Диссертация (1145099), страница 41
Текст из файла (страница 41)
В соответствии с подобной позицией, например, феноменологический методпонимания допустим в контексте открытия, но должен быть заменен на более строгие инаучные методы проверки в контексте обоснования. «Неопозитивисты воспользовалисьсубъективной природой понимания. Они утверждали, что оно должно означать актсочувственного воображения или эмпатической идентификации со стороны исследователей,которое позволит им уловить психологическое состояние (например, мотивацию, верование,намерение и т.п.) индивидуального актора.Залезая, так сказать, в голову другого,исследователь может рискнуть угадать значение поведения актора, эта гипотеза может затемпослужить предметом более строгих эмпирических проверок. Таким образом, неопозитивистыидентифицируют понимание, в лучшем случае, с донаучным, эвристическим методом,полезным в контексте открытия, но не имеющим ценности в контексте обоснования» (Schwandt1994: 120).
Разрыв контекста открытия и контекста обоснования воспроизводит представлениео независимости метода от теории, ведет к утрате целостного представления об исследовании изатушевывает тот факт, что каждый метод содержит в себе неявные допущения о характереобъекта исследования и о том, что должны представлять собой доступные наблюдению факты.Принцип автономии фактов маскирует такое явление, которое Мартин Хайдеггерохарактеризовал, как «первенство метода над сущим», когда не факты и события диктуютопределенный метод, но сам метод диктует отбор фактов и событий, а факты, отобранные всоответствиисметодом,служатпостоянномуподтверждениюисходногопроекта.Стандартизация и рационализация исследовательских процедур, предпринимаемые дляповышения эффективности «социологического производства», ведут к бюрократизациисоциологическогомышления:«Эмпирическиефакты»,собранныебюрократическиуправляемой командой полуквалифицированных работников, не имеют ничего общего ссоциальными наблюдениями, требующими достаточно высоких профессиональных навыков иразвитого социологического воображения» (Миллс 1998: 87).
Именно в этом кроется причинатого, что изощренные статистические приемы часто производят данные, которые получаюточень бедные теоретические интерпретации и поверхностные социологические объяснения.§ 3.6. Исследование как диагностика: факты и факторыОбъективистский идеал научного знания подразумевает, что суждения, выносимые отимени науки, свободны от ценностей.
По выражению Гуссерля, позитивизм редуцирует идеюнауки «только лишь к науке о фактах» (Гуссерль 2004: 546), которая ничего не может сказатьлюдям о наиболее важных вопросах, а потому оказывается далекой от жизненного мира и153утрачивает значимость. Несмотря на то, что безоценочность суждений и нейтральностьпозиции исследователя провозглашаются как требования к проведению исследования,объективистская эпистемическая матрица содержит в себе неявные ценностные импликации.Каковы же ценностные ориентиры, определяющие функции социологии в объективистскойматрице? Поскольку в центр позитивного научного познания, дистанцирующегося от прочихформ познания, в первую очередь, от повседневного знания, поставлена фигура человека, радикоторого и осуществляется всё предприятие науки, то на первый план выходит идея пользы.Позитивистское обожествление науки происходит на фоне «обезбожения» мира: мир долженбыть подчинен человеку, его потребностям и желаниям.
Именно здесь и возникает связьистины с идеей пользы: истинно то, что полезно человеку или социальной системе в целом. Этапрагматическая коннотация неявным образом пронизывает всю объективистскую матрицу.Идея пользы обосновывается через понятие нормы. Утилитаристская трактовка истинысоседствует с нормативистской интерпретацией.
Поиск истины рассматривается, как поискнормы, который представляет собой не поиск идеала, а поиск усредненного значения.Нормативное суждение должно принадлежать сфере науки и социология берет на себяответственность за то, чтобы отличать нормальное от патологического на строго позитивныхоснованиях, то есть на основании поиска среднего, типичного.Понятие нормы, в свою очередь, получает обоснование в идее прогресса, которыйобъявляется высшей ценностью. Нормы классического образа социального знания восходят кидеям Просвещения, к универсализации Разума и Прогресса.
К. Ясперс подчеркивал, чтосамосознание современной науки «определяется идеей прогресса» (Ясперс 1991: 102). Прогресссостоит в расширении возможностей человека и человеческой деятельности по преобразованиюприроды и мира в соответствии со своими потребностями. Именно в прогрессе науки, котораяможет внести свой вклад в торжество социальной справедливости, человечество может обрестисчастье. Таким образом, прогресс науки представляется в качестве главного общественногоинтереса, в соответствии с лозунгом, провозглашенным Сен-Симоном на заре становленияпозитивизма: «для всех людей существует лишь один общий интерес – прогресс науки» (СенСимон 1948: 132). Итак, ценностная составляющая объективистской матрицы, как онавоплотилась в практике социальных наук, может быть выражена такими понятиями, как:польза, норма, прогресс. Знание, поставляемое социальными науками, должно быть полезнообществу, должно рационально обосновывать нормы человеческого поведения и, тем самым,способствовать общественному прогрессу.
