Диссертация (1149020), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Информация обладает ценностью, потому что наблюдательможет использовать эту информацию, чтобы делать то же самое, чтоделает модель, и таким образом воспроизвести те же самые достижения.Возможно, тем не менее, отделить воспитательную ценность образцовсовершенстваконкурирующаяобнаруживаетотэтогоимитационноготрадициявоспитательноеконтекста.воспитательногозначениеСуществуетдискурса,образцовкотораячеловеческого43совершенства в чем-то ином, нежели имитация. В эпоху Просвещения, вчастности, теоретики воспитания поставили под сомнение идею, чтообразцы совершенстрва связаны с имитацией.
Говорить об образцахчеловеческого совершенства и наблюдать за ними все еще считалосьважным, но они уже не рассматривались как модели, которые следуетимитировать.Образцычеловеческогосовершенствадлямногихпредставителей Просвещения не предоставляли информацию о тойвозможнойжизни,которуюследуетпринять.Значениеобразцовсовершенства заключается в другом.Снижениеимитационнойсторонычеловеческогосовершенствасвязано с концепцией человеческого разума, которая развивается в эпохуНовоговремени.ПроектПросвещения,возможно,лучшевсегопредставлен на примере Рене Декарта, целью которого было построитьзнание на нерушимых основаниях. Обнаружив, что его научили некоторымошибочным знаниям во время его молодости, Декарт избрал методсистематического сомнения и решил доверять только тому, что он самможет понять и обосновать.
Желанием Декарта было отделить его знаниеот ошибочности общественного мнения и укрепить свои убеждения наболее объективном основании. Он нашел достоверность внутри самогосебя как мыслящего существа, то есть, он нашел достоверность в своемтранцендентальном Эго, в существовании которого не могло бытьсомнений. С высоты этой достоверности Эго могло отделить себя отобщественногомираиотказатьсяотсужденйионем.Этотэпистемологический индивидуализм, представленный Декартом, разрушалсвязи с нормативными традициями, которые были так важны дляантичного мира.Этот разрыв с традициями прошлого изменил и роль образцовчеловеческогосовершенстваэпистемологическоговвоспитании,индивидуализмаэпохихотяпредпосылкиПросвещениялишьпостепенно входили в философию образования того времени. Как мы44указывали, теоретики воспитания вроде Локка все еще одобрялиимитацию.
Но Локк в то же время боролся и с сомнениями относительноее ценности. Имитационные практики, пришел он к выводу, не имеютникакого значения, если они не связаны с подлинными наклонностямииндивидуального Я. Он писал в Мыслях о воспитании, что «большую рольиграет подражание другим, причем человек не разобрался, что,собственно, привлекательно в них и что является только особенностьюхарактера. Но всякое притворство, откуда бы оно ни проистекало, всегданеприятно; ибо мы, естественно, ненавидим все поддельное и осуждаемтех, кто ничем лучшим не может себя зарекомендовать.»27 Для Локкаимитационное поведение может поверхностным образом маскироватьдефект или заблуждение внутри подлинного Я; таким образом и наше Ястановится подделкой.
По этой причине Локк говорит, что имитацияможет существовать только в паре с опреденной проницательностью, аименно, со способностью видеть «что благородно», а «что необычно» вобразцах совершенства. Люди должны быть способны проникать внутрьобразца совершенства и видеть тот признак, из которого проистекатедействие.
В таком случае подлинный внутренний признак имитатора будетсоответствовать признаку модели.Опасения, что имитация – это предательство подлинного Я, опасения,осторожно высказанные Локком, в более сильной форме слышатся уЖ.Ж.Руссо. Для Локка имитация может быть плохой, если она являетсяпритворной, то есть, если качества внутреннего Я имитатора несоответствуют внутренним качествам модели. В своей книге Эмиль Руссозанимает более строгую позицию, утверждая, что для детей почти всякаяимитация – это предательство собственного человеческого существования.Современное общество портит человека, а имитация представляет собойдвижение к этому обществу от естественного человека, который иобразует собой собственно человеческую природу.
Дети должны жить в27Локк Дж. Мысли о воспитании. С. 455.45соответствии со своей природой, а не в соответствии с действиями другихлюдей. Избирая объекты имитации нам всегда следует брать природу вкачестве образца. Руссо полагает, что основание имитации у нас идет отжелания быть всегда отвлеченными от самих себя. Если педагогодобивается успеха, то у ребенка не будет такого желания. Мы должныпоэтому отбросить ту видимую пользу, которую имитация можетпородить.Имитация образцов совершенства, согласно многим мыслителямПросвещения, делает людей чуждыми своей собственной природе.
