Диссертация (1098107), страница 36
Текст из файла (страница 36)
XVIII в. / Отв. ред. Ю. Д. Левин:[В 2 т.] Т. 2: Драматургия. Поэзия. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. С. 37–38.538Leroy O. L’irrésolu: comédie en un acte et en vers. Paris: Vente, 1819. P. 1.9me150tère »539. Лукин усиливает момент самоосуждения, дополняя реплику указанием нато, что, несмотря на признание своего недостатка, герой продолжает вести себя неправильно: «<…> навсегда берегитесь моего порока. Я и сам теперь узнал, что Пустомеля человек глупый, скучный, несносный, гнусный и… Уймите же меня, или явам и в подлинну наскучу!»540 Хмельницкий же, напротив, в финале «Говоруна»устраняет эту реплику вовсе541.Таким образом, те черты образа и сюжетные решения, которые подвергаютсякритике в письме читательницы, не составляют исключительно принадлежностикомедии Лукина, а унаследованы им от литературной традиции.Вслед за письмом, направленным против Лукина, во «Всякой всячине» помещен полемический отзыв издателя.
Спор ведется не столько о достоинствах пьесыЛукина, сколько о том, следует ли простить ее недостатки. Издатель отмечает, чторусская литература находится еще на раннем этапе развития и поэтому писателинуждаются скорее в поощрении, чем в строгой критике.Замечание в адрес Лукина есть и в другом помещенном в журнале письме;впрочем, и в этом случае контекст подсказывает двоякую интерпретацию, представляя в сатирическом свете не только Лукина, но и читателя, который выступает против него. Статья подписана комическим псевдонимом – «Фалалей, который многонаписал, а толку нет».
Свои претензии читатель излагает в иронической форме: «болен я бредом <…> а бред мой состоит в том, что браню худых сочинителей и которые не одумавшися принимаются писати против сил своих и пишут вздор. Например, Зятя и Тестя и Разумного Вертопраха». Комедии Лукина противопоставляютсятрагедиям Сумарокова, рассматриваемым как образцы драматургического искусства542.Вместе с тем в журнале представлена и высокая оценка творчества Лукина,причем она дается также в читательском письме. Это упоминавшееся выше письмо539Boissy [L.] Le babillard, comédie en un acte et en vers. Nouvelle édition. [S.
l., 1725]. P. 24.Лукин В. И. Пустомеля // Лукин В. И., Ельчанинов Б. Е. Сочинения и переводы. С. 109.541Хмельницкий Н. И. Говорун // Стихотворная комедия, комическая опера, водевиль конца XVIII – началаXIX века: В 2 т. Т. 2 / Вступ. ст., биогр. справки, сост., подг. текста и примеч. А. А. Гозенпуда. Л.: Сов. писатель, 1990.(Библиотека поэта.
Большая серия). С. 450.542Всякая всячина. Ст. 26. С. 78.540151за подписью П. Ф. Б. В нем затрагивается вопрос о зрительском восприятии драматургии, причем противопоставляются две точки зрения на спектакль. В одном случае интерес зрителя сосредоточен на сценическом воплощении пьесы, причем обсуждаются костюмы актеров, «их голоса, движения, осанка», в другом – на замыследраматурга, воплощенном в образах персонажей. Второй тип восприятия предпочитается первому543.
В статье приводятся примеры сюжетов и образов, заслуживающих внимания зрителей, и среди них упомянуто «исправление мота»; это, очевидно,отсылка к комедии Лукина. Лукин упомянут среди драматургов-классиков, в одномряду с Сумароковым, Мольером и Вольтером.Читательские письма играют важнейшую роль и в полемике «Всякой всячины» с другими журналами – изданиями М. Д. Чулкова «И то и сё» и В. Г. Рубана«Ни то ни сё». Один из номеров «Всякой всячины» практически полностью посвящен этой теме.
Он занят статьей под номером 26, которая представляет собой комплекс текстов: эссе от лица издателя, два письма за разными подписями (второе –уже упомянутое письмо Фалалея, где критика в адрес Лукина – побочная тема, а полемика с журналом «Ни то ни сё» – основная) и заключительное замечание издателя.
Позиции издателя и читателей не совпадают. Если издатель во вводной статье,противопоставляя журналы Чулкова и Рубана, осуждает первый из них за дерзость(он именует «Всякую всячину» «безо всякого почтения большою сестрицею»544) ивыступает в поддержку второго, то оба читательских письма, наоборот, направленыпротив журнала «Ни то ни сё».Издатель во вводном эссе принимает иронический тон, с помощью развернутой олицетворяющей метафоры представляя литературную полемику в виде «семейной ссоры»545. Следующие далее письма также отличает ироническая манера изложения, но объектом иронии становятся главным образом сами читатели. Гиперболически изображено впечатление, которое производит на них чтение журнала «Нито ни сё»: первый из читателей, Ибрагим Курмамет, прочитав журнал, падает в обморок, и ему помогает лишь «Всякая всячина», второй, Фалалей, «занемог» и просит543Барышок Всякия всячины.
Ст. 154. С. 421.Всякая всячина. Ст. 26. С. 74.545Там же.544152у «Всякой всячины» «рецепт к облегчению»546. Кроме того, Фалалей, как отмеченовыше, сам называет собственные критические замечания «бредом».Хотя образы читателей приобретают комическую окраску, высказанные имипретензии к журналу Рубана воспринимаются как серьезные. Объектом критикистановятся содержание и стиль издания. Ибрагим Курмамет отмечает как недостаток журнала тавтологию – «частое произношение одних речей» в стихотворении,помещенном в его первом номере547.
