Диссертация (1098033), страница 30
Текст из файла (страница 30)
Тюпой концепцию постсимволистскойпарадигмы художественности, дополненную и углубленную в последующих работах ученого компаративнориторической теорией о четырех типах дискурсивности (см.: Тюпа В.И. Дискурсные формации: Очерки покомпаративной риторике. М., 2010; в этой книге закладывается теоретическая база для выявлениянеотрадиционального «вектора» не только в рамках постсимволизма, но и в контексте всегонеклассического периода русской словесности).253От лат. divergere — отклоняться, расходиться.254В.
Тюпа так говорит про эту линию исканий: «В русской литературе, несмотря на свою отверженность состороны официальной культурной политики, она продолжается в 30-е годы обэриутами, а во второйполовине века – лианозовцами, концептуалистами и другими авторами “постмодернистской” ориентации»(Литература и ментальность… С. 119).145любым кризисным состояниям и процессам в культуре конца 19 – 20вековикпорожденнымкризиснойментальностьютипамлитературного сознания; б) нацеленность на дальнейшее, естественноеи органичное, продолжение «классической» (домодернистской) линиив литературе, с преимущественной ориентацией на «золотой век» и/илистилевые каноны реалистического письма, сложившиеся в 19 столетии(подобного рода интенции в разной степени характерны для И.
Бунина,А. Куприна, других авторов-«знаньевцев»; позднее – для некоторыхписателей-фронтовиков,представителей«деревенской»прозы,бытописательского реализма, «тихой лирики» 60 – 80-х годов,ориентировавшихся уже не столько на Пушкина и Толстого, сколько настилистику антимодернистски позиционировавших себя авторов конца19 – первой половины 20 века: того же Куприна, В.
Короленко, В.Вересаева, И. Шмелева, Б. Зайцева, С. Сергеева-Ценского, С. Есенина,А.Н. Толстого, М. Шолохова и т.д.)255;4) и, наконец, тип ориентации, который долгое время не выделялсяисторикамилитературыкакопределеннаяисамостоятельнаяструктурная целостность и не имел постоянного обозначения. Этоособаяустремленностьнеклассическоготворческогомышления,усвоившего уроки модернизма, но не пошедшего до конца по путиавангардистского «раскрепощения» и не свернувшего в руслолитературного реставрационизма и нормативизма, а проявившегоновый,сознательныйисвободныйинтерескклассическимуниверсалиям и ценностям традиции.
Ментальности этого типа вравной мере чужды как авторитарная императивность, эстетическийконсерватизм, пассеизм, так и эвристически-игровая беспринципность255Ориентация на докризисную органичность письма вовсе не означала тяготения к содержательнойидилличности, могла сочетаться с трагической экспрессией, с энергией протеста, гражданской скорбью ипроявлялась скорее в сознательном или невольном сопротивлении тому глобальному усложнениюкультурно-эстетического сознания, которое произошло на рубеже 19 – 20 веков.
В ряде случаев такаяустановка смыкалась и частично совпадала с новым нормативизмом.146«уединенного сознания»256. Учитывая промежуточное, равноудаленноеположениеданноговектораориентациимеждусциллойавторитарности и харибдой беспринципного произвола (а такжеучитываяегоцентростремительныйинеоконвенциональныйхарактер), мы будем говорить о нем как о срединном векторе внеклассической словесности 20 века.То, что этот вектор (или полюс) исканий, который мы, вслед за В. Тюпой,будем называть неотрадициональным (или неотрадиционализмом)257, почтиникогда, во всяком случае до рубежа 80-90-х годов, не выделялся в качествесамостоятельнойудивительно258.иотдельнойОпределитькультурнойчеткиеформации,контурынестольназванногоужкомплексаустремлений, на первый взгляд, крайне трудно.
Еще труднее – очертить кругавторов и произведений, которые могли бы быть безоговорочно отнесены ксфере непосредственной творческой реализации данного типа мышления(поскольку степень близости к нему того или иного писателя/текста вомногих случаях есть величина переменная). На исходном этапе взоруисследователя предстает как бы материк с неясными очертаниями, со всехсторон омываемый (и размываемый) вышеперечисленными течениями.Причем многие явления занимают в названной «системе координат»промежуточноеположение,как,например,неоклассицизмраннегоХодасевича, М.
Кузмина, Б. Садовского, Ю. Верховского, В. Комаровского,ранних акмеистов или близкие к авангардизму эксперименты Цветаевой ипозднего Мандельштама. Вместе с тем уже в момент возникновения256Понятие, введенное в культурно-философский обиход Вяч. И. Ивановым и ныне используемое В.И.Тюпой для обозначения ментальных интенций, противоположных солидаризму, диалогичности иконвергентности.257О том, почему несмотря на многоаспектность явления мы предпочитаем термин, подчеркивающийприоритетность связи с традицией, будет сказано ниже. О преимуществах номинаций «традициональный»и «неотрадициональный» в сравнении с такими обозначениями, как «традиционный» и«традиционалистский», речь шла в разделе «К вопросу о терминах».258В. Тюпа: «…неотрадиционализм … до сего времени не вполне осознан как цельное, парадигматическоеявление в искусстве ХХ века» (Литература и ментальность… С.
