Диссертация (1144926), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Быть творением, значит восставлять свой мир»3.В одном из поздних текстов – в докладе «Исток искусства и предназначениемысли», – Хайдеггер вернулся к описанию своего личного опыта постиженияаутентичной греческой природы и культуры, открывшихся ему на острове Делос.Для передачи этого опыта философ воспользовался греческим термином «фюсис», подразумевая под ним «все само собою восходящее и самораспускающеесявовнутрь своих особых границ и пребывающее в них»4: «Свойственную фюсистаинственность мы и поныне можем на собственном опыте постигать в Элладе –1Вахтель Э.
«Идиот» Достоевского. Роман как фотография // Новое литературное обозрение.2002. № 57. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2002/57/vah.html.2Достоевская А. Г. Воспоминания. М.: Правда, 1987. С. 377-378.3Хайдеггер М. Исток художественного творения. С. 143.4Хайдеггер М. Исток искусства и предназначение мысли.
// Хайдеггер М. Исток художественного творения. С. 443.48здесь, и только здесь: когда, ошеломляя нас, а притом сдержанно-затаенно, является гора, является остров, берег, маслина»1. Этот опыт вновь приводит Хайдеггера к размышлению о взаимоотношениях мира и человека: «лишь здесь, в Элладе,в единственном месте, где мир в его целокупности приготовил себя человеку вкачестве фюсис, тем самым приняв его в требовательность своего зова […]»2.Этот личный опыт позволил Хайдеггеру поставить вопрос о «таинственном сопряжении» в пространстве культуры «техне» как ремесла, искусства и «фюсис»:«искусство соответствует фюсис, и все же оно – не отражение, не отображениечего-либо уже налично присутствующего»3.
Указывая на «алетейа» как истину иоткрытость сущности искусства, он определяет ее сопряженность с «фюсис»:«Несокрытость не устраняет сокрытости. И настолько не отменяет ее, что раскрытие всегда нуждается в сокрытии»4, ссылаясь на изречение Гераклита «Свойственно раскрываться тому, что распускается собою»5. И это сопряжение алетейаи фюсис Хайдеггер определяет источником того «особого света»6, отблески которого усматривают во всех областях древнегреческой культуры и греческой природы и который сам Хайдеггер называет «тайной истока искусства в Элладе»7.Очевидно, что именно фюсис как «самораспускающаяся» жизненность определяла и вдохновляла поздние работы философа.
Жизненность – решающий критерийподлинности, который возникает в гуманитарных дискуссиях, при попытке определить статус различных явлений современного искусства. Возможно, хайдеггеровское истолкование фюсиса является интуитивной основой критерия «жизненности» подлинных явлений художественной культуры (как в примечательном высказывании Б. Гройса: «Быть подлинником […] означает быть живым»8). Возможно также, что именно хайдеггеровское истолкование фюсиса наиболее близ1Там же.2Там же.3Там же.4Там же. С.
453.5Там же.6Там же. С. 443.7Там же.8Гройс Б. Искусство в эпоху биополитики // Гройс Б. Политика поэтики.М.: Ад Маргинемпресс, 2013. С. 142.49ко, проясняя и поясняя, сопрягается с идеей «ауры» Вальтера Беньямина (здесьследует отметить, что полностью фраза Б. Гройса звучит так: «Быть подлинникоми обладать аурой означает быть живым: жизнь – это не нечто, присущее живомусуществу «самому по себе», но сама причастность этого живого существа жизненному контексту – времени жизни и жизненному пространству»1, что также соотносится с сопряжением пространственных и сущностных аспектов, которые воплотились в философии искусства Хайдеггера).Метафорическое мышление Мартина Хайдеггера формирует основу дляобозначения статуса подлинности произведения в современной культуре, определяя ее как исток художественного творения.
Контакт с подлинным произведением в режиме раскрывающегося-удаляющегося бытия и находящейся в неизменном становлении подлинности создает собственное уникальное пространство –место присутствия, которое имеет глубокие онтологические и внеинституциональные свойства: «искусство, уже пребывая в истине, адресует мыслителюнемой вопрос о своей подлинности; постоянно меняясь, претерпевая всевозможные метаморфозы»2.1.2.ЭКСПОЗИЦИОННАЯ ЦЕННОСТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВАВопросы о формах и методах репрезентации произведений искусства, рассматривавшиеся как значимые маркеры состояния современной культуры и внутреннего мира создающего ее человека, занимали важное место в размышленияхнемецкого философа Вальтера Беньямина, позволяя емко и прозорливо судить оглубинных социокультурных процессах трансформации и модернизации общества.
В поисках адекватного терминологического аппарата, который позволил быописать состояние современной культуры, Беньямин ясно обозначил свое пони1Там же.2Бадью А. Малое руководство по инэстетике. С. 9-10.50мание проблемы подлинности, предложил и разработал ряд важных и сложныхпонятий, таких как «аура», «экспозиционная ценность» произведения искусства,содержание которых раскрывается лишь в их динамичном соотношении, а уровнипонимания углубляются в ответ на новые вызовы в развитии художественнойкультуры рубежа ХХ-XXI вв.Одно из важнейших, и вместе с тем противоречивых понятий в размышлениях Беньямина — «аура», и производное от него «ауратизм», — уже в моментсвоего появления вызывало сомнение в своей легитимности1, и в наше время неперестает порождать критику2 и широкое поле возможных интерпретаций3. И всеже та безусловная взаимосвязь, которую сам Беньямин неоднократно обозначалмежду понятиями «подлинность» и «аура», заставляет воссоздавать его становление и развитие в текстах философа.Первая попытка дать собственную дефиницию понятию «аура», восходящему к эзотерической практике, где оно обычно определяется как «свечение»,была осуществлена Беньямином в «Краткой истории фотографии».
