Диссертация (1098107), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Содержание сцены метатекстовое: издатель рассказывает о том, как он пишет статью, вкоторой прощается с читателями, – очевидно, подразумевается именно та статья, вкоторой все это излагается. Процесс письма изображается в деталях:Перо падает из рук… Я его беру опять, хочу писать, но оно не пишет. Ярость объемлетмое сердце, я бешусь; бешенство не умаляет моей скорби, но паче оную умножает; но япознаю мою ошибку, перо еще не очинено; я бросил его опять, беру другое <…>393.Среди «технических» подробностей вкраплены психологические, и они, конечно, составляют основной предмет интереса.
Здесь начинает раскрываться основ392393Ни то ни сё. Л. 20. С. 157–160.Трутень. 1770. Л. 17. Ст. 47. С. 134.102ное содержание сцены – эмоциональное напряжение. Многоточия подчеркивают гиперболическую аффектацию.Далее на всем протяжении статьи напряжение нарастает. Сцену продолжаетряд развернутых отрицательных сравнений, представляющий собой галерею сатирических портретов, – прием, часто используемый Новиковым, не только в «Трутне». Эмоции издателя, расстающегося с читателями, сравниваются с чувствамимужчины, разлучающегося с возлюбленной, подьячего, читающего «указ о лихоимстве», завистника, при котором хвалят других, поэта, чьи сочинения остаются безпохвалы, и т.
д.Возвращение к сюжетной части усиливает комический эффект с помощьюконтрастных средств:Я черню и перечерниваю, засыпаю песком; но ах! вместо песочницы я употребил чернильницу. Увы! источники чернильные проливаются по бумаге и по столу. Позорище сиеослабляет мои чувства… Я лишаюся оных… падаю в обморок… упал на стол, замараллицо и так лежу…394Используются лексические и пунктуационные сигналы эмоционального напряжения – междометия и многоточия, в то время как предметные детали изображаемой сцены переносят ее в плоскость стилистически «низкого»; высокая лексика(позорище ‘зрелище’) и метафоры («источники чернильные») приобретают пародийное звучание.Элемент диалогической композиции – обращение к читателю – еще усиливаетнапряжение: читатель, по убеждению издателя, равнодушен к журналу.
Здесь наступает кульминация, оформленная риторическими обращениями, эпитетами и вновьмноготочиями:Варвары, тигры! вы не проливаете слез, видя мою горесть? <…>Я заклинаю себя наказатьвас за вашу свирепость… бешенство мною владеет… так, я вас накажу… но… на что ко-394Трутень. 1770. Л. 17. Ст. 47. С. 135.103лебаться; слушайте приговор вашего наказания: впредь ни единой строки для вас писатьне буду…395Источниками этой риторически аффектированной речевой манеры, вероятно,служат не только другие сатирические журналы. Новиков может ориентироваться,например, на стилистику трагедий.
Не исключено и влияние стихотворенияА. П. Сумарокова «Расставание с музами», заключающего журнал «Трудолюбиваяпчела». Выполняя ту же композиционную функцию, оно также соединяет эмоциюотчаяния с темой отказа от творчества в будущем. Но, прибегая к прозаическойформе и наполняя текст снижающими подробностями, Новиков добивается пародийно-комического впечатления, тогда как Сумароков, очевидно, серьезен. Разумеется, не следует полагать, что Новиков ставит перед собой цель дискредитироватьСумарокова, которого чтит и на чью защиту становится в литературных спорах;«Расставание с музами» может быть в данном случае лишь источником мотивов,подвергающихся не пародийной, а пародической (по Ю.
Н. Тынянову396) трансформации.Несмотря на повествовательное оформление, собственно сюжетного значенияэта сцена не имеет. За счет стилистических средств достигается острый комическийэффект. Сила комического впечатления объединяет эту сцену с другими статьями«Трутня»: как известно, этот журнал в целом отличается предельной резкостью сатиры, противостоящей снисходительности, на которой настаивает «Всякая всячина».Характерна для «Трутня» и установка на пародийную гиперболизацию тенденций,определившихся в других сатирических журналах. Подобно тому как принцип иронии в автохарактеристике издателя «Трутень» доводит до крайности – до предельного умаления роли издателя в журнале, этикетное сожаление о расставании с читателем, заключающее журнал, превращается здесь в пародийно гипертрофированноестрадание, доходящее до бешенства.Сопоставление этой сцены, представленной от лица издателя, и вступления,где главной чертой издателя оказывается лень, создает противоречивый образ.
