Диссертация (1098107), страница 58
Текст из файла (страница 58)
Л. 28. Ст. 69. С. 217–224; Л. 33. Ст. 82. С. 257–264.978Трутень. 1769. Л. 28. Ст. 69. С. 220.979Трутень. 1769. Л. 28. Ст. 69. С. 221.980Трутень. 1769. Л. 28. Ст. 69. С. 220.981Трутень. 1770. Л. 12–13. Ст. 36. С. 90–100.982Трутень. 1770. Л. 12. Ст. 36. С. 93–94.976248Иногда конструктивной основой цикла характеров становится пародия. Пародийная форма позволяет метафорически переосмыслить образ. Такова, например,метафора качества как товара, использованная в упоминавшихся выше пародийныхобъявлениях из цикла «Ведомости» в «Трутне».
В том же журнале помещен циклсатирических «Рецептов», пародирующих рецепты медицинские. В нем реализованаметафора порока как болезни: «Для его превосходительства г. Недоума. Сей вельможа ежедневную имеет горячку величаться своею породою»983. Для «Рецептов» в«Трутне» характерна двухчастная структура, где первая часть – сатирическая характеристика персонажа, а вторая – собственно «рецепт»: совет, как избавиться от присущего ему порока. Часто эти советы метафоричны: «Надлежит больному довольную меру здравого привить рассудка и человеколюбия»984 – однако не всегда: «Госпоже Непоседовой.
Больная должна чаще быть дома, и смотреть за своею экономиею»985.Не только структура отдельных элементов цикла, но и их взаимное расположение может реализовывать некоторые закономерности. Иногда образы связываетантитеза: например, цикл «Смеющийся Демокрит» открывается характеристикамискупца и мота. Если в составе цикла есть не только сатирические, но и идеализированные образы, то эти последние (как правило, немногочисленные) могут тяготеть ксильным структурным позициям – начальным и заключительным, как в «Портретах» из «Трутня»986.
Влиять на расположение элементов может и их объем. В«Портретах»987 последний из элементов – самый крупный. Цикл «Смеющийся Демокрит» завершают два очерка, связанных единым сюжетом; в рамках этого циклатакое объединение представляет исключительный случай, превосходя в отношенииобъема прочие элементы.983Трутень. 1769. Л.
23. Ст. 45. С. 178.Трутень. 1769. Л. 23. Ст. 45. С. 180.985Трутень. 1769. Л. 27. Ст. 68. С. 214.986Трутень. 1769. Л. 17. Ст. 26. С. 129–132; Трутень. 1770. Л. 3. Ст. 5–6. С. 17–24.987Трутень. 1769. Л. 17. Ст. 26. С. 129–132.984249ВыводыТаким образом, концептуализация характера в сатирических журналах XVIIIвека предстает как восхождение по иерархической лестнице от отдельных личностных черт через характер как их совокупность к ряду характеров как композиционному выражению объединяющего их инварианта – образа человека вообще.Подобный тип изображения личности – ее рациональное конструирование,сложение из отдельных статичных элементов – принципиально отличен от привычной для нас по крупным эпическим и драматическим формам сюжетной ее реализации на протяжении постепенно развертывающегося действия.
На место драматургической динамики самораскрытия образа или романной динамики его саморазвития всатирическом журнале становится динамика освещения его авторским видением,движение не самого персонажа, а внешней точки зрения, сосредоточивающей внимание то на одной, то на другой его стороне.Эта рационалистическая техника изображения личности – черта не жанра характера в целом, а именно типичной для сатирических журналов его разновидности.«Характеры» Феофраста изображают человека в его поведении; перед читателемпредстает ряд его поступков, данных в кратких, но несмотря на это оформленныхпредметными деталями описаниях, предваряемый лишь кратким рациональным определением его личностного типа.
