Диссертация (1098177), страница 65
Текст из файла (страница 65)
Письмо продлевает радость, останавливает время или пресуществляет мимолётное в вечное,изменчивое делает постоянным («…я ещё наслаждаюсь удовольствием, которого больше нет…» (193)). Это подтверждается расположенностью к эмоционально-чувственным метаморфозам («…я не мог бы вспомнить ни одногоиз этих состояний, не почувствовав в то же время, как изменяется моё воображение в то же состояние, в котором были мои чувства и моё существо, когда я это испытывал…» (193)).227 Таким образом, письмо служит гарантом духовной свободы, неприкосновенности, защищает от вмешательства других, насилия социального мира.Письмо даёт ощущение полноты жизни: порывая связь с людьми, автор ничего не теряет, но, напротив, приобретает.
Письмо заменяет ему мир, оно естьединственная опора, гарантия самосохранения в ситуации исключения изобщества себе подобных. Вместе с этим, письмо у Руссо есть средство эксперимента – умирание и рождение, оно неотчуждаемо от экзистенциальногопереживания. Письмо у Руссо становится скольжением на грани присутствияи отсутствия, бытия и небытия.У Руссо человек опирается только на свою слабую человечность. Всякий опыт – эмпирический, рациональный, религиозный – остаётся проблемным, недостаточным. Провокативность письма Руссо в том, что он как бынаходится в абсолютной пустоте, в состоянии «прыжка» над бездной, и у него нет никакой внеличностной опоры, кроме письма как попытки овладениябытием.
Творчество Руссо можно рассматривать и как вновь поставленнуюпроблему онтологической значимости личностного бытия, и как проблемуутверждения личности посредством литературы, когда личность становитсятекстом, а текст – личностью.228 ГЛАВА III«Оберман» Э. П. де Сенанкура: дневник автора и эпистолярная исповедьгерояЭ. П. де Сенанкур с его романом стоит на пороге новой литературы. Несмотря на непосредственное влияние «Обермана» на «Сладострастие» СентБёва, «Лелию» Ж. Санд, «Лилию в долине» Бальзака – произведения, в которых будут повторяться, варьироваться найденные старшим современникомобразы и мотивы, – роман Сенанкура во многом остался загадкой с его идейно-философской и художественно-стилистической неоднородностью.«Оберман» (1804) есть испытание возможностей романного жанра в выражении авторского сознания.
Новой оказалась сама повествовательная стратегия– авторский дневник, переданный другому. Литературный герой выступаетподставным лицом, за которым стоит автор. Оберман есть выражение авторского «я», его проекция в тексте. Из разрозненных высказываний сложилосьпроизведение, объединённое образом пишущего «я». Сенанкур не ставит целью показать характер героя, но ищущее сознание, вопрошающее слово о последних смыслах бытия.Ф. Берсеголь так высказывается о нашедшем отражение в «Обермане»эксперименте с повествованием: «…роман интересен своим положением внезакона всяких поэтик, своей гибкостью, которая позволяет ему пренебрегатьвсеми нормами и включать, рискуя себя потерять, другие жанры ˂…˃ Этоволя разрыва с нарративными стратегиями романистов»670.
На жанровый эклектизм «Обермана», в частности, на ярко выраженные черты дневника, указывали многие исследователи, однако подробно на этом вопросе не останавливались671. В специальном исследовании, посвящённом жанру дневника, Б.Дидье, обращаясь к «Оберману», указывает на нерешённую проблему: «Гдезаканчивается дневник и начинается роман? На этот вопрос иногда сложно 670Bercegol F. Oberman de Senancour, ou « l`amour senti d`une manière qui peut-être n`avait pas étédite » // Oberman ou le sublime negatif.
P., 2006. P. 23.671Ле Галл усматривает в романе Сенанкура приметы эпистолярного романа, романа путешествия,философского и личного дневника (Le Gall B. L`imaginaire chez Senancour. T. 1. P., 1966). Ф. ВанТьежем утверждает что «Оберман» – не роман, объясняя это тем, что в нём «нет почти никакогодействия, герой ведёт нечто вроде дневника своих душевных состояний и пристально наблюдаетза самим собой… Его размышления о себе переходят в долгие размышления о человеке, природе,идеале, судьбе» (Van Tieghem Ph. Histoire de la littérature française. P., 1953.
Р. 317). Проблеме жанра «Обермана» уделяется особо пристальное внимание в трудах Б. Дидье, так, во вступительнойстатье к изданию «Обермана» роман Сенанкура определяется ей как монодический эпистолярныйроман (учитывается формальный признак – присутствие адресата). Литературовед указывает нафрагментарность повествования и присутствие датировки, однако эти особенности связываютсяне с дневником, но с путевыми записками, часто имевшими в XVIII веке эпистолярную форму(Didier B. Introduction // Senancour. Obermann.
Dernier version. P., 2003. P. 7 – 48).229 ответить ˂…˃ Личный роман связан с формой вымышленного дневника»672.М. Монтандон, определяя жанровые особенности дневника, свидетельствует,по существу, о его близости роману: «"Я" составлено из разных лиц, масок,поз, социальных ролей, это палимпсест, обнаруживающийся через диалог ссамим собой в письме, которое есть признание, так сказать, создание другого«я», двойника, «я» как другого»673. Тогда правомерно допустить, что «Оберман» есть пример того, как дневник при максимальном разворачивании автором заложенных в нём жанровых свойств развился в роман. При более последовательном рассмотрении можно убедиться, что каждый дневник естьпотенциальный роман.Обращение Сенанкура к жанру дневника было не случайным.