В обоих письмах отмечена как неудачная завершающая первый номер журнала эпиграмма – «ни То ни Се на других языках»548,причем, по мнению Фалалея, она помещена в журнале потому, что его издатель незнает, «как бы окончать оный»549; иными словами, с точки зрения читателя, журнал«Ни то ни сё» бессодержателен.Сопровождающая публикацию писем заметка издателя, как и в случае с оценкой комедии Лукина «Тесть и зять», переводит обсуждение на другой смысловойуровень.
Не вступая в спор с читателями по существу, но и не соглашаясь с ними,издатель выступает против журнальной полемики как таковой, причем снова, как иво вступительном эссе, выражает суждение в иронически-иносказательной форме,прибегая к олицетворению журналов:Слушай, То и Се, и ты, ни То ни Се: если не побережемся, наши корреспонденты нас поссорят. Но для пользы племени есть средство. Не замай они пишут; а мы браниться нестанем.Подобный композиционный ход позволяет издателю, предоставив читателямвысказать мнения более резкие, чем собственное, надеть маску доброжелательства.Для этого он несколько меняет свою позицию по сравнению с той, которая высказана во вступительной статье: там журналы «И то и сё» и «Ни то ни сё» противопоставлялись, здесь же издатель объединяет их, чтобы вместе противостоять критикам.Помещение читательских писем создает эффект разнообразия высказанных в журнале точек зрения, но последнее слово в споре издатель оставляет за собой.546Всякая всячина.
Ст. 26. С. 78–79.Всякая всячина. Ст. 26. С. 76.548Ни то ни сё. Л. 1. С. 8.549Всякая всячина. Ст. 26. С. 78.547153Мысль о вреде журнальной полемики высказывается во «Всякой всячине» нетолько от лица издателя, но и в читательском письме. Это помещенное несколькопозже письмо Аристарха Аристархова сына Примирителева. Аргументация противжурнальных споров опирается на представление о рекреативной функции журналов.В письме варьируется мотив удовольствия, которое доставляют читателям журналы;напротив, «совсем неприличная таким сочинениям междоусобная ссора», по мнению Примирителева, производит на аудиторию отталкивающее впечатление550.
Издатель соглашается с этим суждением и объявляет, что в дальнейшем во «Всякойвсячине» не будет напечатано ни одно произведение, «из которого бы могли родиться ссоры и брани с прочими издаваемыми листами»551. Издатель пользуетсяэтим случаем, чтобы утвердить свой литературный авторитет: рекомендацию отказаться от полемики он дает другим журналам «по праву старшинства»552.Тем не менее и самой «Всякой всячине» впоследствии приходится нарушитьсобственное предписание, чтобы вступить в спор с журналом Н. И. Новикова «Трутень». Против него направлена статья «На ругательства, напечатанные в Трутне…»553.
Она принимает форму эссе от лица издателя, в то время как в «Трутне»ключевые полемические статьи представляют собой письма за подписью Правдулюбова, от которого издатель иронически дистанцируется. Можно думать, что в ситуации ожесточенного спора маска читателя оказывается, с точки зрения авторов «Всякой всячины», неуместной.Из сказанного видно, что значение читательских писем для раскрытия литературно-полемических тем исключительно велико. В этом жанре высказываются суждения практически по всем вопросам литературной полемики, затрагиваемым во«Всякой всячине».
Суждения эти носят принципиальный характер. Ряд критическихвысказываний, направленных против Тредиаковского, показывает, как из замечаний,сделанных в письмах, складывается своего рода отраженный образ самого журнала,550Всякая всячина. Ст. 35. С. 97.Всякая всячина. Ст. 35. С. 98.552Там же.553Всякая всячина. Ст. 66.
С. 174–175.551154приобретающий значение эстетического эталона, только понятого в отрицательномсмысле.Нередко издатель отходит на второй план, предоставляя читателям высказывать суждения более острые, чем собственные: примерами служат и письмо с разбором комедии Лукина «Тесть и зять», и письма, направленные против журнала «Нито ни сё». За собой издатель, однако, оставляет последнее слово: если читатель выступает с оценкой современной литературы, то издатель оценивает суждение самогочитателя, предлагая более взвешенное суждение, призывая к миролюбию и снисходительности там, где читатель резок и непримирим.
Это своеобразный диалог междуиздателем и читателем, для которого рассматриваемое произведение служит поводом, но диалог неравноправный; читателю предоставляется слово для того, чтобыподвергнуть его суждение коррективам.Полемика с журналом «Ни то ни сё» демонстрирует пример другого типа диалога – между двумя читателями. Впрочем, диалогом эту ситуацию можно назватьлишь условно.
Здесь нет конфликта позиций: в обоих письмах выражены сходныесуждения. Этот диалог также направляется издателем: как и в том случае, когда суждение читателя одно, он подводит итоги спора.Спор с «Трутнем» представляет, однако, исключение из этого ряда. Здесь автор не разделяет свою позицию между фиктивными лицами издателя и читателей.Диалог внутри журнала, выступающий как литературная условность, уступает местопринципиальному спору с сильным и опасным противником.«И то и сё»: приближение к ответуЧитательских писем в журнале «И то и сё» намного меньше, чем во «Всякойвсячине».
Тем не менее в формировании концепции журнала они играют немаловажную роль. Как и во «Всякой всячине», в этом жанре выражаются эстетическиепринципы издания, дается его оценка, которая поддерживает литературную позицию издателя, а также ведется литературная полемика. В журнале «И то и сё» читательские письма, посвященные эстетическим темам, образуют ряд, постепенно расширяя диапазон проблематики от частных полемических замечаний к общим худо-155жественным принципам издания. Таким образом, вопрос об эстетических принципах издания получает разрешение лишь в последнем из писем метатекстового типа;предшествующие подводят читателя к ответу на этот вопрос, но разрешения его недают.Первое из таких писем, «Государь мой А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
