Диссертация (1144866), страница 58
Текст из файла (страница 58)
Причем 14 из них соседствовали с Министерством иностранных дел, Военным и Морским министерствами,Главным штабом, Министерством финансов. Прежде всего, это были представительства Германии (за зданием Исаакиевского собора), Турции (за зданием Сенатаи на Дворцовой набережной), Японии (Французская набережная) и Великобритании (Васильевский остров)1.К какому заключению по итогам своей работы пришли члены правительства? Согласно «Особому журналу Совета Министров» от 10 августа 1910 г.2, проникнувшись злободневностью новой угрозы из-за рубежа, министры единогласноподдержали инициативу В.А.
Сухомлинова о необходимости выделения средствна борьбу со шпионажем в России. Но в отличие от ежегодного кредита на содержание контрразведки (843 720 руб.), целесообразность которого никто не оспаривал, в испрашиваемой единовременной сумме на немедленное осуществление еедеятельности (200 000 руб.) они отказали. Министр В.Н.
Коковцов сообщил, чторазмер свободных средств 10-ти миллионного фонда в настоящее время составляет всего лишь 1 017 000 руб. Он убедил своих коллег в том, что «столь незначительная сумма исключает возможность отнесения на нее упомянутого вышекрупного расхода»3.Решение о финансировании «контршпионских практик», впервые за истекавшее десятилетие ХХ в. давало основание надеяться на то, что в единственномкрупном государстве Европы (Российской империи), где отсутствовали специальные подразделения по борьбе с иностранными военными шпионами, учредятконтрразведку.
И из функции армейской разведки (с бюджетом по линии проти1План-панорама города Санкт-Петербурга / с комментариями П.Я. Канна. СПб., 1913.С. 2-3, 22.2РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 46. Л. 47.3Там же.265востояния неприятельскими лазутчиками 33 000 руб. в год), она преобразуется вфункцию государства, выполнение которой будет обеспечено отдельной строкойбюджета по смете ГУГШ.Было бы несправедливо связывать успешное прохождение законопроекта офинансировании новой спецслужбы, на этапе его рассмотрения в высшем исполнительном органе власти, лишь с именем военного министра.
Если упомянутоевыше представление об ассигновании денег на нужды контрразведки имело гриф«по УГЕНКВАР ГУГШ», можно утверждать, что в его подготовке (написаниианалитической справки) в той или иной степени был занят весь центральный аппарат военной разведки. Это, в первую очередь ее руководство: генералквартирмейстер генерал-майор Ю.Н.
Данилов, 1-й обер-квартирмейстер генералмайор Н.А. Обручев, помощник 1-го обер-квартирмейстера генерал-майорН.А. Монкевиц, а также делопроизводители и помощники делопроизводителей(12 полковников и 7 подполковников Генштаба)1.Памятуя о вкладе разведчиков, нельзя оставить без внимания и фигуруП.А.
Столыпина. Эта личность, бесспорно, сыграла одну из ключевых ролей в ходе проектирования и создания российской контрразведки. Совмещая посты премьер-министра и министра внутренних дел, Петр Аркадиевич сам осуществлялпредварительную приемку итоговых заключений межведомственных совещаний(1908 и 1910 г.) и формулировал перед ними новые задачи. Являясь председателем Совета министров, он был одним из немногих его участников, кто понималзначение контрразведки в системе мер укрепления военной безопасности государства в ближайшей перспективе.После первого большого политического успеха (поддержка финансовойинициативы ГУГШ в правительстве), последовал очередной шаг на пути разработки системы мер противодействия угрозам военной безопасности Российскойимперии.
Воспринимая иностранный шпионаж как фактор, способный привести кускоренной и неочевидной дезорганизации обороноспособности российского государства в условиях приближавшейся войны, 23 мая 1911 г. высшее военное ру1Общий состав чинов ГУ ГШ к 5 марта 1914 года. СПб., 1914.266ководство (товарищ военного министра А.А. Поливанов) обратилось в Совет министров с предложением пересмотра текущих законоположений о шпионаже.Для рассмотрения на ближайшем заседании правительства, в адресП.А. Столыпина был направлен «Проект министров Военного и Юстиции об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионства» (далее – законопроект о шпионаже или проект закона о шпионаже).