ДляЛокка опасность имитации заключается в возможности притворства; дляРуссо опасность лежит в забвении собственной природы. «Уже по томуспособу, как молодых людей заставляют читать историю, видно, что ихпреображают во всех, так сказать, действующих лиц, которых они тамвстречают, что из каждого стараются сделать и Цицерона, и Траяна, иАлександра, каждого стараются лишить мужества на случай, если онвздумает углубляться в самого себя, и каждому внушить сожаление, что онтот-то, а не иной. Эта метода представляет известные выгоды, которых яне отрицаю; что же касается моего Эмиля, то, если, проводя эти параллели,он хоть раз захочет быть кем-нибудь иным, а не самим собою, тогда, будьэтот иной хоть Сократом, хоть Катоном, все пропало; кто начинаетчуждаться себя, тот не замедлит и совсем забыть себя»28.Обучение на примерах делает обучающихся неудовлетвореннымисамим собой, а это прямо противоречит воспитательным целям Руссо.Человеческое совершенство используется самим Руссо при воспитанииЭмиля, но все гоерои, вначале представленные, затем лишаются ореолапритягательности – сельских детей, Робинзона Крузо, спартанцев ожидаетодна и та же участь.
Руссо убеждает наставника Эмиля быть томупримером, но только в том случае, если сам наставник подражает юному,Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения: В 2-х т. Т. 1. М.: Педагогика,1981. С. 243.2846естественному Эмилю. Эмиль, имитируя наставника, на самом делеимитирует только самого себя. «Пусть Эмиль бегает по утрам босиком, вовсякое время года, по комнате, по лестнице, по саду; вместо того чтобыбранить его, я стану ему подражать».29 На самом деле наставникизбирается только потому, что он олицетворяет собой будущее Эмиля.Руссо полагает, что такая разновидность имитации и только такаяразновидность позволит избежать опасности забвения.Подозрительное отношение Руссо к имитации не означает, что онприуменьшает роль человеческого совершенства.
Совсем наоборот:дискурс совершенства пронизывает у Руссо каждую страницу его текста.Человеческое совершенство играет важную роль в формировании чувстваЯ у Эмиля. Характерный пример – описание у Руссо встречи Эмиля ссердитым человеком. Когда Эмиль задает вопрос об этой встрече,наставник вынужден сказать, что гнев является признаком болезни, аболезнь характерна для естественного порядка вещей. На этом примере егоучат истолковывать себя и свое отношение к миру. Ему не говорят, тем неменее, чтобы он имитировал человеческое совершенсиво, становясьсердитым.
Образцы совершенства, скорее, формируют его собственныйспособ видеть вещи, а не способ действовать. Образцы совершенствапродолжают проникать в существование Эмиля, даже когда он этимобразцам не следует.И.Кант отводит имитации центральное место в своей философииобразования, но в конечном счете имитация оказывается предательствомсамого полного выражения рациональной природы человека. Верно, чтодля Канта обучение и есть ничто иное, как имитация.
Образцысовершенства важны для Канта по нескольким причинам. Они усиливаютспособность суждения, предоставляют полезные метафоры, укрепляютнадежду и вдохновение и служат напоминанием об идеалах. Что касаетсянравственного воспитания, то Кант говорит, что имитация важна для29Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения: В 2-х т. Т. 1. С. 139.47неразвитого человеческого существа, потому что она является первымопределенм его воли принять те максимы, которые впоследствии онсделает своими собственными. Но у полностью разумного человеческогосущества нравственные максимы должны быть автономными, т.е. должныустанавливаться им самим: «Что же касается силы примера (доброго илизлого), который дается склонности для подражания или предостережения,то примеры, подаваемые нам другими, не утверждают никаких максимдобродетели.
В самом деле, максима добродетели заключается как раз всубъективной автономии практического разума каждого человека, сталобыть, мотивом для нас должно служить не поведение других людей, азакон»30. Кант таким образом критикует модель имитации, в которой тотфакт, что другие совершают определнное действие, является причинойдействия.
Образцы совершенства, в случаях, подобных этому, являютсягетерономными силами, противопоставляемыми автономной воле. ДляКанта совершать действие просто потому, что его совершает кто-то еще,означает насилие над свободным человеческим разумом. Люди должныучиться нравственности не из опыта и не у других людей; скорее, нашсобственныйразумучитнас,чтонамнеобходимоделатьинепосредственно руководит этим. Имитировать – значит противоречитьтой способности разума, которая делает нас теми, кто мы есть.Но есть и другая причина, почему Кант ставил под сомнениевозможностьобученияпообразцамсовершенства.Впрямуюпротивоположность Аристотелю Кант утверждает, что эти образцыдолжныоцениватьсяпообщепринятымнормам,которыенаобнаруживаются посредством наблюдения и эмпирического исследования.Представлять кого-то в качестве образца совершенства – значит ставитьтелегу впереди лошади.
Кант полагает, что каждый имеющийся образецсовершенства должен сам быть вначале оценен моральными принципами,Кант. И. Метафизика нравов в двух частях \\ Кант И. Сочинения в 6-ти т. Т. 4. ч. 2. М. 1965. С.424.3048чтобы решить, подходит ли он для того, чтобы служить в качестве моделиповедения: он никоим образом не может быть первичным источникомпонятия нравственности. Принципы всегда идут перед образцами, потомучто для Канта принципы нам и говорят о том, какой образец является«хорошим».ВКритикеспособностисужденияобразцычеловеческогосовершенства обсуждаются в их связи с гениальностью. Кант полагает, чтогений полностью противопложен духу имитации. Кант определяет работугения как то, чего нельзя достичь, следуя правилам.