Диссертация (1098033), страница 44
Текст из файла (страница 44)
Современная русская литература: 1950 – 1990-е годы: В 2 т. М. 2003;Лейдерман Н.Л. Постреализм: Теоретический очерк. Екатеринбург, 2005 и др.412К концепции постреализма во многом примыкает выдвинутый М. Липовецким концепт неоакмеизма.413Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950 – 1990-е годы… Т. 1. С. 224-237.414Лейдерман Н.Л. Траектории «экспериментирующей эпохи»… С. 68.215Тем не менее приходится признать, что некоторые аспекты даннойтеоретической модели вызывают вопросы.
Прежде всего – настойчивоестремление Н. Лейдермана и М. Липовецкого поставить «космографическое»мышление современных писателей под знак так называемой «релятивности».Приэтомпрактическогоразграничениямеждурелятивностьюкакподвижной соотносительностью значений и релятивизмом как условностьюнеобязательностью любых смыслов соавторы в должной мере не проводят(хотя в декларативном плане различают эти явления415).
По мнениюЛейдермана и Липовецкого, постреалисты «ищут смысл, не предполагая егоналичия во вселенной», пытаются «…искать, пусть хрупкие, пустьсубъективные, но – константы бытия». Неудивительно, что, утверждая это,исследователи сразу же оговариваются: «Конечно, понятие Абсолюта здесьбудет не очень-то точным, скорее условным»416. Очевидно, что в подобномконтексте понятия «смысл», «константы бытия», «абсолют» (и т.п.)лишаются существенной доли своего традиционного значения и становятсяпочти окказионализмами. Причем это «хрупкое», «субъективное», «не оченьточное» и «скорее условное» понимание «абсолюта» возводится учеными ктеоретическим построениям М.
Бахтина (заложившего, по их мнению,«основы новой релятивной эстетики»417), вследствие чего тень релятивизмаволей-неволей падает и на автора «Проблем поэтики Достоевского», с чемсогласиться особенно трудно418. Вот как комментирует этот казус В. Тюпа:«…Лейдерман проницательно сблизил эстетику Бахтина с поэтикойМандельштама… однако их общий знаменатель ошибочно поименовал“релятивизмом”, тогда как речь следовало бы вестио “диалогизме”конвергентного сознания. Релятивизм игнорирует онотологический статусбытия, что Бахтину с его концепцией ответственности совершенно чуждо»415Формальное указание на то, что релятивность не равна релятивизму, присутствует в ряде работЛиповецкого и Лейдермана, начиная со статьи 1993 года «Жизнь после смерти…».416Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н.
Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме // Новый мир.1993. №7. С. 252.417Там же. С. 237.418Принципиально иную интерпретацию идей М. Бахтина см. в очерке В. Тюпы «“Диалог согласия” какнеориторический проект Бахтина» (Тюпа В.И. Дискурсные формации… С. 297-307).216(ЛиМ, 226)419. Правда, данное возражение относится к суждениям из работыН. Лейдермана, написанной в 1992 году; в последующих трудах Лейдерман иЛиповецкий предпочитали говорить не о релятивизме, а о релятивности,однако общий логический контекст отстаиваемой ими позиции не претерпелкардинальных изменений.Очевидно, что подобный подход (убедительно оспариваемый В.
Тюпой)существеннозатрудняетконвергентнойлинийвзадачуразграничениянеклассическойдивергентнойлитературе.Вистремленииприблизиться к разрешению этой проблемы мы исходим из того, чтодинамизм неклассического сознания вовсе не означает «условности» всех ивсяческих истин. Здесь-то как раз, на наш взгляд, и проходит черта,отделяющая объективно-ориентированный (нео-онтологический) дискурс вновейшей словесности от других постклассических дискурсов. Этот типмышления,принимаетявляющийсяментальнойнеклассическуюосновоймногополярность,неотрадиционализма,«не-эвклидовость»,реляционность мира (и, соответственно, познания) как непреложный факт,включает его в свой опыт, но отказывается делать из этого релятивистскиевыводы, продолжая в новых, изменившихся условиях утверждать бытийнуюреальность сверхличных универсалий и ведущего к их постижениюдуховного опыта.Существенным прорывом в изучении акмеистской поэзии именно какфеномена неклассической конвенциональности стал ценнейший по своимнаблюдениям и выводам коллективный труд ученых «Русская семантическаяпоэтика как потенциальная культурная парадигма» (1974)420, авторы которогообнаруживают в лирике Мандельштама и Ахматовой «необыкновенноразвитое чувство историзма… переживание истории в себе и себя в419Продолжение цитаты не менее важно: «Специфика неклассической бахтинской онтологии, составляющаясвоего рода ключ к неотрадиционализму, в том, что онтологическая основа мира мыслится не бессубъектнообъективной, а интерсубъективной» (ЛиМ, 226).420Левин Ю.
