Диссертация (1144866), страница 77
Текст из файла (страница 77)
В конце межвоенного периода была создана СМПУ военной безопасности России. Потенциальная сила ее фундаментальных оснований (всероссийской, европейской и дальневосточной систем), находившихся во взаимной непосредственной и/или опосредованной зависимости,была обусловлена наличием их функциональной соподчиненности: между компонентами и их производными, между отдельными компонентами системы и ееподсистемами, между компонентами и системой в целом, между системой в целом и ее подсистемами.Слабые стороны функционирования СМПУ ВБР:1) С момента возникновения службы военной контрразведки жандармскиеподразделения Департамента полиции МВД, обремененные борьбой с политическим инакомыслием в государстве и за его границей, начали относиться к выявлению шпионов иностранных спецслужб как к второстепенному направлениюсвоей деятельности.
Результатом избирательности стало непропорциональноераспределение секретных сотрудников (внутренней агентуры). Бóльшая их частьпродолжала освещать подрывную работу нелегальных кружков организаций ра-360дикального толка, меньшая – была сориентирована на «обслуживание» аккредитованных в России дипломатических представительств иностранных держав (полинии борьбы с проявлениями военного шпионажа).2) Создавая контрразведывательные отделения (выделяя ассигнования на ихорганизацию и деятельность), члены Совета министров, в первую очередь министр финансов В.Н. Коковцов, не сочли возможным немедленное отчислениесредств на текущие контрразведывательные расходы. Недооценив вероятные риски, и не выделив испрашиваемые 200 000 руб.
Военному министерству, они фактически оголили огромный участок «невидимого фронта» от Калиша (Варшавскаягуберния) до Владивостока и от Балтики до Черного моря на 5 месяцев (с августапо декабрь 1910 г.). Следствием подобной беспечности и политической близорукости стала значительная утрата осведомленности (в первую очередь, по линииГУГШ) о намерениях и мероприятиях разведок Германии, Австро-Венгрии, Англии, Швеции, Японии, Китая и некоторых других, прежде всего приграничных,стран. Судя по газетным публикациям того времени, военная разведка, жандармские управления, охранные отделения и пограничные органы, осуществлявшиеоперативно-разыскную и оперативно-сторожевую деятельность, выявили и задержали лишь двух иностранных шпионов (см.
Приложение 3)1.3) При всех бесспорных новшествах репрессивного потенциала закона«О шпионаже» от 5 июля 1912 г., он был небезупречным. Уже через четыре месяца после оглашения этого закона Военное министерство выявило в нем уязвимоеместо. Как выяснилось законотворцы, запретившие полеты воздушных судов (аэростатов, дирижаблей, аэропланов, бипланов) над укрепленными территориямиграничивших с Европой российских военных округов, оставили без ответа важ1Документальным основанием данного тезиса является лишь русская газетная пресса,датированная второй половиной 1910 года. Однако есть и другие источники.
По приведеннымнами архивным данным (см. раздел «Германская разведка»), только разведчиками штаба войскВаршавского военного округа с 1900 по 1910 г. было задержано 110 шпионов. Однако из конкретного документа не ясно, какая была статистика по годам, и сколько арестов было произведено в 1910 г.
В конце лета - начале зимы этого года показатели могли и вовсе отсутствовать.Аналогичный вывод можно сделать и по статистике задержаний австрийских шпионов, произведенных в Варшавском военном округе в первое десятилетие ХХ в. (см. раздел «Австрийскаяразведка»).361ные вопросы. Что делать пограничникам в том случае, если воздушный разведчикпроигнорировал их требование приземлиться и выказал намерение улететь обратно (в том числе за пределы России)? Может ли в этом случае пограничная стражаприменять оружие на поражение? Могут ли военные и полиция на подконтрольных себе местностях открывать огонь по нарушителям воздушного пространстваРоссии и ее укрепленных районов?На урегулирование этих вопросов руководители Отдельного корпуса пограничной стражи Минфина, Военного министерства, МИД, МВД и Совет министров потратили полтора года (конец 1912 - середина 1914 г.)1.
Столь длительнаяпроцедура по устранению обнаружившегося законодательного пробела не моглане создать благоприятные юридические условия для нарушителей (летчиковшпионов) воздушного пространства России.4) Усовершенствованное уголовное законодательство в сфере борьбы с иностранным военным шпионажем (Уголовное уложение 1909 г. в редакции закона«О шпионаже» от 5 июля 1912 г.), возымев всероссийский статус, не распространяло свою юридическую силу на Великое княжество Финляндское.
В его губерниях иностранный шпионаж либо оставался безнаказанным, либо содеянные военными преступниками деяния подпадали под действие норм «мягкого» законодательства. Национальные кадры полиции и судебные органы Финляндии не вызывали доверия в Санкт-Петербурге и практически были неподконтрольными.В итоге, на финской территории, оказавшейся вне юрисдикции российского права, судебная практика по делам об иностранном шпионаже так и не сложилась.5) Содержание Перечней военных и военно-морских сведений (публикациякоторых запрещалась), как меры реагирования на внешние военные угрозы вовсероссийском масштабе, возымело противоречивый характер. С одной стороны,подзаконные акты категорически запретили освещение в гражданской прессе военных, морских и иных тем, способных раскрыть секреты государства.
