Диссертация (1144866), страница 52
Текст из файла (страница 52)
Например, в № 29 за 1911 г. в разделе «В складе Журнала Военноедело за границей имеются» было помещено предложение о приобретении работыначальника киевской разведки полковника Н.А. Галкина «Разведка и шпионаж»(цена 40 коп.)3. А в № 32 за 1912 г. находим сообщение о продаже «Закона 5 июля1912 г. о государственной измене путем шпионства в мирное время», подготовленного полковником А.С. Резановым (цена 80 коп.)4.Подобные книги выходили небольшими тиражами (ориентируясь на узкуюармейскую и полицейскую аудиторию, испытывавшую потребность в специальных знаниях) и имели большой спрос.
О востребованности произведений А.С. Резанова говорит хотя бы следующий факт. 7 марта 1913 г. от помощника начальни1Там же.См., напр.: Германское наставление для производства полевых поездок Генеральногоштаба. 1908 г. // Военное дело за границей. 1911. № 26; Давыдов Л. Ближняя разведка до и вовремя боя // Военное дело за границей. 1911. № 28; Муханов Л.
Разведка армейской конницейсмешанных разведывательных отрядов // Военное дело за границей. 1911. № 28; Почтовый голубь – фотограф // Военное дело за границей. 1913. № 35; Фотографирование с помощью почтовых голубей // Военное дело за границей.
1913. № 37.3Военное дело за границей. 1911. № 29.4Военное дело за границей. 1912. № 32.2237ка полтавского ГЖУ на имя его варшавского коллеги поступило письмо, с просьбой выслать ему наложенным платежом книги А.С. Резанова «Закон 5 июля1912 г. о государственной измене путем шпионства в мирное время» и «Иностранное шпионство в России в мирное время»1.После подписания Портсмутского мирного договора непосредственные участники вооруженного столкновения (ветераны боевых действий), а вслед за нимии выше перечисленные военно-периодические издания, заговорили о причинахпоражения русских армий и флота.
По общему мнению, одна из них заключаласьв длительной и эффективной работе японской агентуры в преддверии войны, врусском тылу и на передовой 2.О начавшемся журналистском ажиотаже вокруг этой тематики ясно высказался депутат Государственной Думы III созыва Ф.Н. Чиликин (избранник отАмурской области). В 1910 г. обращаясь к своим коллегам и констатируя множественный характер газетно-журнальных новостей о шпионаже, он заявил: «Говорить вам, в каких оно (шпионство. – В.З.) формах проявляется, к каким приемамприбегают японские шпионы, я не буду.
Все это не раз излагалось на страницахНового Времени, других газет и на страницах Дальневосточной прессы…» 3.Расширение кругозора русских солдат и офицеров посредством усилий военных авторов, представляется явлением вполне предсказуемым и оправданным.Работая над диссертацией, нам удалось придти к выводу о том, что ведомственнаяпечать, являясь единственным инструментом информационного воздействия наармейскую среду, была призвана исправить ошибки, допущенные отечественными политиками и военачальниками в Маньчжурии и Тихом океане, а также задолго до наступления трагических событий на Дальнем Востоке.
Реализуя свое пропагандистско-просветительское предназначение, она приступила к ликвидациибезграмотности в вопросах шпионажа. И устранить наметившийся пробел в про-1ГАРФ. Ф. 217. Оп. 1. Д. 608. Л. 32.См., напр.: Процессы о шпионстве // Петербургская газета. 22 августа 1911. № 229. С. 2.3РГИА. Ф. 1278. Оп. 4. Д. 350.
Л. 34-47; Государственная Дума. III Созыв. Стенографические отчеты. 1910 г. Сессия третья. Часть IV. СПб., 1910. Стб. 2869-2882.2238фессиональной подготовке военнослужащих предстояло, прежде всего, в войсках,дислоцировавшихся в пограничных/приграничных военных округах России.Первые после Русско-японской войны заметки и статьи освещали не столько теорию шпионажа, о которой имелось лишь опосредованное представление,сколько формировали образ скрытого врага (иностранного шпиона). Анализ рядапубликаций начала ХХ в.
помог диссертанту составить усредненный портретяпонскогошпиона.Егоможнонаделитьследующимииндивидуально-психологическими параметрами:- наличие военного опыта (как минимум служба в действующей армии всолдатских и нижних чинах);- грамотность (образованность);- способность к изучению иностранного (русского) языка;- коммуникабельность, учтивость, предупредительность;- склонность к аналитическому мышлению, наличие объемной и продуктивной памяти (умение отделять главное от второстепенного, запоминать лица ивнешние отличия мундиров русских военнослужащих, количество и тип артиллерийских орудий и т.
п.);- способность к перевоплощению (воспитанникам японской Тунь-Уэнскойшколы шпионов после выпуска выбривали лоб, а с темени собранные волосы заплетали в одну толстую косу, согласно китайскому обычаю; в новом обличии, переодетые в китайский национальный костюм, они отправлялись за границу) 1.Кроме того, военная пресса доводила до своего читателя новости о том, чтов послевоенных условиях японцы в целях сокрытия приемов и результатов собственного шпионажа, прибегали к содействию своих сородичей по монголоиднойрасе. Штатный орган информирования при разведотделении штаба войск Приамурского военного округа, в частности, писал о практике приема в ряды япон-1Из дальневосточных газет // Русский инвалид.
