Диссертация (1098107), страница 55
Текст из файла (страница 55)
Грасиана.В письме, опубликованном в л. 21 журнала «Трутень» за 15 сентября 1769 г.,сходная тема развивается в диалоге, рамкой для которого также служит письмо928.Читатель, подписавшийся Я., рассказывает о беседе, свидетелем которой он был. Ееучастники – его брат, вернувшийся из армии, и старичок, отставной военный, в молодости также участвовавший в войне с Турцией.
Старичок – комическая фигура: онназван «трусливым» и выражает страх перед турками. Но брат корреспондента доказывает ему силу русской армии и ее несомненное превосходство над неприятелем.Таким образом, в статьях на политические темы используются разные приемы.Главное различие между статьями – в точке зрения. «Всякая всячина» моделируетвзгляд «извне», из-за границы, «Смесь» и «Трутень» – «изнутри», из России, дажеточку зрения непосредственного участника событий.
Но в содержательном отношении журналы демонстрируют полное единство.ЗаключениеЧитатель выступает в сатирических журналах как субъект речи наряду с издателем. Их позиции во многих случаях не совпадают. Они вступают в диалог. Диалогможет быть оформлен как обмен репликами, если читательское письмо сопровождается ответом издателя. Если же ответа нет, то и в этом случае «ситуацию диалога»927928Смесь. Л. 13. С.
99.Трутень. 1769. Л. 21. Ст. 37. С. 161–165.234формирует сам факт несовпадения точек зрения по меньшей мере в речевом плане, аиногда и в плане идеологии929.Иногда можно предполагать, что обмен репликами между читателем и издателем – это действительно диалог разных людей, существующих в действительности.Письма действительно могут быть присланы в журнал кем-то, не входящим в составего постоянных авторов. Но за недостатком данных отличить такие случаи от тех,где автор письма – лишь условный образ и от его лица говорит тот же человек, чтоот лица издателя, обычно практически невозможно. Трудно достоверно опровергнуть гипотезу, согласно которой в отношении к внелитературной действительностидиалог между читателем и издателем, как правило, является фикцией.Но, как видно из сказанного, очень часто этот диалог фиктивен и в другом понимании – в смысле различия тех сознаний, которые создаются внутри художественного мира, как об этом писал М.
М. Бахтин. В классическом анализе сцены списьмом из первой части «Преступления и наказания», который Бахтин проводит вначале книги «Проблемы поэтики Достоевского», диалог раскрывается в монологе:внутренняя речь Раскольникова воссоздает и мысль Дуни, и мысль его матери, и егособственную мысль930. Сатирические журналы часто демонстрируют противоположную тенденцию: в диалоге скрыт монолог.В концепции диалога, которую создал Бахтин, принципиальное значение имеет равноправие взаимодействующих сознаний. В этой модели они не подавляютдруг друга и вступают в свободный спор.
Как известно, в этот ряд Бахтин включаетдаже сознание автора наравне с сознанием персонажа, что вызвало полемику.Идея равноправия сознаний не чужда сатирическим журналам. Форма читательского письма подчеркивает независимость его автора как субъекта речи от издателя. Но за этой внешней независимостью часто скрывается внутренняя подчиненность. Издатель определяет ту роль, в которой читатель может выступить. Во «Всякой всячине» это, прежде всего, роль просителя, который признает авторитет изда-929Успенский Б. А.
Поэтика композиции: Структура художественного текста и типология композиционнойформы. М.: Искусство, 1970. (Семиотические исследования по теории искусства).930Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 6: «Проблемы поэтики Достоевского», 1963; Работы 1960-х – 1970-х гг.С. 86–87.235теля и сознает свою неспособность разрешить те вопросы, с которыми он обращается в журнал.
В «Смеси» и «Трутне» читатель более активен, он чаще становитсяединомышленником издателя, но все это возможно лишь постольку, поскольку позиции читателя и издателя совпадают. Дидактическая литература XVIII века непредполагает концепции нескольких правд; правильный, рациональный взгляд намир – один, прочее – заблуждение.Зачем же тогда вводится самостоятельный образ читателя, если его самостоятельность оказывается мнимой? Представляется, что это позволяет усилить дидактическое воздействие, причем с помощью нескольких различных механизмов.В том случае, если позиции издателя и читателя совпадают, возникает эффектколлективного авторитета: на стороне истины не один голос, а несколько.
Создаетсявпечатление широкой солидарности, общественной поддержки издателя.Если же эти позиции не совпадают, аргументация издателя в споре с читателем, противником заведомо слабым, приобретает дополнительную риторическуюубедительность. Иногда ирония оказывается решающим аргументом. Это хорошовидно на примере тех писем, где читатель, не осознавая своих заблуждений, сам разоблачает себя. В таком случае издателю даже не обязательно выставлять контраргументы, и некоторые из таких писем действительно остаются без ответа. Вызванного такой формой чувства превосходства реального читателя, к которому обращенжурнал, над читателем фиктивным, не сознающим своей неправоты, достаточно,чтобы произвести мощный дидактический эффект.Наконец, и в том, и в другом случае читатель фиктивный замещает в художественном пространстве журнала читателя реального, и, определяя отношение издателя к нему, автор предлагает аудитории модель собственных взаимоотношений сней.
