Диссертация (1144866), страница 46
Текст из файла (страница 46)
е. стандарт обеспечения безопасной жизнедеятельностистратегического фортификационного объекта в условиях высокой вероятностивозникновения шпионских угроз). В основу его функционирования были положены предупредительные и оперативные меры реагирования. К первым можно отнести следующий перечень1:- учет штабом крепости (начальником строевого отделения) информации:«1) О движении иностранцев в крепостном районе; 2) О приезжающих в райониностранных офицерах; 3) Об иностранцах принявших русское подданство, и обратившихся в постоянных жителей крепостного района»;- организация (силами полиции и жандармов) немедленного негласного наблюдения за иностранцами, прибывающими в крепостной район;- запрет проживания иностранцев ближе трех верст от крепостных фортов иукреплений;- запрет на совершение полетов частных воздушных шаров в районе крепости «без ведома ее коменданта»;- запрет на посещение фортов частными лицами «и без ведома комендантакрепости, равно как и ловля рыбы в водяных рвах фортов»;- запрет на разведение в крепости почтовых голубей и военных собак;- запрет на обсуждение офицерами в публичных местах каких-либо данныхо крепости.1Там же, Л.
102-105.208Набор оперативных контрмер, призванных немедленно пресекать шпионаж,был значительно меньшим, но не менее ощутимым. Как следует из инструкции, кним относился арест, основанный на «малейшем подозрении какого-либо жителякрепостного района в участии в военной агентуре»1.Инструкции по борьбе с иностранным шпионажем в крепостях/крепостныхрайонах (Инструкции № 1 и № 2) возымели лишь локально-региональный характер. Накопленный в Ковненской и Варшавской крепостях опыт так и не был распространен в соседние крепости и крепости отдаленных общевойсковых объединений (например, Приамурский или Туркестанский военные округа).Объяснение избирательного отношения к контрразведывательному усилению крепостей было найдено нами в процессе знакомства с дополнительными историческими источниками.
Согласно российской военной доктрине (в межвоенный период), глобальный или региональный вооруженный конфликт был возможен не столько на дальневосточном театре военных действий, и уж, тем более, нена южных рубежах России. Столкновение ожидалось на западном участке ее обороны2.
А наиболее вероятными атакующими сторонами должны были стать вооруженные силы Германии и Австро-Венгрии. Поэтому военное главнокомандование в лице начальников военных округов прибегало к реализации беспрецедентных мер безопасности только в тех крепостях, которые располагались вблизи границ с указанными странами либо находились на предполагаемой линии их первого (основного) удара.В отличие от инструкций по контрразведке, «Правила для изготовления ихранения крепостных секретных планов, карт и чертежей, а также пользованияими» (далее – Правила) распространили свою юридическую силу на все крепостивоенного ведомства России. Одобренные Советом министров (Особый журналСовета министров от 6 июня 1908 г.3) Правила привнесли ряд принципиальныхновелл, отсутствовавших в положении о секретных картах, объявленном цирку-1Там же, Л. 105.РГИА.
Ф. 1622. Оп. 1. Д. 270. Л. 1, 3.3Там же, Ф. 1276. Оп. 4 (1908 год). Д. 574. Л. 28.2209ляром Главного штаба от 19 января 1905 г. № 21 1. Во-первых, был установленконкретный перечень военных учреждений, где допускалось перечерчивание планов крепостей (Главное инженерное управление Военного министерства, канцелярия Главного крепостного комитета Военного министерства, крепостные инженерные управления).
В этих учреждениях велась отчетность, составленным и воспроизведенным планам и чертежам 2. Во-вторых, все секретные планы и чертежи,разработанные и воспроизведенные в перечисленных учреждениях, изготавливались под надзором заведующего чертежной соответствующего учреждения3. Втретьих, производство фотографирования в окрестностях крепостей (в 7-ми верстном крепостном районе), для нужд различных государственных учрежденийдопускалось лишь с разрешения коменданта крепости 4.
В-четвертых, все секретные планы, чертежи и мобилизационные карты, пришедшие в негодность и те,потребность в которых миновала, должны были уничтожаться распоряжением непосредственного начальства 5. В-пятых, пользоваться секретными планами, чертежами и мобилизационными картами могли только офицеры учреждений, в которых они хранились. Причем делать это позволялось лишь в помещении учреждения и без права снятия копий6.
И, в-шестых, в каждом из крепостных учреждений все секретные планы, чертежи и мобилизационные карты хранились в «особом, назначенном для этого помещении, которое в наибольшей мере обеспечивало бы их от возможности похищения»7.Анализ содержания инструкций по контрразведке и Правил подвиг диссертанта к двум выводам. Первый: разработанные рекомендации по борьбе со шпионами носили экспериментальный, единичный в своем роде и упреждающий характер.
