Диссертация (1098177), страница 62
Текст из файла (страница 62)
Однако сомнения в возможности познания человеком истины не отменяют наличие самой истины. В конечном итоге, Руссо отшатывается от той пропасти, куда толкают его сомнения. Естьнекое априорное знание, недоступное человеку, но заданное ему как творению, словами Руссо это «высшие истины, принятые во все времена всемимудрецами, узнаваемые всеми народами и неизгладимо начертанные в человеческом сердце», хотя «человеческая мысль, ограниченная чувствами,смыслами, не может охватить их во всей целостности» (69).Руссо приходит к выводу о том, что нужно отказаться от бесполезныхусилий разума, от «опасной гордыни желания знать» (72), от «новых идей какот пагубных заблуждений, которые являются только обманчивыми видимостями» (71).
Нужно иметь решительность и силу признать неосуществимостьнаших усилий приблизиться к разгадке высших истин («…я не более мудрый, не более сведущий, не более уверенный, чем тогда, когда задался этимивеликими вопросами…» (69)). Эти истины откроются человеку только послесмерти: душа, «освобождённая от тела, которое мешает ей видеть и ослепляет её», увидит «истину без покровов» (72). Для утверждения этой великойправды, а также своего превосходства пророка, прозревающего вечность, инужны Руссо оппоненты, которые распространяют лжеучение, беспомощны вих блужданиях в лабиринтах мысли.
В конце Третьей прогулки Руссо возвращается в начальную точку размышлений – пункт, из которого вышел: человек не может здесь, на земле, до конца познать высшие истины, поэтому неможет научиться умирать, он включён в земное бытие с его временностью,требующей от него постоянных усилий, работы чувств и мысли, каждая минута становится новым опытом и новым знанием, ставит человека перед неразрешимыми проблемами («…я не более мудрый, не более сведущий, не более уверенный…» (69)). Человек продолжает определяться опытом, проживаемым в каждый конкретный момент («…мы вступаем в борьбу в моментнашего рождения, мы выходим из этой борьбы в момент смерти…» (70)).Поэтому наука умирать превращается в науку жить, доказательство чему –всё тот же акт письма, запечатлевающий рождающуюся в здесь и сейчасмысль.Четвёртая прогулка, где Руссо, продолжая преследовать цель познатьсамого себя, обращается к нравственно-этическим проблемам, ярко обнаруживает диалогичность его мышления, которая проявляется в готовности винтеллектуальном поиске отталкиваться от чужого слова.
Необходимо уточнить, что «другой» почти всегда воспринимается Руссо как возможный оппо217 нент, чью позицию необходимо подвергнуть критике, обнаружив в ней неточности, слабые стороны или грубое искажение правды. «Как извлекатьпользу из своих противников?» – с этого вопроса начинаются размышленияРуссо. Чужое слово позволяет автору проверить истинность собственныхубеждений («m`examiner sur le mensonge» (74)). Слово Руссо всегда авторитарно, к чужому слову он относится с недоверием и старается его упразднить. Руссо убеждён, что является носителем истины, он не готов учитыватьточку зрения «другого».
Руссо оправдывает свою позицию уникальностьюсвоего опыта: «я не знал иного примера среди людей» (74). В конечном итоге, предполагаемый собеседник становится ему не нужен: «Оставим же этиавторитеты, которые сами себе противоречат, и постараемся, опираясь насобственные убеждения, разрешить для себя эти вопросы» (76). Это соответствует убеждению Руссо в том, что истинно только то знание, которое выводится из личного опыта и может иметь конкретное применение. Руссо ополчается против отвлечённого морализаторства сочинений своего времени.От размышлений на этические вопросы Руссо переходит к рассуждениям о художественном творчестве, а именно, о правде и вымысле в литературе. Постановка такого вопроса объясняется тем, что, как уже было сказано,для Руссо как автора автобиографических сочинений художественное словобыло способом верификации, проверкой самотождественности, гарантом истинности. С помощью письма Руссо обретает уверенность в своей подлинности и правдивости перед другими669.
Поэтому все проблемы – психологические, нравственные, этические, онтологические – сводятся для него к литературному творчеству как выражению себя в слове. Все сочинения Руссо делитна серьёзные и развлекательные, однако и к тем, и к другим он применяетобщее требование – моральная оправданность авторской интенции.Если в «Опыте о происхождении языков» Руссо отдаёт предпочтениеустной речи перед письменной (на чём выстраивает свои концептуальныеположения Ж. Деррида в книге «О грамматологии»), то «Прогулки одинокого мечтателя» можно считать руссоистской апологией письма, доказательством чему служит как замысел произведения, в котором определяющее значение имеет сам факт «автописьма», так и многочисленные размышленияРуссо о преимуществах письма над звучащим словом. В Четвёртой прогулкеРуссо и размышляет о преимуществах письма. Согласно Руссо, устная речь 669На верифицирующую функцию письма автобиографических сочинений Руссо указывает и Р.Рико: «Письмо, поскольку оно берёт начало в отсутствии, лучше "воспроизводит" аутентичное "я",чем непосредственное "присутствие".
