Диссертация (1098177), страница 71
Текст из файла (страница 71)
Роман, в основекоторого лежит авторский дневник, обнаружил возможные пути трансформации романного жанра нового времени. Автор и герой у Сенанкура едины вакте письма. Они – писатели своей собственной жизни, которая в тексте разворачивается как история. Они мыслят своё существование как рассказ впроцессе письма, процессе принципиально незавершимом, как разомкнут инезавершён всякий дневник. «Оберман» становится делом всей жизни Сенанкура, о чём ярко свидетельствует дополнение ко второму изданию 1833года, а также многочисленные правки и добавления, которые не переставалделать Сенанкур вплоть до своего ухода.Можно сказать, что Сенанкур на протяжении всей своей жизни размышлял посредством письма, создавая одну единственную книгу, котораядолжна была стать воплощением его бытия-в-слове. «Оберман» – частьэтой книги.
Роман, с которым связана посмертная известность писателя, незавершён, история героя слишком близка длящейся жизни автора. «Оберман»Сенанкура становится провалом романа. Это авторский дневник, так и не«развившийся» до романа, герой которого так и не смог стать самостоятельным, отделиться от автора, быть обладателем своего собственного слова.«Оберман» Сенанкура обнаруживает, насколько личный роман близокдругому жанру личного письма – дневнику. Дневник же, становящийся вXIX веке полем художественных экспериментов, обозначает границы литературы.
В дневнике как жанре изначально заложены возможности как еготрансформации, так и его разрушения: дневник предан произволу пишущего.Публикация же дневника, переводящая его из факта личного бытия в фактлитературно-исторического процесса, закрепляет за ним статус жанра и одновременно снова ставит проблему отношения «жизни» и «искусства». Впубликации «Обермана» можно видеть первое проявление романтическоговыступления против всякой «литературности», и наоборот, – требовательную власть литературы, закономерно организующей письмо (не случайно«Оберман» Сенанкура отражает одновременно и процесс становления жанра249 дневника, и его превращения в роман).
Таким образом, кризис литературыоборачивается её обновлением, так сказать, её новым рождением. О чём же, вконечном итоге, «Оберман» – роман, в котором герой рождается для писательства, а Сенанкур закрепляет свой статус романиста? О том, как письмостановится судьбой того, кто пишет, и одновременно – сама судьба пресуществляется в литературный текст.250 ГЛАВА IVЛичный миф в творчестве Ф.-Р. де Шатобриана: трактат – мемуары –романРоман «Рене» является важной вехой в истории французской литературы.
Влияние «Рене» на всю последующую французскую романтическую литературу бесспорно, в частности, на творчество А. де Виньи, В. Гюго, Т. Готье, Ш. Сент-Бёва, Ж. Санд, А. де Мюссе, О. де Бальзака, Стендаля, Г. Флобера. Немаловажен факт упоминания Рене Бальзаком в предисловии к «Человеческой комедии», где герой Шатобриана поставлен в один ряд с другиминаиболее известными персонажами мировой литературы – Роландом, Амадисом, Панургом, Дон Кихотом, Манон Леско, Клариссой, Ловеласом, Робинзоном Крузо, Жиль Бласом, Оссианом, Вертером, Коринной, Адольфом, Полем и Виргинией, Манфредом.
По мнению Бальзака, такие персонажи переживают своё время потому, что в них запечатлена «история человеческогосердца», к тому же они «погружены в свою эпоху», являются «великим отображением своего времени»688. Адекватность литературного героя историческому времени является одним из важных эстетических требований эпохи.Наиболее значимыми становятся те образы, в которых современный человекузнаёт себя. К «Рене» критика XIX века относилась как к произведению, выразившему настроение послереволюционного поколения.
Ш. Сент-Бёв, вчастности, писал: «В действительности, «Рене» – это поэма поколения руин,написанная сразу же после революции, когда к чувству жизни примешивалось отчаяние и ощущение распада вещей». Многие писатели XIX векаотождествляли себя с героем Шатобриана, например, Ж. Санд, которая в«Истории моей жизни» призналась: «Рене – это была я сама»689.
