюобразом,новыйкультуры»,традиционализмпринимает всерьез все уроки кризисной эпохи, относит их к себе, занимаетпо отношению ко всем этим метаморфозам ответственную и, говоря побахтински, «отвечающую» позицию, полагает необходимым считаться сними, как с состоявшимся историко-культурным фактом.Пройдя сполна искус индивидуализации, осознав соблазны уединенностии субъективизма, прозрев «тупики» подобного умонастроения и усвоив то544Пришвин М.М..
О Розанове // Контекст. 1990. М., 1990. С. 211.267продуктивное, что принес модернизм (в антропологии, поэтологии, эстетикеи поэтике), новый традиционализм заново ставит проблему «общего»,объективно-сверхличного. Сложность данного случая в том, что означенныйпафос новизны не означал стремления к новым (другим, отличным отпрежних) ценностям, что было бы равнозначно отступничеству, разрыву,слому аксиологических основ традиции, то есть означало бы ровно то самое,в чем обвиняют радикальных авангардистов (именно тут проходит одна изключевыхлинийавангардизмом).Эторазмежеваниябылнемеждупоискновыхнеотрадиционализмомсвятынь,апоискиихреактуализации, то есть нового переживания их насущной жизненности ионтологически-действенного присутствия в актуальной реальности; поискнового модуса и нового ракурса восприятия ценностей; поиск такоговосприятия этих абсолютов, которое ставило бы их в позицию не музейныхэкспонатов, а жизненно-значимых и вдохновительных начал культурноготворчества.Традиционалисты антимодернистского (и до-модернистского) склада нетолько полагали традиционные ценности непоколебленными (в этом пунктенеотрадиционализм скорее солидарен с ними), но стремились к тому, чтобыпродолжать утверждать их как «готовое слово», как самоочевидную илишенную проблематичности истину вместе с «готовыми» (известными,самоочевидными и испытанными) формами её понимания, почитания,приобщения к ней и действенного ее воплощения в культуре.
Убежденныеконтртрадиционалисты, напротив, стремились к радикальному пересмотрувсего прежнего ценностного тезауруса и, в пределе, к созданию кардинальноновогоценностногополя.Традиционныеценности(универсалии,аксиологемы, парадигмы) дезавуировались ими как архаичные, исчерпавшиесвой потенциал продуктивности и тормозящие творческое развитиекультуры,становилисьпредметомразвенчанияиниспровержения,третировались в качестве изживших себя стереотипов. Неотрадиционализмже, не отвергая в принципе традиционные ценности, увидел их как загадку и268тайну, взывающую к новым духовным и творческим инициативам, а сферужизненной реализации этих ценностей – как культурную «проблему»,требующую актуального решения.
Перед неотрадициональным сознаниемвсталапроблемапрокладыванияновых(адекватныхпереживаемомукультурно-историческому моменту) путей приобщения к освященнойтрадицией«вечнойистине».Приобщения,переживаемогомногиминеотрадиционалистами как ошеломляющее открытие. Это замечательновыразил Б. Пастернак: «…всю ночь читал я Твой Завет и как от обморокаожил»545. Именно по поводу этого «открытия» Ольга Седакова, многоразмышлявшая в эссе «Символ и сила» о «более общем, чем я», о «жизни,возможной только в общем», о «приобщенности к некоторому целому, обобщении…», проницательно замечает: «”Ожить от обморока” и значитоказаться в общем…»546.Обобщения по 2-й главе:Неотрадиционализм не может быть по-настоящему понят без осознания егокак реакции на «декаданс-авангард» (а косвенно, через их голову, – и наромантизм),какбеспрецедентногопроектавозвращениякультуре,стремительно превращающейся в во что-то необязательное и иллюзорное, еёонтологических и аксиологических оснований.
Но неотрадиционализм такжене может быть понят и без учета того, что он глубоко усвоил урокиромантизмаинаследующегоемумодернизма.Ввидуэтогонеотрадиционализм не должен пониматься как анти-романтизм или антимодернизм (такая трактовка – поверхностна и ошибочна по существу). Вплане отрицания неотрадиционализм – это актуальная альтернатива каккрайностямсхоластического,формальногоисамодостаточноготрадиционализма, так и крайностям индивидуалистского произвола исвоеволия.545546Из стихотворения Б. Пастернака «Рассвет».Символ и сила. Гётевская мысль в «Докторе Живаго» // Седакова О.А. Апология разума.