Здесь оно используется для определения выразительности дагерротипов, обусловленной технологическими аспектами первых фотографий и особой ситуацией длительногопозирования модели перед фотообъективом, которая хорошо прочитывается зрителем4. Развивая интерпретацию ауры как длительности, Беньямин определил еекак «странное сплетение места и времени: уникальное ощущение дали, как быблизок при этом рассматриваемый предмет ни был»5.С понятием дистанции, дали и ауры оказывается связана уникальность созерцаемого образа, явления или объекта. Концепция отдаленности сакрального,переносимая на восприятие произведения искусства, имеет широкий спектр ин-1Шолем Г.
Вальтер Беньямин – история одной дружбы. М.: Грюндриссе, 2014. С. 337.2Бернштейн Б. М. Аура мнимая, утраченная и обретенная // Бернштейн Б. М. Об искусстве иискусствознании. СПб.: Изд-во им. Н. И. Новикова, 2012. С. 231-272.3Художественная аура. Истоки. Восприятие. Мифология: сб. ст. М.: Индрик, 2011. 560 с. 4Беньямин В. Краткая история фотографии // Беньямин В. Краткая история фотографии: эссе.М.: Ад Маргинем пресс, 2013. С. 14-15.5Там же. С. 23.51терпретаций в немецкой философии конца XIX – начала ХХ вв.1 Однако, личныйопыт переживания этого эффекта по отношению к явлениям современной культуры позволил Беньямину предложить свое глубоко оригинальное видение и понимание.
В частности, оно связано с ясным осознанием тенденции к преодолениюдистанции между произведением и зрителем в новых формах репрезентации и,как следствие, к отказу от каких-либо сакральных и символических смыслов. Одной из базовых потребностей современного общества Беньямин считал «стремление […] “приблизить” вещи к себе»2. Способом реализации этой потребности онназывал репродуцирование: желание владеть предметом в репродукции, у которой нет своего собственного времени3, а уникальность заменена повторяемостью.Беньямин наблюдательно отмечал парадоксальную тенденцию: приближая к себеценности культуры, современное массовое сознание «с помощью репродукциидобивается однотипности даже от уникальных явлений»4.
Следует отметить, чтомеханизм типизации посредством репродуцирования, выявленный философом, вомногом определяет отношение к художественному наследию и в наше время.Известно последовательное увлечение Беньямина коллекционированием.Потребность постоянного и прямого личного диалога с предметами искусства выражалась в том, что всю жизнь его сопровождали как оргинальные, произведения,так и репродукции. В целом Беньямин был склонен к коллекционированию «малых форм» – книг, игрушек, причудливых произведений прикладного искусства5.Да и само коллекционирование воспринимал как осознанный выбор камерной,подчеркнуто индивидуализированной и очень закрытой стратегии поведения.
Посвидетельству его друга, философа и историка религии и еврейской мистикиГ. Шолема, еще в Берлине в рабочем кабинете Беньямина оригинальные произведения соседствовали с репродукциями: «[…] на письменном столе баварский си1Гуревич Р. В. Некоторые аспекты эстетики постмодернизма в творчестве В. Беньямина // Известия Смоленского государственного университета. 2008. № 1. C.
105.2Беньямин В. Краткая история фотографии. С. 23.3Там же.4Там же.5Арендт Х. Вальтер Беньямин // Арендт Х. Люди в темные времена. М.: МШПИ, 2003. С. 220,225-227.52ний изразец с трехглавым Христом. Он говорил, что очарован загадочным способом его изготовления. Со временем добавились разные фигурки и картинки, побольшей части – репродукции. Уже тогда и еще долго в его рабочем кабинете висела репродукция алтарных картин Грюневальда из Кольмара, ради которой он,будучи студентом, в 1913 году специально ездил в Кольмар»1, и здесь же – лист собразцами татуировок.В 1921 г. в Мюнхене Беньямин купил произведение, которое обрело особыйсмысл в его жизни – акварель Пауля Клее «Angelus Novus»2 (См.
Приложение №3). Он был поражен образом, в модернистской трактовке которого преобразилисьдревневосточные мифические представления и опыт Первой мировой войны:грозный «авангардный ангел»3 , обладающий клыками и когтями, поднял рукивверх, словно сдаваясь на поле боя. Оба эти аспекта — сакральный и исторический, – были отражены в текстах Беньямина. Первое, мистическое и очень личное, восприятие произведения Клее было дано в эссе«Агесилаус Сантандер»4.Второй раз Беньямин описал принадлежавшую ему акварель в 1940 г. в тезисах«О понятии истории», где образ ангела был масштабно раскрыт на фоне происходящей исторической катастрофы: «У Клее есть картина Angelus Novus . На нейизображен ангел, который выглядит как будто он собирается удалиться от чегото, во что он пристально вглядывается.