Примечательно, что «Рене» получает общеевропейское признание и широкий культурный резонанс гораздо позднее своих первых изданий, ещё в 1805 году посвоей популярности он значительно уступал «Атале». Однако важным является не только то, что Шатобриан сумел выразить трагическое мироощущение человека нового времени, но и то, что ему удаётся наметить ориентирыновой литературы, а также установить прочные связи между культурным сознанием эпохи и языком литературы.Одна из основных точек отправления при характеристике личного романа – проблема соотношения автора и героя, которая подразумевает как во 688Balzac H. de. Avant-Propos pour la Comédie humaine // Balzac H. de.
Œuvres complètes. V. 1. P.,1957. P. 72.689Sand G. Histoire de ma vie // Sand G. Œuvres complètes. T. III. P., 1879. Р. 352.251 прос о связи героя с жизнью и мировоззренческой позицией писателя, так ивопрос об авторском присутствии в тексте, о совпадении и расхождении голоса автора и голоса героя. В какой степени история Рене близка судьбе ивзглядам самого Шатобриана? В рассказе героя принято усматривать несколько завуалированные факты личной биографии писателя. На близостиШатобриана и персонажа настаивает, например, Ф.
Летессье, указывая наиспользование романистом автобиографических фактов, которые позднееполучат отражение в «Замогильных мемуарах», а также на сходство Амели ссестрой писателя – Люсиль Шатобриан 690 . По мнению P. Буржуа, «Рене»есть способ преодоления писателем мучительных переживаний: история героя является для Шатобриана «идеальным материалом, позволяющим выразить внутренний разлад, навязчивое чувство времени и смерти»691.
Ж.-М. Рулен считает, что Шатобриан в «Рене» творит миф о себе как о «меланхолическом изгнаннике»692. П. Барбери видит в «Рене» «автобиографию "я"», однако «с важными чертами дистанцирования»693. К. Пюзен определяет «Рене»как роман о «я» (roman du moi), имея в виду «гибридное повествование, гдеперсонаж, это вымышленное, бумажное существо есть, в действительности,реальное лицо, сам автор или, по крайней мере, его двойник, отражение»694.Исследователь поясняет: там, где традиционный романист придумывает персонажа, «романист "я" использует «я», но маскирует его в вымышленную илификтивную личность так хорошо, что произведение имеет автобиографическое измерение, не будучи автобиографией»695.Представляется целесообразным рассматривать «Рене» как сотворениеШатобрианом мифа о себе по законам найденного им нового художественного языка.
О сознательном мифотворчестве позволяет говорить то, что имеющие место в «Рене» события, мотивы, образы будут повторены, закреплены 690Letessier F. Introduction // Chateaubriand F.-R. de. Atala. René. Les Aventures du DernierAbencerage. P., 1962. P.
LXXVII.691Bourgeois R. Chateaubriand et la littérature Empire. P., 1972. Р. 28.692«В «Рене» и «Атала» автор старается примирить две противоречащие друг другу позиции, которые соотносятся с двумя этапами выработки его идентичности: меланхолического изгнанника изащитника христианства» (Roulin J.-M. L`exil et la gloire. Du roman familial à l`identité littéraire dansl`œuvre de Chateaubriand. Lausanne, 1992. Р. 138).693Barbéris P. Réne de Chateaubriand. Un nouveau roman.
P., 1972. Р. 101. Вообще, роман Шатобриана критик исследует как зашифрованное писателем с помощью поэтического языка сообщение освоей общественной жизни. Главным смыслом «Рене» для Барбери становится смысл политический (исторический опыт Шатобриана), заключающий правду о дворянине-изгое, лишённом правРеволюцией и обречённого на скитальческую жизнь без возможности интеграции в социальноепространство.694Puzin Cl. René. Mémoires d`outre-tombe de Chateaubriand. P., 2002. P.
61.695Ibid., p. 61.252 Шатобрианом в его автобиографии 696 . «Рене», «Замогильные мемуары» –произведения, «отражающиеся» друг в друге, разрабатывающие одни и те жемотивы, указывающие на одни и те же автобиографические факты и, в конечном итоге, создающие миф о судьбе страдальца, обременённого скорбнойтоской и как личное несчастье переживающего горестный удел всего человечества.Сам романист подразумевал своё родство с героем романа, дав ему вторую часть своего двойного имени – Франсуа-Рене. Однако Шатобриан былне заинтересован в том, чтобы современники непосредственно ассоциировали с ним его героя, в персонаже видели его творца.