М., 2009. С. 52269Неотрадиционализм – это искусство «после конца», – в том смысле, что вначалеXXвеказашелвтупикнетолькосубъективистски-индивидуалистический тип искусства, но и реставрационистский, упрямочурающийся модернизма тип творчества.модернизмбылреакциейнаНельзя забывать, что самтяжелейшийкризисинерционной«традициности» и плоского объективизма. Попытки (в XIX и в XX веках) такили иначе возродить фундаментальные (субстанциальные) принципытрадиционализма сталкивались с необходимостью преодолевать историческиограниченно (акцидентные) свойства традиционалистского мышления.Вследствие этого все новые формы традиционализма были не только и нестольковозрождениемисконного,«классического»традиционализма,сколько существенным отмежеванием от очень многого в его историческомоблике.Поэтому неотрадиционализм, сформировавшийся в XX веке, уже ни вкоей мере не может рассматриваться как возвращение к традиционализмупрежнемуиликакегоповторение,«реинкарнация».Спецификаанализируемого нами случая заключается в том, что новый традиционализм,возникший в условиях неклассической парадигмы, несмотря на то, чтореактуализируетцелыйрядфундаментальныхпринциповморально-риторического / эйдетического типа сознания, всё же представляет собою вомногих отношения совершенно иной тип дискурсивности.
Настолько иной,что большинство ключевых признаков и свойств неотрадиционализма понастоящему раскрываются лишь в контексте его противопоставлениятрадиционализму«ветхому»(как«нормативно-ролевому»типудискурсивности). Недаром в рамках постсимволистской парадигмы и позднеенеотрадиционализм(какопыт/проектконвергентногосознанияибахтинского «диалога согласия») принципиально противоположен формаммышления,наследующимриторическимстратегиямисконногонормативизма, прежде всего – соцреализму. «Реинкарнацией», рецидивнымвозрождением доромантического нормативно-ролевого менталитета (если270понимать под ним регламентаристский стиль мышления и письма) такжеследуетпризнатьсовременныедидактическиеипублицистически«одноголосые» (монологические) формы словесности, бытующие в сфереидеологически ангажированной культуры.Новый традиционализм, сложившийся в XX столетии, шел по путипреодоления коммуникативных навыков, авторитаристских стереотиповминувших эпох, но параллельно с этим искал формы продуктивногоосвоенияглубинныхфилософско-аксиологическихпотенцийтрадициональности.Пояснение-иллюстрацияВыше говорилось о том, что главным предметом нашего интересаявляются не собственно моменты того или иного соприкосновения писателейс опытом предшественников, а аксиологическая мотивация обращения кобщекультурному наследию, модус восприятия исторически утвердившейсятрадиции.Поясним сказанное на простом примере.
У таких разных поэтов, какМаяковский, Хлебников, Мандельштам и Вяч. Иванов, можно в изобилииобнаружить унаследованные из традиции элементы, бессознательныезаимствования и умышленные отсылки. При этом у Маяковского,устремленного к радикальной новизне (хотя и соскальзывающего невольно впроторенные колеи), сознательные реминисценции чаще всего имеютдемонстративно-нигилистический,культуроборческийхарактер(многочисленные имена, факты, события мировой культуры упоминаются,как правило, лишь для того, чтобы быть посрамленными перед лицомбеспрецедентной современности или в сравнении с уникальностью ивеличием лирического героя)547. У Хлебникова, тяготеющего разом и кархаикеикбесстрашнойфутурологии,отсылки(мифологические,фольклорные, культовые и пр.) в большинстве своем используются547См.
маяковедческие работы А. Жолковского, Ю. Карабчиевского, а также исследование: Скляров О.Н.Маяковский и Игорь Северянин: историко-культурные реминисценции в контексте ранней поэзии: Автореф.дисс … канд наук. М., 1994.271внеиерархично, спонтанно, «наивно», без какой бы то ни было заботы отрадиционныхструктурныхсвязяхиобидентичностиговоримогосуществующей традиции548. У Мандельштама универсалии и «вечныеобразы» предстают в головокружительных скрещениях и трансформациях,носкрепленныенеизменнойволейксмыслоцентричностиинеослабевающей ни на секунду интуицией связности / иерархичности /«логосности» всего сущего549. У Вяч. Иванова те же универсалии выстроеныс трезвой, зрячей и предельно осознанной заботой о гармоничномсопряжении символической многозначности и классической соразмерности,самотождественности,строгойсоположенностивсегоговоримогоимыслимого550.Итак, при очевидной вроде бы «традиционности» творчества во всехперечисленных примерах (если считать показателем таковой заимствованияи разного рода «переклички») модус восприятия традиции везде оказываетсяразным.
В случае Маяковского перед нами «нечаянная» традиционность всочетании с намеренно-декларативной контртрадиционностью. В случаеХлебникова – архаический («исконный») характер значительной долисюжетно-тематическоговнетрадиционностьюматериалавсочетании(а-традициональностью)состихийнойсемантики,аксиологии,поэтики и стиля. В случае Мандельштама – рискованно-экспериментаторскаяпоэтикаи,одновременно,сознательно-интуитивнаяприверженностьтрадиционному культурному тезаурусу. А в случае Вяч. Иванова –неклассическая суггестивность в единстве с ответственной продуманностьюсловаря и семантической структуры, что призвано обеспечить логическуюсовместимость сказанного с вечными смыслами Предания.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