3 января 1908. № 2. С. 7; Печать о военных делах // Русский инвалид. 5 апреля 1908. № 79. С. 7; М.Г. Японское шпионство // Разведчик. 1908. № 910. С. 229; Рудеваль Р.Ж. Разведка и шпионаж // Военное дело за границей. 1911.№ 27. С. 44, 56 и др.239ской армии сотен корейских мужчин и случаях вербовки китайцев1. Эти сведенияподтверждались и некоторыми подробностями, раскрывавшимися гражданскойпрессой. Из провинциальных газет узнаем о том, что вплоть до начала 1910 г. припомощи завербованных китайцев, японцы добывали сведения «о положении дел врусских владениях»2.В отличие от подробных характеристик японских шпионов и некоторыхсекретов комплектования японских войск и их спецподразделений, основывавшихся на воспоминаниях участников Русско-японской войны и материалах газет,собирательный типаж европейского шпиона в интерпретации прессы был малоинформативным и неоднозначным.
К этому заключению мы пришли после знакомства с мнениями «газетной общественности». Одни репортеры удовлетворялись указанием на профессиональную занятость, допустим, австрийских подданных (или «обрусевших» австрийцев), населявших Юго-западный край России –управляющие имениями, механики, монтеры сельхозмашин, лесные объездчики ит. д. И здесь же, с известной долей иронии добавляли: «Может они и не шпионы, аради любопытства изучают местный край»3. Другие авторы, ссылаясь на «скудные данные» о германской программе тайной разведки, допускали наличие широкого спектра военных знаний у шпионов и их избирательности и психологичностив общении.
Им вменялось: «собирание всех возможных сведений, касающихсявооруженных сил армии, ее состава, организации, вооружения, обмундированияи т. д., словом, если так можно выразиться, от последней пуговицы на мундиресолдата до фотографий, аттестаций и назначений начальствующих лиц, начинаяс полкового командира. Средства для добывания этих сведений – обширное зна-1Принятие корейцев на военную службу // Китай и Япония. Обзор периодической печати.
24 сентября 1911. № 55. С. 26; Комплектование японской армии корейцами // Китай и Япония. Обзор периодической печати. 12 ноября 1911. № 62. С. 25; Набор солдат из корейцев дляпехотных и кавалерийских частей в Сеуле // Китай и Япония. Обзор периодической печати.3 марта 1912.
№ 77. С. 32; Японские шпионы // Китай и Япония. Обзор периодической печати.15 апреля 1912. № 83. С. 3.2Японский шпионаж в Манчжурии // Голос Сибири. 6 февраля 1910. № 30. С. 5.3Роксолан. Австрийский шпионаж // Амурский лиман. 1913. № 396. С. 4.240комство среди офицеров и писарей различных штабов и управлений…» 1. Наконецбыли и те, кто считал иностранных шпионов действующими военнослужащиминациональных армий (т. е. людьми, посвященными в специфику военного дела).«Шпионы, – по их мнению, – состоя агентами своих армий, посылаются в чужиестраны, где и предлагают услуги шпионить…» 2.В ходе исследования было установлено, что подобные наброски к портретам потенциальных шпионов создавали лишь общий, порой, искаженный контурврага. Участники боевых действий утверждали, что теоретические представленияи исторические реалии не всегда совпадают.
«Все тайные агенты появляются подмаской разных личин, – писал французский генерал Леваль, – шпион отличается,большой вежливостью, строгим соблюдением правил и распоряжений полиции,манерой смотреть и слушать, не подавая на то вида, быстротой движения, присутствием его всюду, глупым видом при расспросах, умом, пронырливостью…» 3.Вряд ли тех знаний, которые предлагала периодическая печать, было достаточно для безошибочной визуальной идентификации иностранных шпионов. Ихоблик был многогранен и содержал в себе не только общие начала (тождественные для всех категорий преступников этого профиля), но также частные и особенные составляющие (национально-государственную и этноконфессиональнуюпринадлежность, социокультурное своеобразие, уникальные в своем роде менталитет и мировоззрение, индивидуально-психологические отличия).
Так, нарядус «экспансивными и дерзкими» французами, «назойливыми и пронырливыми» евреями, В.Н. Клембовский характеризовал, например, немецких шпионов, как «работающих методично, упорно и хладнокровно; они менее изворотливы и болеенастойчивы»4.1Резанов А. Шпионство и наше бессилие в борьбе с ним // Русский инвалид. 17 февраля1910. № 38. Бесплатное приложение (сборник статей) к газете Русский инвалид. 17 февраля1910. № 38.2Герман Ф. Организация шпионства в Германии // Военное дело за границей. 1911.№ 25. С.
117.3Рудеваль Р.Ж. Разведка и шпионаж // Военное дело за границей. 1911. № 27. С. 63.4Клембовский В. Тайные разведки (Военное шпионство). С. 69.241В своих трудах военные публицисты стремились типологизировать шпионов,подразделяяихнетолькопонациональному,территориально-географическому принципу, но и по принадлежности (при наличии таковой) к военному сословию того либо другого государства.С выходом в свет заметок и полноценных текстов, свидетельствующих опричастности к шпионажу иностранного офицерства, в сознании русских офицеров и их подчиненных был развенчан миф, согласно которому столь презрительным ремеслом как осведомительство занимаются лишь выходцы из нижних сословий или «социального дна». К данному выводу диссертанта подвигло детальное знакомство с рядом публикаций. Например, в 1908 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
