Диссертация (1148156), страница 9
Текст из файла (страница 9)
С другой стороны, дажемимолетные встречи и официальные события, торжества, когда, казалось бы, без еды можно обойтись(дипломатические приемы, выпускной бал и пр.) сопровождаются хотя бы символической трапезой.31Целенаправленный интерес обществоведов и культурологов к изучению телесных практик,связанных с питанием, возрос с возникновением социологии потребления в XX веке. При этомразработку подходов, связанных с изучением потребления пищи, осуществил целый ряд известныхсоциологов XIX-XX вв. Среди них: П.
Бурдье [23], Т. Веблен [30], Дж. Ритцер [101] и др. Носоциологическая теория, отражающая сущностные характеристики практик питания как социальногофеномена, на сегодняшний день так и не сформировалась. Активизация интереса ученых к культурепитания совпало с происходящими в европейских странах изменениями, в частности, связанных с«американизацией», «макдональдизацией» потребительского поведения. В конце 1980-х, начале 1990х гг. в Великобритании и некоторых других европейских странах складывается самостоятельноенаучное направление, которое получило название социологии еды.
Ее основными представителямистали К. Кэмпбелл [149], С. Меннел [185], А. Муркотт [196] и пр.К классическому варианту социологических исследований связи практик питания исоциальной структуры можно отнести работы, осуществленные в рамках социальнойантропологии, такими авторами, как П. Бурдье [23], М. Дуглас [159]. К.
Леви-Стросс [74], О.Ричардс [206]. Данными учеными был накоплен достаточно богатый материал по изучениюсоциальных функций еды в небольших локальных сообществах, живущих в различных частях мира, атакже изучению социальной роли отдельных продуктов питания, пищевых ритуалов. Важные идеи вэтом отношении были предложены антропологом О. Ричардс [206]. На основе полевых исследованийона пришла к выводу, что потребление пищи ― это не только и не столько фундаментальныйфизиологический процесс, сколько институциональная практика, непосредственно связанная среализацией социальных функций.
Более того, О. Ричардс рассматривает эту практику с позициифункционального подхода. Потребление пищи предстает как элемент системы различных социальныхинститутов, таких, как производство продуктов питания, приготовление пищи и т.д. Она обратилавнимание и на то, что еда может выполнять символические и социализирующие функции, подробнопроанализировала различные пищевые табу.Еще одна интересная антропологическая работа, раскрывающая социальное значениепотребления пищи ― работа Дж. Гуди «Cooking, cuisine and class: study in comparative sociology»,где автор рассматривает вопрос о том, почему социальное расслоение внутри современногоафриканского общества не оказало влияние на структуру питания в нем высших и низших слоев.Ученым поднимается важная проблема соотношения практик потребления пищи и социальнойструктуры.
Дж. Гуди разрешает ее, вводя в анализ социальных индикаторов потребления пищи, какэндогенные (ритуалы, привычки, нормы и пр.), так и экзогенные факторы (заимствование культурногоопыта и пр.) [168].М. Дуглас создала собственную схему для классификации продуктов и блюд, из нихприготовленных, использовав для этих целей разнообразные бинарные оппозиции, такие как «горячее32— холодное», «сладкое — кислое» и пр. Кроме того, она изучила и структуру ежедневного питания, вчастности, случайное (неорганизованное) и неслучайное (организованное) потребление пищи [159].
Входе исследования ею была проанализирована связь питания с ритуалами, символами и системойверований того или иного сообщества. Установлено, что с древнейших времен еда являетсяисточником приобщения к священному порядку и в то же время может выступать самостоятельнымсакральным объектом. Значение ритуалов, связанных с питанием, заключается, прежде всего, втрансформации или закреплении определенных социальных связей. Ритуалы и верования,включающие в себя в качестве компонента употребление пищи, могут способствовать усилениюрелигиозных и этических норм [192, С. 99-119].