Однако данныйзаконопроект так и не стал поводом для немедленных министерских дебатов. Попричине своей незавершенности, с опозданием выявленной военными, он былсрочно отозван и «препровожден для заключения Государственному секретарю,сенатору Н.Ф. Дерюжинскому»1.По истечении восьми месяцев, 16 февраля 1912 г. на обсуждение Советаминистров вновь вынесли вопрос о совершенствовании уголовного законодательства в части государственной измены путем шпионажа.
Членам правительствапредстояло познакомиться с пакетом документов, в разработке которых принялиучастие также военный министр и министр юстиции. Рассмотрев инициативы государственного секретаря, они пришли к единому выводу. Как гласит представление в Совет министров от 31 января 1912 г. № 180, некоторые из предложенийВ.А. Сухомлинов и И.Г. Щегловитов признали справедливыми и внесли в законопроект о шпионаже, остальные же сочли неприемлемыми 2.По мнению военных и юристов, документы (прежде всего, проект закона ошпионаже с замечаниями Государственного секретаря) ввиду новизны их уголовно-правового потенциала носили «революционный» характер. Убедиться в справедливости этого заключения позволит сделанный диссертантом краткий сравнительный анализ некоторых положений второго (доработанного) варианта проектазакона о шпионаже и статей 111 - 119 Уголовного уложения 1903 г.
/в ред. 1909 г./(далее – Уголовное уложение)3.1РГИА. Ф. 1276. Оп. 7 (1911 год). Д. 54. Л. 4.Там же, Л. 5.3Уголовное Уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. / сост.В.Н. Войтенков. Харьков, 1910. С. 57-58.2267Во-первых, в новой диспозиции статьи 111 не указывался перечень тех сведений, собирание которых запрещено (в прежней формулировке статьи речь шлао «плане, рисунке, документе, копии с оных или сведениях, которые заведомодолженствовали в видах внешней безопасности России, храниться в тайне»). Следовательно, наказуемым являлось собирание любых сведений и предметов (образцов, макетов и пр.), касающихся военной обороны страны, а не только тех изних, которые считались секретными.Во-вторых, в отличие от действующих ст.ст.
111 - 114, где субъект преступления законодателем не уточнялся (в диспозитивной части статей речь шла о «виновном» лице), в проектируемых ст.ст. 111, 1111, 1114, 112, 118, 119 (комментариях к ним) назывались конкретные исполнители преступных деяний – «русскиеподданные и иностранцы, пребывающие в России».В-третьих, наказуемость по обновленной ст. 1111 (выдержка из этой статьи:«опубликование, сообщение или передача другому лицу, в интересах иностранного государства, долженствующих храниться в тайне сведений…») поставлена взависимость не только от прямого умысла (как сказано в ст.
111 Уголовного уложения), но и от безразличия к содержанию раскрываемых сведений (например,отдельных журналистов, при освещении военной тематики, больше беспокоиласобственная популярность, материальная удовлетворенность и рейтинги конкретных изданий, чем интересы военной безопасности империи).В-четвертых, статья 1112 обсуждаемого законопроекта предлагала наказывать виновного в заключении соглашения с правительством или агентом иностранного государства с целью доставления им сведений о безопасности России.Это новшество должно было заменить настоящую редакцию ст. 110 Уголовногоуложения, в которой говорилось не о сговоре, а об «обещании виновного содействовать иностранному правительству» (по мнению А.С. Резанова, подобные «обещания» на суде были трудно доказуемыми).В-пятых, в законопроекте о шпионаже появились две принципиально иныеи актуальные в условиях повышенной шпионской опасности нормы права –ст.
1114 и ст. 118. Первая из них предусматривала ответственность за продажу268изобретений или усовершенствований, касающихся обороны российского государства, вторая – карала за участие в сообществе, составившемся для государственной измены. Обе новеллы не имели аналогов в текущих гражданских, военныхи военно-морских уголовных законах и уставах.Изучая архивные материалы, диссертант пришел к выводу о том, что будущий закон о шпионаже был призван устранить очевидные законодательные пробелы и ответить на современные внешние вызовы. Благодаря введению уголовного наказания за получение и разглашение сведений о военной обороне России,еще не попавших в разряд секретных, предполагалось нанесение превентивногоудара по так называемой визуальной разведке противника (добывание данных овоенной топографии, численности и местах дислокации войск, воинском духе, военных смотрах и маневрах, ежегодном количестве новобранцев и др.).События последующих месяцев показали всю обоснованность сделанногошага.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
