Диссертация (1100405), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Однако статус ремарок и статус текстанарратора принципиально различен. Ремарки не составляют сценического, т. е. воспроизводимого со сцены,текста, и не могут считаться поэтому в полной мере драматургическим словом. Будучи словесными в текстепьесы, в спектакле они должны воплотиться в невербальных театральных компонентах, т. е., по сути, ониявляются записью потенциальной постановки, но не ее элементом. 44 E1R1Автор текста(пьесы, сценария,E2постановщик(и)R2E3актер-персонажспектакляR3другой актер-R4зрительперсонажлибретто)Рис. 4.
Схема театральной коммуникации по Т. КовзануОтносительно адресанта театральной речи в театроведении, вслед заА. Юберсфельд, говорят о «двояком высказывании» (double énonciation), так какслова персонажа – это одновременно слова автора. Помимо автора, артистытранслируют со сцены также режиссерское видение текста и решение конкретнойреплики. И автор, и режиссер не являются субъектами речи в театре, но их «образы»проявляются во всей совокупности текста, с одной стороны, в сценическомконтексте и условиях произнесения текста, с другой.
При этом режиссер не является, строго говоря, частью драматургической структуры. Как драматургическое,так и нарративное произведение может быть прочитано на литературном вечере сосцены18, и в этом случае в нарративной коммуникации появится дополнительный к«образу автора» «образ режиссера».«Двояким» театральное высказывание можно назвать и в ином смысле. Реплики персонажей в театре озвучивает не сам персонаж, но играющий его актер.Зритель не забывает, что перед ним актер, – но «считывает», декодирует его речькак речь персонажа.
Как говорил Ю. М. Лотман, «сущность игрового поведения втом, чтобы и знать и не знать одновременно, помнить и забывать, что ситуациявымышленная» [Лотман, 1980, с. 90]. М. Иссахарофф называет сцену «пространством фиктивного высказывания» и так охарактеризовывает театральную локуцию:«Слова артистов – это высказывания, позаимствованные у некоего архи-говорящего(автора), который отдает реплики некоему виртуальному персонажу, чья идентичность, действительная, не стабильна. Таким образом, фундаментальный принцип, 18В античности, как известно, эпические произведения предназначались для сценического прочтенияв той же мере, что и драматические.
45 определяющий вербальное поведение любого локутора (фиктивного) на сцене(словно актуализируя слова Рембо): “Я – это другой”» [Issacharoff, 1985, p.16].К. Элам в книге «Семиотика театра и драмы» выделяет сообщения «персонаж-персонажу» (character-to-character) и «актер-зрителю» (actor-to-audience;performer-spectator transaction) как два типа вербальной театральной коммуникации[Elam, 1980, p. 39; ibid., 83].
Инстанция актера в такой модели театральнойкоммуникации занимает то же место, что в повествовательном тексте отводитсянарратору. Он принадлежит вышележащему по сравнению с персонажамикоммуникативному уровню. Именно его речь воспринимает зритель – «наррататор»театра. Театровед Б. Мартен открыто говорил об актере как о «замаскированном»нарраторе: «В каноническом драматургическом тексте повествующая инстанциячаще всего “замаскирована”: в сущности, ее “представляют” персонажи, они еепосредники. Она существует только по доверенности.
В театре повествующаяинстанция постоянно скрывается за показывающей инстанцией, повествовательпрячется за изобразителем» [Martin, 1993, p. 202]. Словесно выраженный субъектнаррации уступает в театре место сценически выраженному субъекту игры. Винсценировках методом «театра повествования», о котором речь пойдет в пятойглаве, дистанция между актером и персонажем напрямую соотносится учеными сдистанцией между нарратором и персонажем, то сокращаемую, то делаемую «явной»: «Витез показывает, что объединяет повествователя и актера: держаться нарасстоянии, быть отличным от своих персонажей и имитировать их, пародироватьих… Становится понятной метафора Арагона о театре: писатель – это актер»[Plana, 1999, p. 492].Аналогию между театральными и нарративными субъектами высказыванияпроводил французский лингвист О.
Дюкро в книге «Le Dire et le Dit». О. Дюкро видит в театре и в романе эквиваленты «полифонии» субъектов, свойственный каждому языковому высказыванию. Ученый последовательно различает три субъекта:эмпирического говорящего (sujet parlant), локутора (locuteur) и субъекта высказывания (énonciateur). Субъект высказывания – это инстанция, «ответственная» засодержание высказывания, но не за его «лингвистический материал».