И., Сегал Д. М., Тименчик Р. Д., Топоров В. Н., Цивьян Т. В. Русская семантическая поэтика какпотенциальная культурная парадигма // Russian Literature. 1974. № 7/8. Все ссылки на это сочинение см. втексте параграфа, в скобках, с указанием порядкового номера страницы.217истории…», а также осмысление памяти, воспоминания как «глубоконравственного начала, противостоящего беспамятству, забвению и хаосу, какосновы творчества, веры и верности» (3; 49 – 50)421.
Вместе с тем, пытаяськонцептуально примирить тезисы а) о смысловой незавершенности,открытости, «вероятностности» постсимволистских текстовиб) об ихпарадоксальной традициоцентричности, – ученые не везде благополучноизбегают противоречий. Характеризуя неклассические художественныестратегии крупнейших акмеистов, авторы исследования активно используюттакие понятия, как «релятивность», «неопределенность», «окказиональность»и т.п., хотя общий вектор предпринятого рассмотрения нацелен наутверждение принципиальной смыслоцентричности и смыслового единстваанализируемых текстов. С одной стороны: в «семантической поэтике» «всескреплялосьединымстержнемсмысла,призванноговосстановитьсоотносимость истории и человека» (67). С другой стороны: «…один и тотже элемент может насыщаться разными смыслами, функциями, приобретатьспособность к окказиональным (курсив мой – О.С.) склеиваниям ичленениям…» (69).
Нетрудно догадаться, что речь идет о новой, аллюзивной(В. Тюпа) семантике открытого типа, рассчитанной на вариативностьпрочтений, на встречную «домысливающую» активность читателя. Так, уМандельштама «…одни и те же элементы поэтического текста (одни и те жеих конфигурации) приобрели способность одновременно передавать целыйнабор поэтических смыслов разных уровней…» (72).Как видим, описывается явление, которое неоднократно было описаносамим Мандельштамом (в «Разговоре о Данте», в эссе «Слово и культуры»,«О природе слова» и др.) и коррелирует скорее с его пониманиемнеклассического творчества как дозволенных Самим Христом «жмурок ипряток духа» (37), нежели с устремлениями новейших релятивистов,настаивающих на том, что слово может значить всё что угодно.Демонстрируя421безупречнуюосведомленностьвтонкостяхИменно эти цитаты М.
Липовецкий берет эти на вооружение, характеризуя неоакмеизм [6; 297 – 303].218мандельштамовскойпоэтологииифилософиитворчества,авторыколлективного исследования насыщают обзор (и анализ) многочисленнымиотсылками к опорным концептам и основополагающим формулам самогопоэта (принцип «динамизма», трактовка слова как «орудийного элемента,меняющегося в процессе поэтической речи» (68) и т.д.). Однако стольсущественноедляМандельштамаразличиемеждудинамическойоткрытостью слова и его безнадежной окказиональностью (смысловой«всеядностью») не везде проводится учеными достаточно отчетливо.Размышляяоприсущеймандельштамовскомуслову«способностиодновременно передавать целый набор поэтических смыслов разныхуровней», авторы работы приходят к выводу, что «для этого необходимобыло релятивизировать слово, привести в динамическое состояние всемыслимые его компоненты…» (68)422.
Контекст данного суждения позволяетдогадаться, что понятие релятивности привлекается в качестве аналога(синонима) смыслового динамизма и вовсе не означает произвольности(случайности) словоупотребления. Между тем в ряде других контекстов этоже понятие и другие, близкие ему («неопределенность», «окказиональность»и т.п.), настоятельно взывают к разъяснениям и уточнениям. Например,«содержание важнейшей части акмеистической деятельности» представленов статье как «упорные поиски такого слова, в котором ничто не устоялось,где все было выведено из словарных и символических ассоциаций, всенеопределенно…».
И далее: «Такое слово было чревато неисчерпаемымзапасом неожиданностей…» (71).Избежать ложной интерпретации подобных высказываний в духеполнейшегорелятивизмапомогаетцелостныйконтекстстатьи,неоставляющий сомнений в том, что авторы весьма далеки от намеренияприписывать Мандельштаму и Ахматовой безответственное жонглирование422Речь идет о способности, в основном освоенной уже символистами и вовсе не обязательнопредполагающей равноценность любых, каких угодно истолкований. Позднее подобный тип символизации,основанный на бытийном единстве означающего и означамого, был квалифицирован М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
