Диссертация (1145099), страница 50
Текст из файла (страница 50)
При этом под разными уровнями понимается анализ одного феномена как науровне индивидов и их персонального опыта, так и на уровне интеракции, взаимодействия внепосредственно наблюдаемых группах, а также на уровне макро-коллективов – организаций,сообществ. Триангуляция исследователей – использование отчетов разных исследователей ободном и том же явлении призвана уменьшить субъективные отклонения в интерпретацииданных наблюдений и продуцировании результатов.
Триангуляция теорий – использованиенескольких теоретических перспектив при изучении одного и того же феномена, наиболеепоследовательно согласуется с упомянутым выше требованием контриндукции, посколькупредполагаетвозможностьвыдвиженияальтернативныхгипотезиинтерпретаций:«исследователю следует искать не только подтверждения своим предположениям, но инегативные свидетельства, что напоминает процесс аналитической индукции, котораяпобуждаетисследователярассматриватькаждыеновыеданные,какпотенциальноопровергающий случай, который должен быть объяснен» (Denzin 1989: 243). Методологическаятриангуляция – применение разных методов для изучения одного объекта, как дополнительныхсредств, которые могут компенсировать недостатки друг друга.Поскольку и наблюдения и методы теоретически нагружены, в интерпретативной матрицеотсутствует четкое разведение контекста открытия и контекста обоснования. С точки зрения186постпозитивистскойэпистемологии,такоеразделениесфокусированностьпозитивистскойэпистемологиинанепродуктивно.контекстеКритикуяобоснования,постпозитивисты указывают на неразрывную взаимосвязь процессов открытия нового знания,его проверки и обоснования.Процесс выработки абстрактного образа объекта и процессобоснования идут параллельно, в связи с чем появляется необходимость описать иэпистемологически обосновать логику открытия.
Рассматривая различные аспекты научногооткрытия, Кун делает вывод о сложной внутренней структуре процесса открытия и зависимостиего от ряда социально-психологических факторов (например, такого фактора, как научныйавторитет). Попытка описать логику открытия в социальных исследованиях была предпринятаФ. Знанецким в работе «Социологический метод» (Znaniecki 1934). Вместо дедукциииэнумеративной (статистической) индукции, как основных форм логического вывода,описывающих контекст обоснования, Знанецкий предлагает использовать такие логическиеформы, как аналитическая индукция и абдукция. Аналитическая индукция рассматриваласьЗнанецким, как интенсивное исследование особых случаев с целью выявления их сущностныххарактеристик и перенесения этих характеристик на остальные случаи.
В процессе сравненияотдельных случаев, выявляются их общие черты, и на этом основании формулируется гипотеза.Далее продолжается процесс сравнения гипотезы с наблюдениями с целью поискаопровергающих свидетельств. При обнаружении наблюдений, не вписывающихся в гипотезу,она переформулируется.
Результатом обобщения становится выделение существенных черт,свойственных определенной группе явлений. Аналитическая индукция описывает, в первуюочередь, именно процесс формулирования понятий и генерирования теории, то есть контекстоткрытия.Абдукция (от англ. «abduct» - похищать), как форма логического вывода, в свою очередь,подразумевает «выведение понятия из того категориального ряда, в котором оно закрепленотрадицией и перенесение его в другой ряд» (Эпштейн 2004: 44).
Абдукция, которая всоответствии с канонами формальной логики может трактоваться, как логическая ошибка (какумозаключение от следствия к причине, от случая к правилу), в то же время представляет собойосновную форму гипотетического мышления. Наблюдатель фиксирует определенное событие,случай и затем мысленно пытается реконструировать последовательность и причину, котораяпривела к возникновению данного события, то есть выдвигает предположение, гипотезу.Исследователь может прийти к выводу, что существующих наблюдений недостаточно, чтобыинтерпретировать тот или иной случай и, соответственно, требуется дальнейший сбор данных.Чарльз Пирс рассматривал абдукцию, как логическую операцию, которая приводит к новойидее на основе выявления аномальных случаев, и, тем самым, позволяет описать контекст187открытия.
Денцин называет эту стадию исследования «абдуктивным озарением» (abductiveinsight) (Denzin 1989: 99). Один из примеров абдукции – перенос объяснительных моделей изодной дисциплины в другую, например, заимствование социологией объяснительных моделейиз экономики или психологии.Несмотря на то, что основным фокусом в интерпретативной матрице являетсягенерирование теории, вопрос проверки теории не снимается с повестки дня, но претерпеваетизменения. Верификация теперь осуществляется по ходу исследования.
Поскольку фактытеоретически нагружены, связаны с проверяемой теорией, то у исследователя не остаетсянезависимых средств проверки. «Интерпретацию или решение нельзя назвать в точном смыслеверифицируемыми или проверяемыми. <…> Чтобы судить об интерпретации, мы можемиспользовать такие критерии, как: основательность, согласованность, всесторонность, ипроверять, является ли интерпретация полезной, стоит ли ее принять» (Schwandt 1994: 122).Теория может быть опровергнута не набором фактов, а только другой теорией.