И второй: Правила, унифицировавшие процесс внутрикрепостного документопользования в крепостях и регламентировавшие его, стали существенной1Там же, Л. 1.Там же, Л. 3.3Там же.4Там же.5Там же, Л. 4.6Там же.7Там же, Л. 7.2210мерой по предотвращению несанкционированного оборота секретных бумаг(служебных документов) в войсках и попыток их хищения.Осмысление предпринятых мер по обеспечению основ военной безопасности России показало, что для комплексного, эффективного и законченного противодействия шпионажу противника проделанной работы было недостаточно.
Дляусиления формировавшегося режима обеспечения сохранности крепостных секретов предпринимались конкретные политические шаги по устранению слабыхсторон судебной системы. Во-первых, была ужесточена негласная процедура проведения судебных заседаний (по делам о шпионаже) и последовало запрещениеразглашать в них сведения о секретах (секретных документах) русской армии.Спустя непродолжительное время после окончания Русско-японской войны,сложилась практика, в соответствие с которой все судебные слушания, в которыхфигурировали те или иные документы, «долженствовавшие храниться в видахвнешней безопасности России в тайне», проходили «за закрытыми дверями».Примером тому могут стать процессы по обвинению германских шпионовИ. Гралька (Варшавская судебная палата, 1909 г.)1 и Т. Дамме (Варшавская судебная палата, 1912 г.)2, австрийских шпионов И.Ф.
Вина, Мошека Розензафта,Мошека Иосека Сакса, Герцика Ржезака (Варшавская судебная палата, 1912 г.) 3.Результаты обследования материалов судебного делопроизводства позволяют утверждать следующее. Запретив присутствовать прессе и публике на этих ипохожих судебных слушаниях (где предъявлялись и озвучивались изъятые у преступников мобилизационные и другие служебные документы), органы юстициилишили заинтересованных лиц возможности узнать какие-либо военные сведенияи секреты по резонансным (шпионским) уголовным делам.
Однако как показалоизучение диссертантом дополнительных архивных дел, последний шанс у иностранных разведок все-таки оставался.1ГАРФ. Ф. 222. Оп. 1. Д. 896. Л. 29.Там же, Д. 918. Л. 75.3Там же, Д. 907. Л. 10.2211В письме министра юстиции И.Г. Щегловитова старшим председателям судебных палат и председателям окружных судов Иркутского, Омского и Ташкентского судебных округов от 4 апреля 1912 г.
№ 2972 усматривается, что к делам пошпионажу приобщались в качестве вещественных доказательств обнаруженныепри обыске секретные документы военного ведомства. Причем как при производстве предварительного следствия, так и при поступлении дел на рассмотрение суда, они хранились в общем порядке, «в камерах судебных следователей и в канцеляриях судебных мест»1.Во избежание несанкционированного доступа к вещественным доказательствам посторонних лиц, министр распорядился о том, чтобы судебные следователи передавали попавшие к ним секретные военные документы для хранения начальникам местных гарнизонов (комендантам крепостей, начальникам войсковыхчастей, уездным воинским начальникам).
В случае же возникновения служебнойнеобходимости (для предъявления их обвиняемым, а если необходимо, то и свидетелям) они должны были пользоваться составленными протоколами осмотрасекретных военных документов2.Это же распоряжение, в рамках создаваемой единой СМП внешним военным угрозам России, было продублировано исполняющим должность директораДепартамента полиции МВД С. Белецким. В письме начальникам ГЖУ, жандармских управлений и охранных отделений от 4 октября 1912 г. № 84562 он требовалнемедленно составлять протоколы осмотра обнаруженных военно-секретных документов. Сами же документы «беззамедлительно передавать для хранения начальникам местных гарнизонов»3.Как видно, два ведомства (Министерство юстиции и МВД), являясь структурными элементами глобальной системы военной безопасности, не только решали узкопрофильные задачи, но и взаимодействовали по актуальным вопросам1ИАОО.
Ф. 190. Оп. 1. Д. 192. Л. 97, 97 об.Там же.3ГАРФ. Ф. 219. Оп. 1. Д. 47. Л. 14.2212межведомственной заинтересованности на уровне руководящего состава и непосредственных исполнителей.И, во-вторых, были предприняты меры, препятствовавшие разглашениюжурналистами персональных данных о свидетелях преступлений (секретных сотрудниках полиции и спецслужб, принимавших участие в агентурных разработкахшпионов).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