Продукты, обладающие высоким семиотическимстатусом (ритуальная пища), не рассматриваются как способ утоления голода либо, наоборот,употребляются чрезмерно, превышая всякий порог насыщения.Причем если ритуальная функция питания в период секуляризации не потеряла своейзначимости. Речь не всегда идет о прямой религиозной регламентации приема пищи. Важной являетсясама структура деления пищи на «сакральную» и «профанную», поддерживаемая системойсоциальных запретов и регламентаций. Интересно, что сегодня именно медицина, по мнениюнекоторых исследователей, выступает в качестве «религиозного учения», формирующегоразнообразные табу и трансформирующего само представление о пользе или вреде различныхпродуктов питания [170, С.
105-139].Идея о том, что еда служит средством утверждения групповой принадлежности, вопределенной мере выражена в работе «Тотем и табу» З. Фрейда. Так, ученый говорит обэтической силе общественной жертвенной трапезы в архаических обществах, которая таилась вдревних представлениях о значении совместной еды и питья. Есть и пить с кем-нибудь былоодновременно символом и подтверждением социальной общности и принятия на себявзаимных обязательств. Суть заключалась в убежденности древнего человека в том, чтородство основывается на пище, которую он употребляет и которой обновляет свое тело.
Счужими не делят общей трапезы, поскольку чужой состоит из другого материала илисубстанции. Если в древних обществах совместная трапеза означала родство клана, то сегоднясовременная трапеза, утверждает З. Фрейд, чаще всего характеризует семейное родство [121].В классической социологии Г. Зиммель был первым, кто обратил внимание насоциализирующую функцию питания. Он пишет, что социологическая структура трапезысвязывает индивидуальное и сугубо эгоистическое действие с привычкой к общественности.Совместная еда и питье порождает огромную «социологизирующую силу», люди начинаютчувствовать себя в безопасности, располагаясь друг к другу, поскольку при разности ихинтересов они все же находятся в одном поле удовлетворения этой всеобщей потребности впитании [60].33Немецкий исследователь К.
Вульф считает, что поскольку питание относится к телеснымпрактикам, то именно с него начинается генезис социального. Через процесс «едения» происходитвоспроизводство, с одной стороны, типичного социального порядка, с другой стороны, уникальностииндивида. Социальное действие, по мнению ученого, это в первую очередь, чувственно-телесноеподражание культурным практикам, соучастие в их конструировании.
Практики питания формируютсообщество: так члены семьи удостоверяют перед лицом друг друга свою принадлежность к семье.Даже если длительность, интенсивность и стиль трапезы значительно различаются в семьях, все же вритуальном отношении во многих из них сохраняется подобие. При этом остается неизменнойважнейшая форма семейного воспитания — беседа за столом. В центре обсуждения могут бытьразличные темы — школьные успехи, проблемы детей. Образцы питания характеризуют различныестилевые сообщества и могут быть поняты как укорененные в конфигурациях социальных связей иограниченные определенным образом практики потребительского поведения [38].Именно семья представляет собой базу для воспроизводства разнообразных стратегийпотребительского поведения, как индивидуального, так и коллективного.
Можно предположить, чтопрактики питания — центральная форма социальной активности, конструирующая семью, вчастности, участвующая в репродуцировании, символизации и усилении семейных связей. В практикесоциологических исследований, как зарубежных, так и отечественных, накоплен достаточно большойбагаж знаний, касающийся роли семьи в воспроизводстве представлений о теле и пищевыхпривычках. Под воздействием определенных правил и имеющихся ресурсов социальные акторы врамках семейной группы совершают выбор в сфере потребления еды. Семья рассматривается здеськак сеть социальных отношений, которая конструирует потребительские практики.
Иными словами,социальные связи влияют на конфигурацию образцов пищевого поведения и представлений оздоровье членов семьи (В. Мак Крэкен [187], М. Экстром [161]).Во многих работах затрагивается вопрос о питании как важном способе и условиисоциализации новых поколений. Еда в данном случае анализируется как источник и канал передачитрадиционных ценностей, ритуалов, обрядов и культурных норм. Изучению подвергаются такиевопросы, как формирование вкусовых предпочтений у детей, использование еды в качестве средствапоощрения и наказания, различные стратегии пищевого воспитания, влияние ближайшегосоциального окружения на проявление пищевых дисфункций — булимии и анорексии (М. Лавджой[179, С. 239-261], О –Е. Норман [197, С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
