Диссертация (1098177), страница 69
Текст из файла (страница 69)
Оберман боится любойзависимости, которая может исказить его характер, воспрепятствовать егоестественным наклонностям и, таким образом, заставить существовать в противоречии с самим собой. Именно этот поступок (как окажется – единственный) и делает из Обермана героя, пишущего героя, который обретает свободудействия как свободу письма. Писать можно, только преодолевая зависимость от внешних обстоятельств: «…только в независимости от вещей и втишине страстей можно себя изучать» (27). Письмо для Обермана, таким образом, оборачивается свободой от обстоятельств, способом защиты отвнешнего влияния, изменяющего человека. Леность, апатия, инертность, зависимость от привычки, присущие герою, преодолеваются им опять же только в письме.
В письме как способе выражения духовных возможностей человек как бы поднимается над самим собой, преодолевает заданность своегобудничного существования, инертность своей телесной, чувственной приро – значит забываться, не помнить о бессмысленности жизни: «я говорю, чтобы больше не думать…» (213) Кроме того, письмо является для Обермана сублимацией, способом выражения«чувствительности», нигде не находящей выхода, применения – «бесполезной».
Герой находится всхожем положении с автором, для которого дневник выполняет терапевтическую функцию, избавляя от навязчивых мыслей, комплексов, бессознательных страхов. «С жадной душой я не могупребывать в этой мёртвой тишине» (137): заложенная природой энергия требует выхода, жизнь неможет уподобиться смерти. Пылкий темперамент ждёт своего применения, но вновь и вновь расходуется на рефлексию, пресуществляющуюся в долгий словесный поток. (По мысли Дель Литто,дневник «представляет собой повседневную исповедь, являясь средством освобождения от подавленных стремлений и преодоления навязчивого состояния тревоги» (Del Litto.
Prologue // LeJournal intime et ses formes littéraires. Actes du Colloque de septembre 1975. Genève – Paris, 1978. Р.IX). По утверждению Безансона, «личный дневник есть в каком-то роде перевод бессознательногосвоего автора», обнаруживает «осознанные или неосознанные беспокойства автора» и имеет психотерапевтическую, а также катарсическую функцию (Besançon G. L`écriture de soi. P., 2002. Р.140).241 ды. Письма должны были позволить герою Сенанкура посмотреть на себя состороны, отстраниться от того состояния, в котором он находится, преодолеть тягостные для него тоску и беспомощность, однако при этом Оберманне должен был оставаться самим собой, он должен был превзойти самого себя.
В самом акте письма, как и в написанном им, Оберман пытается найти то,в чём он нуждается, что ему не хватает, и вместе с тем он сам не знает, чтоему нужно, не может это определить: «Я не могу искать чего-то в себе, ненаходя призрака того, что никогда не будет мне дано» (414). Письмо естьустранение нехватки, сознательное жизнетворчество. Именно с письмом уСенанкура связывается надежда. Надежда разобраться в самом себе, преодолеть неопределённость, неясность, растерянность перед загадками бытия,выйти из сумеречного состояния.
Жизнь призрачна, и только в письме Оберман (как и сам автор) надеется обрести истину.Оберман – герой, выражающий обретение автором экзистенциальнойсвободы. Оберман может «вычислить» свою судьбу, если она будет связана собществом. Получается, что жизнь человека в обществе «запрограммирована», развивается по заранее установленному сценарию. Поэтому Оберманвыбирает пугающую неизвестность, которая одна может обеспечить ему свободу быть собой в своём единичном человеческом существовании.
Он отстаивает своё право обладать самим собой. Оберман стремится осуществитьсвою жизнь (la vie), тогда как другие стремятся обеспечить себе положение(un état), он хочет остаться человеком (l`homme), тогда как другие видят себяв роли делового человека (l`homme d`affaires). Освобождение Обермана начинается с отъезда из Франции в Женеву, дорога в романе становится символическим образом свободы: ничем не сдерживаемого передвижения в пространстве, которое совпадает с прихотливостью, раскованностью движениямысли.Идея свободы письма связывается в романе с интимностью самовыражения Обермана. Письма героя имеют исключительно частный характер, егослово ничем и никем не сдерживаемо.
Это есть бесконечный разговор героя ссамим собой. От лица издателя писем автор заявляет: «…я совсем не намеревался обогатить публику тщательно отделанным трудом, но показать немногим рассеянным в Европе людям переживания, суждения, свободные и причудливые мечты одного человека, часто оказывающегося в одиночестве ипишущего в интимной обстановке, и не для книгопродавца» (19).
Для Сенанкура важна установка пишущего: то, что пишется для печати – это публичный акт, отрицающий искренность, правдивость, допускающий фальшь,позёрство, искусственность, ограничивающий свободу письма, исключающий непринуждённость стиля («тщательно отделанный труд» (19)). Письмо242 должно замыкаться на самом пишущем, что соответствует жанровой природедневника.Путь освобождения Обермана и автора от насилия внешнего мира надсознанием задан самим письмом. Сам по себе дневник есть признание неспособности общения, утверждение разрыва с социальной средой и отказа отобщепризнанной дискурсивной практики.