ПредложенныйПоппером вместо критерия верификации, критерий фальсификации, был призван разграничитьпроверяемые и непроверяемые научные утверждения. Принцип фальсификации основан напостпозитивистском тезисе о теоретической нагруженности наблюдений, на признании, что такназываемых автономных фактов не существует. Поскольку факты отбираются в соответствии стеорией, то доказано может быть практически любое теоретическое утверждение. В то жевремя, возможность подобрать факты, которые бы опровергали определенное научноеутверждение, то есть возможность фальсификации, указывает, что данное утверждениеобладает эмпирическим содержанием и, следовательно, может быть отнесено к научнымутверждениям.
«Отказываясь от теории соответствия истины реальности, в качестве основы дляпонимания валидности, мы, вслед за Поппером, смещаем акцент с верификации нафальсификацию. Погоня за абсолютным, определенным знанием сменяется концепцией знания,отстаивающегосвоипритязания.Валидизациястановитсявопросомвыборамеждусоперничающими интерпретациями, которые могут быть опровергнуты, вопросом проверки ивыдвижения аргументов в пользу сравнительной надежности тех или иных соперничающихзнаний» (Квале 2003: 238). Таким образом, в интерпретативной матрице появляется новаяформа валидности – так называемая коммуникативная валидность.
«Коммуникативнаявалидность предполагает проверку валидности знаний в диалоге. Валидные знания возникают,когда противоречащие друг другу утверждения обсуждаются в диалоге. Решение о том,валидно ли наблюдение, принимается, когда участники приводят свои аргументы» (Квале 2003:242). Другими словами, валидизация представляет собой процедуру аргументации, в результатекоторой в качестве более валидной принимается более аргументированная точка зрения, как это188имеет место, например, в юридической практике.
Для валидизации результатов исследования,отчет об исследовании, как правило, включает репрезентативный набор высказываний(например, отрывков из интервью) и детальные интерпретации, которые связываютаналитические выводы с определенными цитатами из отрывков таким образом, чтобы читательсмог оценить успешность интерпретации и, если необходимо, предложить альтернативныеварианты. Главная цель подобной структуры исследовательского отчета состоит в том, чтобыоткрыто представить весь процесс рассуждения от данных до заключений.
Коммуникативнаявалидность основана на консенсусе, то есть, представляет собой результат соглашенияучастников дискуссии, обладающих соответствующей компетенцией. Таким образом, основнаяфункция коммуникативной валидности состоит не в том, что выносится окончательноесуждение о соответствии, а в том, что данная форма валидизации «позволяет продвинутьосмысленную дискуссию» (Квале 2003: 243).В интерпретативной матрице процесс исследования трактуется не как наблюдение, но,скорее, как «взаимодействие» и «диалог», что подразумевает относительно равноправныепозиции субъекта и объекта исследования. Подобное требование может быть реализовано приприменениитакметодологическуюназываемойвовлеченность,сенситивнойметодологии,методологическийкотораярелятивизмипредполагаетметодологическуюинтерсубъективность (Knorr-Cetina 1981: 17 – 18). Призывы к научной нейтральности покоятсяна предположении, что значение высказывания не зависит от контекста конкретной ситуации,не имеет временного измерения и что наблюдатель может ухватить правильный смысл ипередать его.
Если же интерсубъективность трактуется не как предпосылка, а как свойство,которое возникает и поддерживается в процессе интеракции, то важным требованием методастановится выстраивание и поддержание интерсубъективности в процессе исследования. Задачав данном случае будет состоять не просто в том, чтобы лучше понять исследуемое поле всмысле герменевтики или феноменологии, а в том, чтобы позволить этому полю заговорить,предоставить голос объекту исследования, имея в виду, что место производства смысла – несубъект, а интерсубъективность.
Сами научные методы могут рассматриваться, как прояснениеирационализацияметодовповседневногомышления.Какпоказываютрезультатыэмпирических исследований в области социологии науки, ученые в своих рассужденияхосновываются на логике здравого смысла, характеризующейся такими чертами, какзаинтересованность в сравнимости вещей, в соответствии наблюдения и интерпретации, впредсказуемости и корректности процедур; поиск наиболее эффективных средств, анализальтернативипоследствийдействия,планированиеходадеятельности,осознаниесуществования множества альтернатив и оснований для осуществления выбора (Knorr-Cetina1891981: 21 – 22).
Объяснения, предлагаемые ученым, укоренены в практическом знании,присущем ему как социальному деятелю, соответственно, и научное исследование можетрассматриваться наряду с другими практиками, вносящими свой вклад в конструированиереальности: в процессе исследования социолог не столько открывает смысл, сколькоконструирует его, переводя практическое понимание на язык своей науки.§ 4.6.