Диссертация (1148917), страница 14
Текст из файла (страница 14)
в том же роде, то о чем говорим мы, как не опромежутке времени? В каком же промежутке измеряется время, пока оно102103там же. Кн. 11, XIV, 17там же. Кн. 11, XV, 20.69идет? В будущем, откуда оно приходит? Того, чего еще нет, мы измерить неможем. В настоящем, через которое оно идет? То, в чем нет промежутка, мыизмерить не можем. В прошлом, куда оно уходит? Того, чего уже нет, мыизмерить не можем»104.Эти простые и точные вопросы достигают своей цели, выявляя «провалы»в дискурсе, которые оказывается невозможно преодолеть какими-либо ещёболее детальными уточнениями. В подобном вопрошании, однако, изаключаетсятотподлинныйсозерцания,определяющегомоментнепосредственногонаправлениеисилусамогофилософскогопознающегомышления.
Сила метафизического вопрошания требует сомнений и проверки:«Итак, я вижу, что время есть некая протяженность. Вижу ли? Не кажется лимне, что вижу? Ты покажешь мне это, Свет и Истина»105.Пытаясь преодолеть сомнительные положения,Августин приходит кдопущению, что понятие времени, как и само время коренится в человеческойдуше: «Поэтому мне и кажется, что время есть не что иное, как растяжение, ночего? не знаю; может быть, самой души»106.
И продолжает немного ниже: «Втебе, душа моя, измеряю я время. Избавь меня от бурных возражений; избавь исебя от бурных возражений в сумятице своих впечатлений. В тебе, говорю я,измеряю я время. Впечатление от проходящего мимо остается в тебе, и его-то,сейчас существующее, я измеряю, а не то, что прошло и его оставило. Вот его яизмеряю, измеряя время.
Вот где, следовательно, время или же времени я неизмеряю»107.Постулируя необходимость привести свое сердце к тишине и покою,позволяющих из состояния внутренней сосредоточенности «ухватить» время вединстве всех его модусов, Августин намечает исходную «нулевую точку»сознания, закрепляя за ней особый статус в процессе самопознания.Намеченная точка есть вечность внутреннего пространства, начальный топостам же. Кн.11, XXI, 27.там же. Кн. 11, XXIII, 30.106там же. Кн. 11, XXVI, 33.107там же.
Кн. 11, XXVII, 36.10410570человеческого бытия. В исходном «пункте» внутреннего созерцания, когдавзгляд ещё не потерял (или в процессе сосредоточенности вновь обрел) своюпроницательность, вопрос о времени начинается с уяснения сущности «чистой»множественности, т.е. такой множественности, в которой нет ещё какой-либовыделенности или определённости.При дальнейшем структурировании времени, Августин особо выделяеттакое необходимое качество сознания, как внимание. Он пишет, что «внимание,существующее в настоящем, переправляет будущее в прошлое»108. Ипродолжает: «И кто станет отрицать, что настоящее лишено длительности: онопроходит мгновенно. Наше внимание, однако, длительно, и оно переводит внебытие то, что появится.
Длительно не будущее время – его нет; длительноебудущее, это длительное ожидание будущего. Длительно не прошлое, которогонет; длительное прошлое это длительная память о прошлом»109.Таким образом, Августин впервые обращается к рассмотрению такоговажного временного модуса, как «длительность». Именно на «длительности»,неразрывно связанной с вниманием, базируется темпоральный конструктАвгустина.Рассуждая«длительность»,онастоящем,Августинвыделяянамечаетвтемпоральномтенденцию,вполномпотокеобъёмепроявившуюся в философском дискурсе лишь на новоевропейском этапе.Пример Августинанаглядно демонстрируетразличия, имеющие место налюбом историческом этапе, начиная с Античности, между философскойрефлексией о времени и его обыденным полаганием.
Символическая доминантаобыденного сознания, определяющая как пространственную, так и временнуюперспективусредневековогосоциально-культурнуюпериода,фактичность.обуславливаетнесколькоПространственнуюинуюпарадигмусредневековое обыденное мышление полагает, в первую очередь, как системуопределённых,108109там же. Кн. 11, XXVII, 36.там же. Кн. 11, XVIII, 37.разнокачественныхмест,надёлённыхконкретным71символическим значением.
Различение земного (греховного) мира и миранебесного (божественного) ставит в оппозицию пространство социальное,воспринимаемое как место земной жизни, пространству потустороннему,имеющему высший морально-духовный статус.Что же касается времени, то здесь подобной оппозиции не наблюдается.Божественная вечность для обыденного средневекового сознания, как уже былосказано выше, является атемпоральной.
Категория времени постулируетсяисключительно в качестве характеристики тварного бытия. Земная жизньпредставляется какнеизбежный путь к физической смерти,игнорироватькоторую не позволено никому, однако при определённых усилиях возможнонаправить своё духовные устремления к божественному безвременью. В этомсмысле время характеризуется, прежде всего, течением человеческой жизни ине существует вне деятельности как отдельного человека, так и всего социума.Человеческая душа и сам человек становятся первоначальной меройтемпорального потока.
Именно поэтому, например, существуют запреты натруд, плотские утехи и т.п. во время церковных праздников. Праздникпредполагает обращение к божественному, т.е. к вневременному, и должен«прерывать» время, чему занятия привычными, каждодневными, суетнымиделами способствовать никак не могут.Всословнойсамоопределениеструктуреиндивидатакжесредневековогоявляетсясоциумаподчёркнутым.возрастноеДетствосредневекового человека считается не законченным, пока он остаётсязависимым от сеньора. Возраст 35 лет фиксируется в качестве рубежа, последостижения которого человек не просто начинает стареть, а в нём начинаетпроявляться, накопленный за эти годы, негативный нравственный опыт110. Так,если образы, использующиеся в изображении старцев в древнегреческойлитературе, как правило, ярки и привлекательны, то в средневековомлитературном творчестве подобные изображения почти всегда отталкивающие(достаточно вспомнить образ Критского старца в «Божественной комедии»110Трюон Н.