188). Некоторые концепции начала 20 века(«новый классицизм» у В. Жирмунского и К. Мочульского, «неореализм» и «синтетизм» у Е. Замятина)довольно близко подходили к интересующему нас явлению, но назвать их вполне релевантныминеотрадиционализму не представляется возможным.147постсимволистских фракций в среде критиков, ученых и самих творцовобозначилосьстремлениеразглядетьзавнешне-очевидной«сеткой»групповых самоименований («цех поэтов», «акмеизм», «кубофутуризм»,«эгофутуризм», «имажинизм» и т.д.), подчас весьма смутно отражающихистинную суть движения, более глубокие течения, значимые в масштабахбольшого времени.
Данное стремление сохранилось и впоследствии. Причемв основу классификации рассматриваемых явлений разными ученымиполагались разные принципы (так, например, по сей день огромное научноезначение имеют типологические модели, предложенные И.П. Смирновым259).Внашемслучаепервоочереднымиопределяющимкритериемразграничения будет модус взаимоотношений с Традицией. Написав этослово с прописной буквы260, мы хотим подчеркнуть особое значение,придаваемое нами известному понятию. Размышляя о феноменах новойтрадициональности и неотрадиционализма, мы будем иметь в виду несобственно литературную традицию или совокупность традиций и не ту илииную линию литературной преемственности, а целостное самоопределениеписателей и их творчества по отношению ко всему русско-европейскому(эллинско-христианскому) духовному наследию, взятому как целое и сучетом его многовековой культурной эволюции.
В таком понимании термин«традиция» освобождается от тесной привязки к сфере заимствования,подражания, повторения и прямого продолжения известных форм письма ирасширяется в направлении таких областей гуманитарии, как философия иаксиология искусства, творчества и культуры в целом, вовлекая в своюорбиту такие концепты, как бытийность, ответственность, солидарность(«соборность»), вселенскость, диалогизм и др.В своем понимании традициональности (традиционального мышления)мы будем преимущественно опираться на традициологические идеи и259См., например: Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем.
М., 1977; его же:Психодиахронологика. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1995.260В дальнейшем мы постараемся не злоупотреблять подобными графическими «усилениями» - хотя быпотому, что термин «Традиция» (с прописной буквы) активно используется последователями идей Р.Генона, от которых мы считаем необходимым дистанцироваться.148трактовки, выдвинутые Вяч. И. Ивановым, М. Бахтиным, Т.-С.
Элиотом, Г.Г. Гадамером, Г.В. Флоровским, В.Н. Лосским, Л.Я. Гинзбург, С.С.Аверинцевым, В. Бибихиным, а также видным современным традициеведомВ.В. Аверьяновым, чьи теоретические обобщения имели решающее значениев тех аспектах нашего исследования, которые связаны с философиейтрадиции. Привлекаемые нами параметры классичности/неклассичности;авторитарности/диалогизма;мыслятсяздесьвпроизвола/ответственнойкачествепризнаков,свободыпроизводных(иотт.д.)базовыхтрадициологических установок творящего субъекта. Постулируемое намитрадициональное творческое сознание, с одной стороны, не может бытьреализовано вне названных ценностно-смысловых шкал; но, с другойстороны, «общим знаменателем» всей совокупности рассматриваемыхпараметров (в избранном нами ракурсе) все-таки является целостноевосприятие традиции, которое в зависимости от аксиологической мотивациихудожникаможетреставрационизма,приниматьпассеизма,формысвоеобразногоконсерватизма,догматизма,ритуализма,нигилизма,отречения, святотатства, подчинения обычаю как спасительному внешнему«регламенту», а может стать свободным и осознанным приятием общегодуховного наследия как универсального тезауруса и живого ядра культуры.§ 2.
3. «Дивергентный» тип творческого мышления и его реализация вхудожественных стратегиях авангардизма.Категория «дивергентное сознание» (от лат. divergere – расходиться,удаляться в разные стороны), как и понятие «уединенное сознание»261, наданный момент активно используется В. Тюпой в контексте анализасвоевольно-эгоцентрическоготипаментальности,впервыеяркопроявившегося в романтической культуре и, после череды метаморфоз,261Понятие, введенное в философско-эстетический обиход Вяч.
И. Ивановым для характеристикивосходящего к романтической ментальности индивидуалистского мышления.149получившего господствующее положение в искусстве декаданса, авангарда ипостмодерна262. В первый раз культурообразующим типом духовностименталитет «уединенности» самодостаточного «я» становится в эпохуромантизма. В пределах романтического мировидения, как формулировалНовалис, всякое «не-я» служит только для самопознания «я». Такое сознание,по мысли В.И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