Широкоеразвитие этого жанра, подготовленного распространёнными в предшествующую эпоху мемуарами, путевым дневником, любовной перепиской и пришедшего на смену эпистолярной культуре, принято связывать с рубежомXVIII-XIX веков, что совпадает с развитием романтических тенденций. Пословам М. Жило, «само существование дневника может свидетельствовать оразрыве между двумя эпохами: две разные манеры видеть мир, пользоватьсяжизнью и письмом», «начинать дневник – это вновь изобретать литературу»674. Сосредоточенность на самом себе, признание самоценности «я», отстаивающего свою автономность по отношению к общественной и политической практике и вместе с тем глубоко переживающего свою отчуждённость,которая, в частности, проявляется в невозможности установления прочнойкоммуникации с другим, желании доверять свою «правду» только тексту, который приобретает большую значимость, чем сама жизнь, – все эти особенности, питающие дневниковую литературу, соответствуют романтическомумировосприятию.
Это подчёркивает в своих трудах и Б. Дидье, по мнениюкоторой, «дневник рождается из романтического индивидуализма, основывается целиком на вере в личность, в "я"»675. Ко всему прочему, дневник естьформа, свободная от всяких норм повествования и стиля. «Оберман» Сенанкура, вырастающий из дневника, становится знаковым явлением в литературе, не только обозначающим закат риторической традиции, но шире –смену эпистем.
«Оберман» демонстрирует проникновение в большую литературу (попутно заметим, в литературу эпохи Империи, когда личный интерес заслонялся государственным, провозглашалось и закреплялось в мифостроительстве превосходство системы) сугубо интимного письма. Если при 672Didier B. Le journal intime. P., 1976.
Р. 44.673Monglond A. Le journal intime d`Oberman. Grenoble, Arthaud, 1947. Р. 56.674Gilot M. Quelques pas vers le Journal intime // Le Journal intime et ses formes littéraires. Actes duColloque de septembre 1975. Genève – Paris, 1978. P. 1, 2.675Didier B. Le journal intime. P., 1976. Р. 65.230 анализе «Обермана» учитывать его дневниковую природу – не только формальные признаки, но дискурсивную стратегию, обнаруживающую присутствие автора в тексте, – можно проследить, как авторское «я» начинаеттрансформироваться, подчиняясь законам романического повествования, иодновременно изменяет эти самые законы.Такой ход, как передача дневника другому лицу, открывает перед Сенанкуром сразу несколько возможностей.
У него появляется надежда на преодоление раздвоенности, на которую обречён автор дневника, являясь одновременно и субъектом, и объектом письма. Сенанкур не перестаёт наблюдатьза самим собой, но при этом наблюдает за собой как за другим, отчуждаетсвой опыт, оставляя за собой роль Судии, то есть Автора, который обретаетединство в своей креативной функции и в противопоставлении своего творческого «я» персонажам. Однако сразу заметим, что в случае с Сенанкуромэтот процесс дистанцирования автора и героя до конца не завершён, он практически не состоялся. Ещё одна открывающаяся перед Сенанкуром возможность заключается в том, что, прячась за другим, он получает бόльшую свободу в раскрытии своих слабостей, пороков, вообще, всего, глубоко затаённого, невысказанного, того, что, выведенное на свет, могло бы в глазах других выглядеть чем-то предосудительным, более того – вызвать осуждение.Передавая то, что есть в нём самом неопределённого, подозрительного, –другому, пишущий избавляется от комплекса неполноценности.
Кроме того,передача дневника другому лицу позволяет Сенанкуру его опубликовать –выйти к читателям, сделать слово о себе фактом человеческой истории икультуры, избавившись от бремени слова-свидетельства, слова, связанного счеловеческим существованием в его зависимости от времени. Выпустить всвет свой собственный дневник Сенанкур не мог: в начале XIX века такойпоступок не знал ещё прецедентов, время «обнажённой интимности» ещё ненастало (первый дневник выйдет из печати только в 1888 году676, хотя использованный Сенанкуром приём, когда публикуемый автором дневник приписывается вымышленному персонажу, будет использован уже Сент-Бёвом –автором «Тетрадей Жозефа Делорма», 1829).Во французском литературоведении не раз указывалось на близостьОбермана своему создателю.
Так, Ле Галл утверждает, что «Сенанкур создаёт всегда только одного персонажа, который есть никто иной, как он сам»677.При этом исследователь имеет в виду целый ряд произведений писателя, та 676Им будет дневник Стендаля, что, по мнению П. Паше, открывает новую эпоху, которая делаетиз дневника «установленный литературный жанр»: писатель не может с этого времени оставатьсянаедине с самим собой, дневник «перестаёт быть частным, тайным, интимным, каким был» (PachetP.
Les barométres de l`âme. Naissance du journal intime. P., 1990. Р. 19).677Le Gall B. L`imaginaire chez Senancour. T. 1. P., 1966. Р. 249.231 кие как «Мечтания о природе человека» (1799), «Оберман» (1804), «О любви» (1806), «Свободные размышления» (1819), «Изабелла» (1833), в которыхво множестве присутствуют автобиографические элементы и в которых можно увидеть определённый склад ума и характера, присущий самому Сенанкуру.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