Это тот, чьюточку зрения, чьи оценки транслирует текст 19 . Локутор ответственен за акт 19 В концепции Г.А. Золотовой это «авторизатор» высказывания [Золотова, 1973, с. 263-278]. 46 высказывания. Говорящий – это фактический «производитель» высказывания какречевой субстанции.
Различие субъектов речи О. Дюкро демонстрирует примеромиронии: иронизировать значит произносить высказывание как представляющеепозицию E, за которую локутор L не берет на себя ответственность и которую считает абсурдной [Ducrot, 1984, p. 210-211].В нарративе локутором является нарратор, тот, «кто говорит», а субъектомвысказывания – «центр перспективы» по Ж.
Женетту, персонаж, с чьей точки зрения ведется повествование, «кто видит». Автор же находится вне повествования,как говорящий – вне смысла высказывания [ibid., p. 207]. В театре субъектомвысказывания является персонаж, но далеко не во всем он является локутором реплики. Его речь может не полностью следовать из речи произносящего текст актера,в пример чего О. Дюкро приводит пьесы в стихах: «Несмотря на то, что в «Ученыхженщинах» Мольер и артисты изъясняются в стихах, очевидно, что изображаемыеперсонажи говорят обычно прозой. И когда в какой-то момент Триссотин декламирует стихи, это должно быть обозначено особенным произношением артиста иособенной, со стороны автора, формой стихосложения» [ibid., p.
205].Спецификой театра по отношению к чистому повествованию является, согласно О. Дюкро, то, что «в качестве субъекта высказывания здесь семиологическифункционирует персонаж – фигура, которая в обычном речевом употреблении является локутором, – вследствие чего говорящий, артист своей страны, произносит «я»,отсылающее к испанскому синьору Дону Диего» [ibid., p. 206]. Более того, один итот же актер на сцене может говорить то от лица персонажа, то от собственноголица, комментируя роль. В пародии на «Сид», приводит пример О.
Дюкро,изображающий Дона Диего может пожаловаться со сцены, что у его партнера«тяжелая рука». В этом случае О. Дюкро предлагает различать: 1) артиста X,говорящего (comédien); 2) первого локутора, актера (acteur), играющего роль поопределенному рисунку; 3) второго локутора, персонажа, играемого актером, который так же, как и первый, обозначается в речи как «я» (personnage) [ibid.]20. 20М. М.
Буткевич говорил в таких случаях о «ступенчатой ролевой структуре» [Буткевич, 2010, с. 103]. Одиниз его учебных спектаклей в ГИТИСе имел такую структуру: «Вверх: Мы, молодые советские актеры,играющие молодых англичан, играющих средневековых шутов, играющих королей и придворных, играющихв игру под названием «Жизнь и судьба». Вниз: наша судьба и наша жизнь, оказывается, – всего лишь игракоролей в придворных, которых в свою очередь играют шуты, которых играют английские хиппи, которыхиграем мы, лично я» [там же, с. 103-104]. Р. Моно похожую структуру спектакля Ж.
Лассаля по «Декамерону»Бокаччо описывал как матрешечную (dramaturgie emboîtée): на нулевой степени игры «я» отсылает к 47 Нам кажется целесообразным различение «актера» как рисунка роли и «артиста» как конкретного человека, исполняющего эту роль. В русском репертуарномтеатре в большинстве спектаклей есть несколько составов артистов, то есть одну иту же роль могут исполнять в разные дни разные члены труппы.
Их игра,безусловно, будет различаться в деталях, однако общий рисунок роли, сценическоеповедение и отношение актера к персонажу – задуманы режиссером и остаютсянеизменны. Ирония по отношению к реплике своего персонажа, как правило, – несиюминутная импровизация артиста на сцене, но структурный элемент сценического «образа актера». В то же время представляется, что конкретный артист, как ирежиссер, не входит в драматургически заданную субъектную перспективу текста.Это реальный коммуникант, посылающий сообщение реальным людям – партнерампо сцене и присутствующим в зале зрителям.
На этом уровне отличие от нарративной организации текста получается самое разительное: художественную информацию реципиенту отправляет не автор, не «верхнее звено», но артист, проекциянижележащего по отношению к автору звена «актера» или даже «персонажа».Касательно адресата высказывания в теории театра говорят о «двоякойобращенности высказываний» [Хализев, 1986, с. 187].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
