Диссертация (1144866), страница 60
Текст из файла (страница 60)
только «Петербургская газета» поместила насвоих страницах две статьи на эти темы 2. В первой указывалась численность русского воздушного флота и названия новых дирижаблей, входивших в строй. Вторая описывала трехдневное испытание грузовиков, состоявшееся по инициативеотдела военных сообщений Главного управления генерального штаба. О важности этого мероприятия для армии говорит то, что за его ходом и результатами наблюдали эксперты, представлявшие все заинтересованные в надежных средствахпередвижения и транспортировки управления Военного министерства (интендантское, санитарное, инженерное и артиллерийское).Наконец, из некоторых газет, освещавших судебные процессы по делам огосизмене путем шпионажа, можно было узнать имена секретных сотрудниковразыскных органов или контрразведки.
Оглашение имен агентов (свидетелей состороны обвинения), сыгравших ключевую роль в выявлении и разоблачениипредателей родины, наносило «прямой ущерб интересам борьбы с иностраннымшпионством»3.Для воспрепятствования «газетной вакханалии», правительством был взяткурс на усиление военной цензуры периодической печати. По предложению военного и морского министров В.А. Сухомлинова и И.К.
Григоровича, началасьмежведомственная подготовка перечней военных и военно-морских сведений, оглашение которых в российской печати запрещалось (на 1912, 1913 и 1914 гг.).1Там же.Петербургская газета. 4 января 1911. № 3. С. 4; Петербургская газета. 3 июля 1911.№ 179. С. 2.3ИАОО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 242. Л. 1 а.22731 августа 1912 г. министр внутренних дел А.А. Макаров передал на рассмотрение Совета министров 1 первый вариант перечня сведений, нуждающихся вгосударственной защите. Он включил следующие пункты: «1) Об организации идислокации армии и флота; 2) О передвижении сухопутных войск, судов, о ходеремонтных работ на них, о степени боевой готовности судов флота; 3) О проверочных и опытных мобилизациях войсковых и флотских частей; 4) Об образцахвооружения и новых технических средствах, вводимых или испытываемых в войсках, учреждениях или заведениях военного и морского ведомств…; 5) О состоянии запасов в войсках, о ходе снабжения войск и укреплении предметами артиллерийского и инженерного довольствия, о качестве и количестве боевых и иныхприпасов, находящихся в крепостях, на судах флота и в портах…; 6) О работах наорудийных, оружейных, пороховых и патронных заводах в артиллерийских и инженерных складах…; 7) О приготовительных к войне мероприятиях, как-то: Прекращение увольнения офицеров в отпуск и вызов к своим частям, находящихся вотпуске; задержки увольнения нижних чинов в запас; передвижения войск к границам; маневры и подвижные сборы близ границы; 8) О современном состояниикрепостей и укреплений, работах в них, о проектировании новых крепостей и упразднении старых; 9) О принятых в армии и флоте методах стрельбы, боевой подготовке…; 10) О переговорах России с другими державами по вопросам военнополитического характера и военной техники; 11) Характеристики высшего командного состава армии и флота»2.После изучения данного проекта, на заседании 16 августа члены правительства сочли его одобрение небезопасным и преждевременным.
Диссертант выделил три причины последовавшего отказа.Во-первых, формулировка некоторых пунктов имела абстрактный характери несла в себе скрытую угрозу общественному мировоззрению и внутренней ста1В 1912-1913 гг. в состав Совета министров входили: председатель В.Н. Коковцов и10 членов (В.Б. Фредерикс, А.А.
Макаров (с 1913 г. его сменил министр внутренних делН.А. Маклаков), Л.А. Кассо, С.И. Тимашев, А.В. Кривошеин, С.В. Рухлов, И.Г. Щегловитов,С.Д. Сазонов, В.А. Сухомлинов, И.К. Григорович). См.: Адрес-календарь на 1912 г. СПб., 1912;Адрес-календарь на 1913 г.
СПб., 1913.2РГИА. Ф. 1276. Оп. 8 (1912 год). Д. 403. Л. 6.274бильности самодержавия. Не сумев расставить терминологические акценты, авторы, невольно, засекретили все вопросы, так или иначе касавшиеся армейской ифлотской действительности. Изъятие вооруженных сил из общественной жизни ипридание им некоего обособленного («экстерриториального») статуса могло вызвать негодование и протесты у значительной части населения.
Нежелательнаяреакция и непредсказуемые политические последствия были бы неизбежнымиввиду лишения народа чувств любования, сострадания и сопереживания к «христолюбивому российскому воинству» и насильственной ревизии в умах людей исторических ценностей, патриотических и великодержавных настроений.Во-вторых, полный запрет на освещение военной и военно-морской тематики грозил государству не только очередной волной негодования в социальнойсреде (по сути, в многотысячной читательской массе), но и осложнением и без того напряженных отношений с либеральной прессой. Московские журналисты немедленно сформулировали собственную позицию применительно к нововведениям «триумвирата» (так иронично именовались министры А.А.