Подобно классической ситуации «театра в театре», вымышленный читательстановится «зрителем на сцене». Утверждая превосходство издателя над ним в фиктивной коммуникативной ситуации, автор журнала тем самым укрепляет свой авторитет в ситуации реальной. Он доказывает свое право обращаться к обществу с нравоучением.236Это право – центральный элемент «ситуации диалога», задаваемой журналом.На примере «Всякой всячины» хорошо видно, что этот элемент не единственный. Вдиалоге издателя с читателем также определяется круг тем, разрешенных и запрещенных для обсуждения, и круг возможных ответов на поставленные вопросы. Этафункция фиктивного диалога становится особенно важной там, где ставятся вопросы, потенциально опасные для государства.
Их обсуждение пресекается, но не менееважно то, что оно все же становится возможным – лишь для того, чтобы поддержатьstatus quo. Так журнал формирует общественное мнение.237Глава 3.Образы персонажей: конструирование характераВведениеСреди всех аспектов исследования сатирических журналов одним из первых,которые привлекли к себе внимание историков литературы, стала система образов.Обращаясь к этой теме, литературоведы середины XIX века ставили перед собой, всоответствии с особенностями культурно-исторического подхода к предмету, нестолько эстетические, сколько социологические задачи. Сатирические типажи становились материалом для изучения русского общества XVIII века: исследователизадавались вопросами о том, какие социальные проблемы были актуальны в этотмомент и что сделали общественные деятели, прежде всего писатели, чтобы найтиих решение.За пределами культурно-исторической парадигмы круг вопросов, связанных сизучением сатирических образов, видится иначе.
Круг характерных для сатирической журналистики образов традиционен. Он принадлежит общеевропейской традиции сатиры, восходящей еще к античности. Соответствия им можно найти в разныхнациональных литературах: образцами служат, например, «Характеры» Феофраста иримская сатира, античная комедия и commedia dell’arte, французская комедиографияи английская сатирическая журналистика. Не менее важно разнообразие жанров, вкоторых встречаются образы подобного типа.
Нормативная эстетика XVIII века, какизвестно, реализует принцип чистоты жанра; литература мыслится подчиненнойправилам, и для каждого жанра эти правила свои. Однако группа жанров комических по основному типу эстетического впечатления и сатирических – по функции,куда сатирическая журналистика входит вместе с комедией, поэтической сатирой,отчасти басней, пользуется, в сущности, общим набором образов (басня благодаря238аллегоризму находится на периферии этого ряда). Таким образом, на примере сатирической журналистики с типичной для нее повторяемостью образов можно наблюдать реализацию методологической альтернативы, задающей парадигму интерпретаций текста в его отношении одновременно к исторической действительности и литературной традиции: один и тот же факт в мире текста соотнесен с двумя рядами –социальным и литературным и как из того, так и из другого по отдельности или одновременно может быть объяснен.В дальнейшем изложении будет реализован поэтологический подход: системаобразов будет рассмотрена как эстетический феномен – модель действительногомира, организованная по художественным законам.На верхнем уровне обобщения эту модель можно представить как двумерную.Одно ее измерение – это структура образа, формируемая, как будет показано, на базе в целом единых принципов литературной характерологии.
Другое – парадигмаобразов, из которых складывается общество в его литературном представлении.Структура главы отражает это двумерное представление объекта. Глава включает два раздела. В первом из них освещены принципы создания образа, определяющие реализуемую в сатирических журналах модель личности. Второй раздел посвящен рассмотрению развернутого в журналах образного ряда.Раздел 1. Модель личностиОбщие замечанияДидактическая установка сатирических журналов определяет схематизм образов, их типичность – в том смысле, в каком употребляет это слово А. С. Пушкин, говоря, что герои Мольера – «типы такой-то страсти, такого-то порока»931. При этомнебольшой объем журнальных статей ограничивает возможности разработки сюжета.
Издатели журналов обращаются к литературной форме характера, имеющей ещеантичные истоки: ее классическим образцом служат «Характеры» Феофраста – уче931C. 159.Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. Т. 12: Критика. Автобиография. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949.239ника Аристотеля, принявшего после учителя руководство Ликеем.
Эта форма популярна в XVII–XVIII вв. в английской и французской литературе932. Во Франции образцом жанра становятся начатые как продолжение труда Феофраста «Характеры,или нравы нынешнего века» Ж. де Лабрюйера. Черты этого жанра – краткость, статичность, отсутствие сюжетной динамики, стремление к обобщению и, что оченьважно, тяготение характеров к объединению в циклы933.КачествоМодель личности, которую предполагает такой тип описания, рационалистична и дискретна. Психологическое единство личности фрагментируется. Личностьпредставляется сложенной из базовых элементов – качеств.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