Устный язык затемняет сознание истинного существа, которое только с помощью посредничества письма может быть обнаружено» (Ricot R. Rousseau en representation // Analyses et réflexions sur Rousseau “Les Confession”. L`écriture de soi. P., 1996. Р. 28).218 соответствует далеко не каждому: для успешности речи необходим определённый склад ума и особый характер.
Разговор требует от человека быстротымышления, сосредоточенности, привычки к оригинальности высказывания иострословию, навыка в импровизации и умения украшать речь словеснымиоборотами. Руссо признаётся в недостатке своих природных данных: его уммедлителен («медлительность мыслей» (84)), ему необходимо время, чтобысосредоточиться на предмете, ему сложно разнообразить свою речь, не удаётся придать ей красочность и остроту, отсюда – «сухость выражений» (84).Разговор требует живости, блеска – самые серьёзные вещи должны преподноситься в увлекательной форме.
Не умея на всякую тему говорить ярко,оригинально, Руссо каждый раз вынужден действовать по негативному сценарию: чтобы не молчать, он придумывает небылицы, однако не забывая оморальном уроке («Когда необходимо говорить и увлекательные истины неприходят достаточно быстро мне на ум, я рассказываю басни, чтобы не молчать…» (85)). Руссо признаётся в том, что, не следуя строго «правде фактов»,он всё же стремится к «правде моральной», то есть говорит о «естественныхдвижениях человеческого сердца» и извлекает из рассказа «некоторое полезное наставление», следуя примерам «моральных сказок» или «притч» (84-85).Однако Руссо часто не удовлетворён своей речью: «Но нужно обладатьбольшей находчивостью, чем у меня, и большей лёгкостью выражения, чтобы использовать для наставления болтовню беседы» (85).
Для Руссо устнаяречь не обладает ожидаемой им от высказывания серьёзностью, стройностью, доказательностью, убедительностью, она слишком произвольна и развлекательна (отсюда выражения «des vérités amusantes», «le babil de laconversation» (84-85)). Согласно установке Руссо, слово должно быть обращено к исключительно важным предметам – тому, от чего непосредственнозависит человеческая жизнь. В соответствии с серьёзностью задачи словодолжно избегать суеты, рождаясь в сосредоточенности мысли.«Её (беседы – С.Л.) ход, более быстрый, чем ход моих мыслей, почтивсегда вынуждает меня говорить ещё до того, как я подумаю, часто подсказывая мне глупости и нелепости, которые, как только они вылетают из моихуст, осуждает мой разум и от которых отказывается моё сердце. Однако,предшествуя моему собственному суду, они не могут быть больше подвергнуты цензуре» (85).
То есть, по мнению Руссо, письмо имеет неоспоримоепреимущество перед речью: оно даёт возможность обдумать высказывание.К тому же письмо позволяет подвергнуть высказывание цензуре, то есть сообразовать его с моральной пользой, проверить его соответствие идейнойустановке, а также согласовать его с контекстом, так чтобы не нарушитьсмыслового и стилистического единства. Кроме того, в письме не нужно219 гнаться за острословием, словесными украшениями, эффектными, но «пустыми» оборотами. Письмо позволяет критически выверить текст, которыйстановится точным выражением замысла.Высказанная в разговоре мысль часто импульсивна, эмоциональна, произвольна («…это первыми и несдержанными порывами темперамента внепредвиденные и быстрые моменты стыд и застенчивость часто вырываюту меня ложь, в которой не участвует моя воля…» (85)).
Человек в какой-тостепени теряет контроль над собой, предаёт своё долженствование. Письмодля Руссо есть всегда морально и этически ответственный акт, когда человекпреодолевает (или искусно скрывает) свои природные слабости или несовершенства характера, освобождается от всего сиюминутного, случайного,встаёт на определённую дистанцию по отношению к обстоятельствам и, сосредоточив усилия на дискурсивном процессе, выражает суть своего мыслящего существа, сообразуясь с нравственными ориентирами и требованиямиобщественной пользы, помня о своей ответственности за сказанное передкультурной памятью человечества. Письмо – это и пристальная до болезненности самооценка (в чём, согласно Руссо, может таиться и тщеславие, и самолюбование) и одновременно утверждение своей индивидуальности, никемне превзойдённой и никому не подсудной в своём личностном достоинстве(что граничит с гордыней и в некоторой степени даже подразумевает богоборчество).Примечательно, что в «Мечтаниях» Руссо встречается мысль, противоречащая той, которая была высказана им в «Исповеди», где он настаивает натом, что автобиографическое письмо есть предельная откровенность, обнажённость перед взглядом «другого».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