Макаров, В.А. Сухомлинов и И.К. Григорович в некоторых публикациях того времени). По мнениюоставшегося безымянным автора статьи «Печать и вопросы государственной обороны», кстати, четко осознававшего всю степень секретности все тех же опытныхмобилизаций или боеготовности крепостей, основная идея ограничительного документа сводилась не столько к сбережению военных секретов, сколько к нападкам на прессу1.Журналистская версия, на наш взгляд, не лишена логики. Названные руководители охранительно-оборонительного блока царской власти и, прежде всегоморской и военный министры, пытались отреагировать на болезненную критику«газетчиков» в адрес вооруженных сил.
В ответ на саркастическое обсуждениеими проблем бесхозяйственности в морском ведомстве или осуждение системыосведомительства в армии 2, инициаторы запретительной нормы готовились к вве-1Печать и вопросы государственной обороны // Утро России (Московская газета).14 августа 1912. № 187. С. 2.2См., напр.: Надзор за офицерами // Амурский пионер. 26 мая 1912. № 113. С. 3.275дению дополнительных административных рычагов подавления свободы слова. Вслучае успеха, безобидные заметки (с точки зрения корреспондентов) о прибытии,например, в порт Ревеля или Севастополя боевых кораблей, передвижении войскна место проведения маневров могли закончиться для их авторов судебными приговорами.Проведение контратакующей тактики могло возмутить не только московскую, но и столичную прессу, а вместе с ними и всю российскую общественность,с мнением которой уже нельзя было не считаться.В.Н.
Коковцов, осознавая контрпродуктивность и бесперспективность объявления полной эмоционально-информационной блокады армии и флота, уведомил министра внутренних дел: «…проектируемая мера, в видах целесообразногоее использования, должна получить применение в отношение лишь тех сведений,сохранение коих в тайне вызывается действительною необходимостью с точкизрения интересов государственной обороны»1.В-третьих, непрофессионально составленный проект документа стал следствием невысокого профессионализма его составителей. Чиновники Главногоуправления по делам печати МВД России (предполагаемые разработчики), специализируясь на цензуре изданий революционного толка, имели лишь отдаленноепредставление о специфике военной сферы.
Поэтому им не удалось конкретизировать собственное понимание о сущности военных секретов и изложить их список в более разумной и обстоятельной редакции.Завершая обсуждение, Совет министров признал необходимым для выработки более точного перечня сведений (запрещенных к опубликованию), «образовать при МВД под председательством Начальника Главного управления по делампечати Особое совещание из представителей ведомств: военного, морского, внутренних дел, юстиции…»2.12РГИА. Ф. 1276. Оп.
8 (1912 год). Д. 403. Л. 8.Там же.276В результате деятельности 1-го и 2-го межведомственных совещаний1, состоявшихся 3 сентября и 13 октября, на ближайшее рассмотрение Совета министров был вынесен переработанный вариант первого перечня. Одни его положениябыли упразднены, другие дополнены или заменены новым содержанием 2.Кардинальным по своему значению стал тезис, ограничивавший профессиональную мобильность журналистского сообщества по освещению «военных ивоенно-морских мероприятий России за границей».
Подтверждением его востребованности могут быть результаты бездумной деятельности так называемыхфронтовых репортеров минувшей войны. В приграничных и центральных российских газетах некоторые из них свободно и безнаказанно печатали сообщения навоенные темы, в первую очередь, о численности, дислокации и рекогносцировкахрусских войск в Маньчжурии или движении, корабельном составе флота и местахшвартовки его эскадр (наглядные примеры приводились ранее).
Транслировавшиеся в режиме реального времени подобные военные сводки становились достоянием не только патриотически-настроенных подданных России, но и ее врагов,извлекавших для себя информацию оперативно-тактического назначения.После одобрения представленного «Перечня сведений по военной и военноморской частям, оглашение которых в печати воспрещается на основании ст. 1отд. II Закона 5 июля 1912 г. Об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионства» (далее – Перечень) Советом министров, 29 ноября 1912 г.
Николай II его утвердил и поставил на Особом журнале Совета министров (от 25 октября 1912 г.) «знак рассмотрения»3. Через месяц, получившийюридическую силу первый подзаконный акт, был обнародован не только в офи-1В первый состав совещания вошли трое чинов из МВД, военного и морского министерства (их фамилии установить не удалось). Среди участников 2-го совещания значились: председатель – граф С.С.
Татищев (и. д. начальника Главного управления по делам печати МВД), члены: генерал-майор Н.А. Монкевиц, генерал-майор С.И. Зиллоти и капитан 1-го ранга Угрюмов(Моргенштаб Морского министерства), коллежский советник А.Н. Лазаренко (Министерствоюстиции).2РГИА. Ф. 1276. Оп. 8 (1912 год). Д. 403. Л. 103-104.3Там же, Л. 98.277циальном источнике «Собрании узаконений и распоряжений Правительства»(от 11 декабря 1912 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