В сатирических журналах рациональный анализоттесняет показ, зримая образность уступает абстракции. Наследуя античной традиции, рационалистическая эстетика эпохи Просвещения вырабатывает в специфичной для нее форме сатирического журнала особую характерологическую систему,для художественного воплощения которой необходим исторически своеобразныйкомплекс литературных средств.250Раздел 2. Парадигма образовОбщие замечанияТрадиция сатирической характерологии определяет не только кумулятивныйпринцип структурирования характера как набора элементов, представляемых какоднородные, но также и набор характеров, и набор признаков каждого из них.Большинство характеров – традиционные сатирические маски, нередко восходящиееще к античным образцам.
Впрочем, в ряду устойчивых образов не все сводятся ксатире: некоторые допускают амбивалентную характеристику, есть и положительные образы, которые в рамках сатирического текста контрастируют с отрицательными.Обычно образ является ключом к традиционной сатирической теме. В образеможно видеть воплощение темы в художественной реальности, до некоторой степени – материализацию абстракции; но, как показано выше, рационалистическое видение мира, типичное для сатирических журналов, придает и образу-персонажу абстрактный характер.Можно сказать, что каждая из основных сатирических масок – это модель,общая для литературы своей эпохи.
Она включает ряд признаков, из которых составляются все новые и новые тексты. Каждый признак может быть реализован втексте в свернутом до названия качества виде или развернут вплоть до размеров небольшой сценки.Рационально-механистическое видение характера предполагает классификационный подход не только к его составу, но и к соотношению характеров между собой. Сатирические типажи благодаря дискретности набора качеств, их составляющих, образуют сеть, объединенную отношениями вхождения и смежности.Границы между масками проницаемы. В составе набора одно из качеств частооказывается главным, определяющим типаж.
Одно и то же качество может выступать как центральное для одного образа и периферийное – для другого. Например,такие черты характера и поведения, как глупость, внимание к моде, постоянная смена любовных увлечений, мотовство, часто сосредоточены в одном образе – щеголя,251петиметра. Но часто можно встретить и образы волокиты или мота, в характеристиках которых не уделено внимание увлечению модой, и в отсутствие этого признакана первый план выходят другие.
Маски щеголя, мота и волокиты формируют группу, элементы которой делят ряд общих свойств, но различаются их составом и иерархией.Группа сатирических масок может формироваться и вокруг одного центрального мотива. Например, сатирики XVIII века часто обращаются к теме взяточничества.
Этот порок представляют в сатирических журналах, по меньшей мере, два основных типажа: взяточник-судья и подьячий – секретарь, мелкий канцелярскийслужитель или стряпчий. Хотя центром обоих типажей и основным предметом сатиры является один и тот же порок, социальная дистанция между судьей и приказным отражается в ряде важных деталей.Еще одна сатирическая тема – богатство становится центральной для нескольких образов, существенно различающихся ее трактовкой. Знатный вельможа, молодой отпрыск знатного рода, купец или ростовщик – в каждом из этих образов богатство является одной из важнейших черт, но сатирики рассматривают его с разныхточек зрения в зависимости от того, как оно приобретено, как его обладатель долженбыл бы им распорядиться и почему он этого не делает.Некоторые сатирические маски находятся на границе тематических рядов. Например, сравнительно редкий, но все же устойчивый образ престарелого селадонародствен образу волокиты, но вместе с тем входит в группу типажей комическихстариков.Отдельные элементы системы типажей связаны антитезой.
Скупцу противопоставлен мот, волоките – человек искренне влюбленный (это один из немногих устойчивых образов, характеризуемых сочувственно).Традиционный образ может распадаться на ряд вариантов, различающихся нетолько набором признаков, но и оценкой. Так реализуется вариативность в трактовке устойчивых тем. Но все же она возможна лишь в узких, ограниченных традициейпределах.252Щеголь (петиметр)Щеголь (петиметр) – один из наиболее распространенных типажей в сатирических журналах и вообще в сатире XVIII века. Этот образ появляется в русской литературе еще до возникновения отечественной сатирической журналистики.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