История тела в средние века. М.: Текст, 2008, С. 87-100.72Данте). Именно от нежелания примиряться с наступающей старостьюпроисходит также столь упорное стремление средневекового человека комоложению, проявляющееся в отчаянном поиске философского камня,способного подарить его обладателю молодость. Можно даже предположить,что к старикам в те времена относились жестоко, высмеивая их немощь ивсяческие проявления старости.При всейопределённостьюновизне христианской временной концепции, нельзя сконстатировать,темпоральному построениючтопереходкновомулинейномуосуществился быстро и окончательно.
Связьвремён обнаруживается, прежде всего, в существовании христианскогокалендаря, циклах христианских праздников и постоянной фиксации вниманияна причастности каждого христианина к земной миссии Спасителя. СобытиеХристова пришествия, единожды произошедшее в прошлом, из века в вексимволически воспроизводится в религиозной практике христианства, аотмеченный сакральной наполненностью богоизбранный земной путь Христасимволически переносится в индивидуальное настоящее каждого христианина,обогащая тем самым его обыденность и инкорпорируя в христианский бытчереду ритуального действа. Как результат - сменяющие друг друга поколениялюдей из года в год культивируют темпоральную перспективу, имеющую всвоей основе циклически повторяющуюся литургическую составляющую ислужащую единственной цели – практике подготовки к эсхатологическомуфиналу мирской истории человечества.
Эта традиция живёт и поныне, но если кначалу Нового времени мирпостепенно начинает восприниматься вспособности к трансформациям, то в средние века подобного ещё непроисходит, и данный период истории явно обнаруживает свой анахронизм,постулирующий прошлое в категориях, аналогичных настоящему. Пониманиекультурных различий между историческими периодами на средневековом этапескладывается из двух моментов – из истории до пришествия Христа и после(т.е. Старый и Новый заветы). Обе истории симметричны (это не временнаяпоследовательность, а простое отношение «до» и «после»).
Библейское время и73время собственной жизни на средневековом этапе сливаются, обнаруживая, содной стороны, историчность, с другой стороны, говоря о полном безразличиисредневекового человека ко всякого рода историчности.Отношение к «тварному» времени на средневековом этапе подкрепляетсяпрактически аналогичным отношением к земному пространству. Здесь можноговорить не столько о влиянии на пространственные представления самогохристианского мировоззрения, сколько о гораздо более медленных техническихи экономических процессах в обществе той эпохи, и именно в силу данногообстоятельства о сохранении прежних пространственных отношений междуотдельнымисоциальнымигруппами.Восновномсвоёмкачествесредневековый мир по-прежнему представляет собой разброс сравнительнонебольших поселений, затерянных в отдалённых пространствах культуры.Практически единственными транспортными артериями того времени остаютсяреки.
Сухопутные пути довольно редки и находятся в запустении. Города снаселением, приближающимся к двадцати тысячам человек,считаютсяневероятно большими. Крестьянин из Нормандии или Польши может прожитьвсю жизнь, не только не прикоснувшись к вещам, произведенным, к примеру,в Италии или Испании, но даже и не зная о существовании этих стран111.С другой стороны, по сравнению с античностью, можно говорить осущественном повышении подвижности средневековых людей, связанной сперемещением на далёкие расстояния.Купцы, паломники,крестоносцы,трубадуры, миссионеры того времени представляют собой достаточно большиегруппы людей, активно передвигающихся по различным городам и странам112.Среди представителей высшего сословия нормой становятся смешанные бракис людьми из таких же сословий,но проживающих вдали друг от друга.Церковная иерархия дает удивительные примеры подобного рода смешений113.Здесь можно заметить не только социальную уникальность средневековогообщества с его достаточно строгой сословной организацией, но и особенностьСм.:- Максаковский В.П.
Историческая география мира. - М.: Экопрос, 1997.См.:- Даркевич В. П. Аргонавты Средневековья. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Университет, 2005.113См.:- Гис Ф., Гис Дж. Брак и семья в Средние века. М.: Росспэн, 2002.11111274самой мировоззренческой позиции средневекового человека, близкую кспецификеотношенияковремени.Пространственно-временныехарактеристики являются для человека той эпохи второстепенными инесущественными. Христианский трансцендентный бог существует как вневремени, так и вне пространства. Пространство, таким образом, также«обезбожено» и находится с божественным началом в противостоящихпозициях. Поэтому в отношении пространства, демонстрирующего наличиенекоторыхмировоззренческихтрансформаций,вцеломуместноконстатировать такое же отсутствие ценностной значимости данной категории,как и в отношении времени.
К примеру, определение возраста человеческойжизни для средневековой культуры является настолько несущественным, чтосредневековые художники часто изображают ребёнка,как уменьшенную вразмерах копию взрослого, отличить которых возможно лишь по некоторыматрибутам одежды114.Подобная тенденция сохраняется и в отношениибиологических факторов, в частности, за окончание детства принимается нефакт полового созревания, а момент, когда ребёнок может обходиться безпостоянной опеки своей матери или няни. Понимание человеческого развития ивозрастного поведения сводится к минимуму: различие делается лишь междудетством и взрослым периодом.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