И395Трутень. 1770. Л. 17. Ст. 47. С. 135–136.Тынянов Ю. Н. О пародии // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / Отв. ред. Б. А. Каверин иА. С. Мясников; Изд. подг. Е. А. Тоддес, А. П. Чудаков, М. О. Чудакова. М.: Наука, 1977. С. 290 сл.396104противоречие, очевидно, наделено художественным смыслом: оно реализует тотпринцип сильных эстетических впечатлений, который в целом характерен для журнала «Трутень» и отличает его от других современных ему сатирических журналов.«Пустомеля»: композиционные приемыКак отмечено выше, в журнале «Пустомеля» Н.
И. Новиков избирает иную,нежели в «Трутне», эстетическую модель. Здесь издатель не устраняется от своихобязанностей; напротив, внимание читателя привлекается к этому образу. Названиежурнала задает направление, в котором образ издателя должен развиваться. Он отчасти близок соответствующему образу из журнала «И то и сё»: этот персонаж разговорчив, его речь лишена серьезного содержания и должна, прежде всего, развлечьчитателя – в отличие от «Трутня», где ставится сатирическая задача.В «Пустомеле» даже можно найти реминисценцию из журнала «И то и сё». Вовводной статье, озаглавленной «То, что употребил я вместо предисловия», издатель«Пустомели» говорит, что «предприял прославиться во всех концах пространнойРоссии»397.
А в журнале «И то и сё», также во вступительной статье, издатель обращается к читателям: «пущу я голос мой во все концы пространныя России и поздравлю всех моих одноземцев с тем торжественным днем, в который начался новый тысяща седмьсот шестьдесят девятый год и в который сменила девятая цифраосьмую»398; выражение почти то же, причем в обоих случаях используется, очевидно, в ироническом контексте.Несмотря на концептуальное сходство, приемы создания образа в журналах«И то и сё» и «Пустомеля» различны.
Для «Пустомели» нехарактерно как то внимание к элементам характеристики издателя, так и те семантические эффекты, которыеактивно используются в предшествующем журнале. Впечатление легкого разговора,на что указывает название, создается композиционными средствами – при помощисмены тем, имитирующей иррациональное движение речи.В «Пустомеле» два пространных монолога издателя: «То, что употребил явместо предисловия» в начале первого номера, вслед за письмом-посвящением397398Пустомеля. Июнь. С. 16.И то и сё. Л.
1. С. 4.105Н. А. Ладыженскому399 и «Известием», то есть объявлением о сроках выхода и цене,и статья без названия (начало: «Самое негодное дело быть автором ежемесячныхили еженедельных сочинений…») – во втором, посвящены общей теме – трудностилитературного творчества; впоследствии эта тема будет продолжена во вступительной статье третьего журнала Новикова, «Живописца». В рамках этой широкой темыкомпозиция реализует ассоциативный принцип.Во вступительной статье, заявив о своем стремлении писать хорошо, издательпереходит к критике дурных авторов, затем определяет требования к авторам хорошим и снова возвращается к дурным; замечает, что верному взгляду писателей насамих себя мешает самолюбие, и обращается к вопросу о собственном самолюбии.Здесь он замечает, что, «заговорясь, удалился от своей цели»400, а затем, обращаясь кчитателю, объявляет, что не будет называть своего имени, и объясняет, почему.
Затем в мечтах рисует картину своей будущей известности, призывает себя воздержаться от самовосхваления, а потом принимает иронический тон и обращается к самому себе с противоположным призывом: «С первой строки приведи читателей своих в удивление и, не дав им опомниться, пользуйся их смятением»401.
К иронии присоединяется аллегория: «Если ж ты сам начнешь уставать, то поймай Пегаса»402. Заодним аллегорическим образом следуют другие; издатель рисует пародийную аллегорическую картину, напоминающую ирои-комические поэмы: «поезжай прямо наПарнас, сделайся властителем оного, перемени все по своему желанию»403. Картинаразвертывается до тех пор, пока неожиданно повествование не переводится из аллегорического плана в бытовой: читатель от скуки спит, а издатель просыпается; всерассказанное оказывается сном, что побуждает издателя обратиться к самокритике.Наконец, он вспоминает, что в предисловии следовало бы определить цель издания,но этого не делает; здесь вступительная статья завершается.399Имя, отчество и фамилия в журнале записаны так: «Н К Л: Л К С В Ч: Л Д Ж Н С К М:» (Пустомеля.Июнь.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