При этом ценностный приоритет отдается пользедля социальной системы в целом, поскольку перспектива абсолютного наблюдателя требуетстановиться на точку зрения целого, а не частного.154Любое научное исследование начинается с постановки проблемы. Проблемы, в своюочередь, могут быть увидены только из определенной перспективы и для того, чтобы то илииное противоречие превратилось в проблему, требующую исследования, необходимаэпистемическаяситуация,котораяпозволилабыконцептуализироватьсутьданногопротиворечия.
В объективистской матрице проблемы ставятся из перспективы «абсолютногонаблюдателя», роль которого в социальных науках, как правило, отводится государству илипрофессиональной экспертизе. Исследовательская проблема, как правило, состоит в поискенедостающих фактов для обоснования научного знания или в выявлении факторов,обусловливающих состояние определенного процесса или явления, на которые в перспективеможно воздействовать, чтобы получить желаемый результат или достигнуть «нормативногосостояния».
Поскольку имплицитной ценностной составляющей, в данном случае, являетсятриада «польза, норма, прогресс», задача социолога сводится к тому, чтобы, определивнормативное состояние, выявить отклонение от нормы и найти причины и факторы этогоотклонения. «Исследовать» в данном случае означает – свести множественность к единомуоснованию, за совокупностью эмпирически-фиксируемых признаков (симптомов) найти общеекачество или латентную переменную (синдром), которая могла бы объяснить эти признаки в ихсовокупности. Социолог, в данном случае, выступает как диагност, а понятие «диагностическаяпроцедура» представляется подходящей метафорой для описания исследовательской стратегиив объективистской матрице.
Поставить диагноз означает – перейти от совокупности видимыхпризнаков (симптомов) к тому, что обусловливает эти признаки, является их сущностью.Диагностика представляет собой «переход от «видимостей» к тому, что существует «на самомделе» (Девятко 1993: 4). Специфика симптома заключается в том, что сам по себе он лишенсмысла и получает смысл, только будучи сопоставлен с другими симптомами. Задачаисследования, как диагностики, состоит в подведении единичных явлений под общие законы итем самым, в наделении их смыслом.
Таким образом, смысл возникает из системы, из целого, изобласти научного знания, власти, профессиональной экспертизы, а не является имманентнымсвойством явлений самих по себе. Здесь возникает парадокс: автономные факты не обладаютавтономным смыслом, смыслом наделяются лишь их функциональные соотношения.Именно в диагностике наиболее полно реализуется потенциал власти-знания, какунифицирующего, нормативного суждения. Поставить диагноз означает более или менееоднозначно указать на скрытые причины явных проблем. Сами по себе проблемырассматриваются как выражение неких более глубоких тенденций, которые может выявитьтолько специально обученный исследователь. Таким образом, суждение о проблемности тойили иной ситуации выносится с точки зрения системы в целом, а не тех групп, которые эти155проблемы испытывают.
С позиции феноменологической критики, в данном случае, происходитзамена тем и понятий жизненного мира на абстрактные темы и понятия. Данный подход неоставляет места субъективному опыту и индивидуальным интерпретациям, помещая их в рамкиабстрактных категорий.
Например, субъективно переживаемое ощущение одиночества можетбыть рассмотрено, как проявление недостаточной интеграции в группу или аномии. В такомопределении уже заключено объяснение, которое указывает на возможные причины ипредлагает рецепты для решения проблемы, независимо от специфики локального контекста.В объективистском исследовании индивидуально переживаемые феномены сводятся кобобщенным факторам, которые имеют латентную природу и могут быть выявлены черезсовокупность явных признаков. Разделение видимости и сущности воспроизводится на уровнеисследовательских процедур.
Внутренние механизмы и связи не наблюдаемы,исследовательможеттолькоформулироватьгипотезы,которыезатеммогуто нихбытьверифицированы через сопоставление с совокупностью автономных фактов посредствомиспользования научного метода. При этом основной формой объяснения становитсяобъяснение по модели «черного ящика», которая предполагает, что структура связи между«входом» и «выходом» не представляет интереса, поскольку не наблюдаема. Такие объяснениячасто критикуются за то, что они представляет собой просто связь двух столбцов переменныхи содержат информации не больше, чем содержится в каждом столбце или в самих переменных.Пример объяснения по модели «черного ящика» дают эмпирические исследования связисоциальной позиции и индивидуальных характеристик, таких как поведение или здоровье.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