С другой –они фактически санкционировали бесконтрольность и вседозволенность печатноиздательской деятельности правительственных и военных средств печати, иду1РГИА. Ф. 1276. Оп. 8 (1912 год). Д. 432. Л. 1-63.362щих в разрез некоторым положениям нового закона о шпионаже и нарушающихобщие основы военно-цензурной концепции. Иными словами, то, что под страхомуголовного наказания не позволялось одним органам печати, для других былонормой, и не подпадало под состав преступного деяния. Рассматриваемым Перечням не суждено было стать непреодолимым юридическим препятствием, действиекоторого распространялось бы на всю публикуемую продукцию без исключения.Правительственная и официальная военная пресса продолжали быть уникальнымисточником «утечки» важных государственных сведений.6) В отличие от комплексных и своевременных законодательных мер, направленных на снижение уровня криминогенности (профилактика, предупреждение и пресечение внешних военных угроз) дальневосточной и западноевропейской части России, аналогичные решения в большинстве приграничных регионовстраны приняты не были.
Вследствие чего вплоть до начала мировой войны наблюдался процесс увеличения «закрытых» (не склонных к интеграции и ассимиляции) иностранных поселений в Юго-Западном крае, что не могло не вызывать уместных властей определенных сомнений в политической лояльности их жителей(главным образом, лиц немецкого и австрийского происхождения). Об оправданности некоторых из подозрений и целесообразности, к примеру, ограниченияиностранного землевладения и землепользования в Волынской, Киевской и Подольской губерниях говорили в руководстве МВД. По твердому убеждениюС.Е. Крыжановского (оно, кстати, было поддержано не только в Военном министерстве, МИД, но и некоторыми депутатами Госдумы), отмеченные европейцы, вслучае начала войны со стороны Австро-Венгрии окажутся на стороне агрессора.История первых военных лет подтвердила справедливость этих прогнозов (речьидет, о примерах участия в австрийском и германском шпионаже некоторых переселенцев из Австро-Венгрии и Германии).7) Правительство так и не смогло полностью запретить в Приамурском краенаем на казенные работы подданных азиатских стран.
Продолжая пользоватьсятрудом многочисленных китайских и корейских мигрантов при строительствеАмурской железной дороги, Владивостокской крепости, шоссейных дорог и дру-363гих особо важных объектов, Военное министерство предпринимало политическинедальновидные и взаимоисключающие шаги. С одной стороны выполнялся планмероприятий по совершенствованию государственной обороны (имевший знаквысочайшего утверждения), а с другой – создавались условия для проникновенияна стратегические и фортификационные объекты и сооружения замаскированныхпод рабочих агентов японской, китайской и иных зарубежных разведок.8) В Совете министров и законосовещательных учреждениях власти так и неудалось создать режим секретности.
В сложившихся условиях сохранить в тайнегосударственные приготовления (по формированию коллективного отпора шпионам и модернизации вооруженных сил) было невозможно. К началу Первой мировой войны, Германия знала почти все о военных планах России, возможностяхее оборонительного и наступательного потенциала.Суммируя обнаруженные в ходе подготовки диссертации слабые стороныфункционирования СМПУ ВБР, отметим главную мысль: высшее политическоеруководство страны не смогло создать передовую систему противодействия,адаптированную под современную систему внешних военных угроз.Выявленыособенностистановлениясистемымерпротиводействия угрозам военной безопасности Российской империи.К наиболее важным из них отнесем следующие:– наличие обстановки множественной и масштабной «утечки» гостайн (военных секретов).
Немало конфиденциальных решений и законов, принимавшихсяправительством или законосовещательными учреждениями, в полном или сокращенном варианте вскоре, а иногда, незамедлительно, становились достояниемобщественности, политических и военных ведомств зарубежных стран;– недооценка важности комплексного криминологического анализа и прогнозирования.
Профессиональная близорукость некоторых министров охранительно-оборонительного блока не позволила воспользоваться достижениями системы внутренней безопасности самодержавия, бесперебойно работавшей столетиями на его благо. Не переняв у системы все лучшее, высшее руководство так ине подвергло осмыслению ее субъективные и объективные недостатки, ставшие364причиной первой российской революции. Намечавшаяся практика системныхошибок жандармско-полицейских структур в борьбе с антиправительственныминастроениями, возымевшая всероссийский размах, осталась неизученной (уже вконтексте противодействия внешним вызовам). Иностранный опыт предотвращения шпионских угроз, в свою очередь, был учтен лишь частично и не так быстро,как того требовала стремительно ухудшавшаяся в России оперативная обстановка.