Оберман противостоит идеологическому давлению, формируя свою личность в независимости самовыражения. Письмо у Сенанкура есть способ бегства от мира, поиск надёжного убежища от агрессии окружающего, добровольное отшельничество, открывающее путь возвышающей дух аскезе. Дневник закрепляет право на личное высказывание, отстаивает его значимость и истинность687. Оберман знает, чтоего высказывания о социальных институтах, о самоубийстве, о церкви не были бы приняты обществом или даже осуждены им.
Герой не мог бы никогдаоткрыто высказать то, о чём говорит в письмах. Это слово «человека из подполья»: Оберман судит мир и это есть его ответ окружающей его стене глухоты, он знает, что мир не стал бы его слушать. Поэтому он находит удовольствие в том, что втайне может судить и отрицать тех, кто осудил бы егосамого. Автор дневника находит удовлетворение в том, что в слове восстанавливает истину, попранную обществом, возвращая явлениям их неискажённый образ.
Кроме того, дистанцирование героя от конкретных политических событий позволяет ему смотреть на историю со стороны, судить её свневременной позиции.Обермана страшит реальность, аморфность и инертность, которой он нев силах преодолеть. В конечном итоге он будет стремиться перестать игратьстрадательную роль, возвыситься над навязанным ему жизненным порядком.Герой Сенанкура достигает экзистенциальной свободы именно в письме ичерез письмо.
Для Обермана свобода есть свобода писать – и писать свободно. Не случайно, Сенанкур настаивает на «свободном стиле», в которомнаходит выражение мысль Обермана. И эта свободная фиксация в письмемысли есть «истинная и естественная» свобода, неотъемлемое право человека. Поэтому повествователь и говорит о невозможности что-либо изменить вписьмах героя или что-либо опустить, даже те выражения, которые «могутпоказаться слишком смелыми» (19). Письма Обермана характеризуются вПредисловии как «неровные, беспорядочные в их стиле» (19) (неупорядоченность изложения, сбивчивость ритма, пестрота стиля, а также разговорная 687По выражению М.
Брода, дневник есть «пространство мысли, отстранённой от мира, от егопринуждений и высказываний. Это секретное пространство, где автор чувствует, что обретает себятаким, каким он является на самом деле…» (Braud M. La forme des jours.
Pour une poétique dujournal personnel. P., 2006. Р. 30).243 интонация являются признаками дневника). Автор настаивает на правеОбермана быть непоследовательным и противоречивым. «…я вам пишу какодинокий человек, который говорит со своим другом так, как он мечтает,оставшись наедине с самим собой. Я вас предупреждаю, что хочу в них(письмах – С.Л.) сохранить всю эпистолярную свободу» (курсив мой.-С.Л.)(238), – признаётся Оберман своему адресату. Сенанкур противопоставляетсвободное, непринуждённое, ничем не скованное высказывание научномудискурсу, строгому, упорядоченному, логически последовательному и претендующему на ясность и чёткость аргументированного изложения некойидеи.Свои письма, свободные как в содержании (он может касаться в нихлюбого предмета), так в композиции (он может переходить от одной темы кдругой) и стиле (философские размышления соседствуют с сентиментальными пассажами, серьёзные утверждения с ироническими замечаниями) геройпротивопоставляет письмам некоего Р., в которых «много ума», но «никакойнепринуждённости» (35).
Оберман критически относится к любой морализаторской установке, претензии на учёность, чёткой выверенности плана, которые отчуждают личный опыт и придают сочинению искусственность, сухуюсдержанность. Так, каждое письмо Р. «содержит что-нибудь особенное и обращено к частной теме, каждый абзац содержит свой предмет и свою мысль.Всё это рассчитано на то, чтобы произвести впечатление, устроено как главыдидактической книги» (36).
Писать непринуждённо, следуя произвольностимысли и настроения, – для Обермана есть доказательство свободы сознания.Пишущий должен преодолеть иго логики и риторики, письмо не должнобыть подчинено никаким заранее предпосланным законам, но стать непосредственным выражением чувства и мысли. В письмах Обермана много отступлений, он с лёгкостью переходит от одной темы к другой («…я не упущуслучая прервать свой рассказ»; «…у меня есть прекрасная привычка плохорассуждать по поводу» (249)). Интеллектуальная работа не должна заслонятьпроизвольную данность жизненной ситуации, стирая чёткость чувственноэмоционального следа. Само письмо есть не только способ мыслить, но ивозможность продлить силу первоначального впечатления от какого-либособытия или вещи. Письмо есть схватывание и удержание моментов, которыеи организуют картину жизни: «Каждый случай, каждая мысль, которая сохраняется, малейшие детали, уместные или неуместные, некоторые воспоминания, лёгкие страхи, все эти быстротечные эмоции могут изменить в нашихглазах аспект мира, оценку наших способностей и цену наших дней» (422).Каждую высказанную им идею Оберман стремится буквально «оживить»конкретным примером из своей жизни, каждую максиму выводит из глубоко244 личного, животрепещущего опыта.