Диссертация (1137629), страница 9
Текст из файла (страница 9)
В полемику с Соловьёвым вступили Н.Н. Страхов, Д.Ф. Самарин,П.Е. Астафьев. Прежде всего, они критиковали его за то, что Соловьёв,затрагивая тему политики и нравственности, рассматривает нравственныетребования, адресованные отдельной личности, как необходимые условиядля целых народов и государств.
Но для Соловьёва — это был способпреодоления соблазнов национализма: преклонения перед народничеством,непросвещённостью и невежеством народа, рыночным патриотизмом,приводящим к неприятию и неуважению инородцев. Соловьёв, обращаясь ксвоим оппонентам, писал: «Моё порицание национализма вы относите то кцелой России и к русскому народу, то к славянофилам. Отчего бы, однако, неотнести его туда, куда оно по справедливости относится, именно кнационализму, как дурному направлению народного духа? <…> Но важнововсе не то, кто и в какой мере грешил или грешит национальным эгоизмом, ато, чтобы этот грех не возводился в праведность»72. Соловьёв идею нации вкачестве центральной идеи государства категорически не принимал, ибоговорил и писал он о Российской империи. В этом его принципиальноеотличие от Н.Н.
Страхова и Н.Я. Данилевского, не принимавших идею70 Соловьёв Вл. С. Национальный вопрос в России// Собрание сочинений ВладимираСергеевича Соловьева ⁄ Под ред. и с прим. С. М. Соловьева и Э. Л. Радлова. Т. 1–Х. 2–е изд.СПб.: 1911— 1914. Т.5.С.571 Там же С.672 Соловьёв Вл. С. Национальный вопрос в России//Собрание сочинений ВладимираСергеевича Соловьева ⁄ Под ред. и с прим. С. М. Соловьева и Э. Л.
Радлова. Т. 1–Х. 2–е изд.СПб.: 1911— 1914. Т.5. C.2536империи. Страхов писал: «Для государства все равно, к какой народностипринадлежит тот или другой его подданный; но мы теперь знаем, что дляподданных это не бываети не может быть все равно. И вот, в началенынешнего века стала возникать сознательная идея, что наилучший порядоктот, когда пределы государства совпадают с пределами отдельного народа.<…> Европа ищет для себя самого естественного порядка и все тверже испокойнее укладывается в свои естественные разделы» 73 .
Страхов былгораздо реалистичнее Соловьева, чья идея создать всемирную теократиюутопична. Его попытка соединить Римскую церковь с Российской империейпредставляла сбой попытку спасти Россию и Европу отразногласий, раздоров и противоречий,внутреннихдать им общую, объединяющуюоснову.Гранью между вторым и первым периодом является лекция «Об упадкесредневековогомиросозерцания»,психологическомобществе19произнесеннаяоктября1891года.вМосковскомСоловьёвподсредневековым миросозерцанием понимает «двойственный полуязыческийстрой понятий, который сложился и господствовал в средние века как наромано-германском Западе, так и на византийском Востоке» 74 .
Тем самымпроизошло незаконное соединение догматизма Церкви с идеей спасения, ирезультатом чего стало « чудовищное учение о том, что единственный путьспасения есть вера в догматы»75. И снова лекция Соловьёва вызывает бурнуюреакцию в обществе, кто-то начинает считать его пророком, а кто-тобунтарем. Больше всех был возмущен К.Н. Леонтьев, который, называяСоловьёва сатаной, писал в письме к сотруднику Московских ведомостей:«необходимо поднять против него кого-нибудь из местных православных73 Страхов Н.Н. Наша культура и всемирное единство//Страхов Н.Н.
Борьба с Западом.М.: Институт русской цивилизации, 2010. С. 38774 Соловьёв Вл. С. Об упадке средневекового миросозерцания//Собрание сочиненийВладимира Сергеевича Соловьева ⁄ Под ред. и с прим. С. М. Соловьева и Э. Л. Радлова. Т.1–Х. 2–е изд. СПб.: 1911— 1914. Т.6. С.38175 Соловьёв Вл.С. Об упадке средневекового миросозерцания // Собрание сочиненийВладимира Сергеевича Соловьева ⁄ Под ред. и с прим. С. М. Соловьева и Э. Л. Радлова. Т.1–Х.
2–е изд. СПб.:1911— 1914. Т.6. С.38237старцев. К кому он пойдет теперь? к иезуитам? Но они здесь не с ним, а снами»76.В 1896 году происходит событие, которое до сих пор вызываетинтересы и споры исследователей жизни и творчества Соловьёва. В этом годуон исповедался и причастился у католического священника греческого обрядаН.А. Толстого, в котором он видел единомышленника в церковном вопросе(Толстой, несмотря на свою убежденность в истине католицизма, всемсердцем любил церковь православную). Для любого католика этот факт, атакже прочтение Тридентского символа веры означал тайное присоединениек церкви католической. Было ли это верно для самого Соловьёва неизвестно,ведь перед смертью он позвал к себе на исповедь священника православного.Философ свои взгляды очень точно изложил в письме в редакцию «Новоговремени» 14 мая 1897 года: «Никакой внешней официальной унии с Римом яникогда не предлагал, во-первых, потому, что считаю ее невозможной, вовторых, потому что нахожу ее нежелательной, и в-третьих, потому, чтоникаких полномочий для переговоров с ней никогда не имел от предержащихвластей с той или другой стороны.
Принадлежащее всякому христианинуполномочие, о котором говорит ап. Иоанн Богослов побуждает меня судить омежду церковных отношениях лишь в том смысле, в котором согласны лиони с духом Христовым? Как явно чуждые этому духу они не могут бытьпризнаны нормальными. Целое тысячелетие таких антихристианскихотношений неизбежно породило кучу всяких недоразумений и предвзятыхмыслей, и первый практический шаг к тому, чтобы поставить церковное делонаистиннохристианскуюпочву,естьоткрытое,всестороннееибезбоязненное обсуждение всех религиозных и церковных вопросов, а дляэтого необходима у нас прежде всего полная свобода богословского ицерковно-исторического исследования, без чего невозможно правильноевнутреннее движение религиозной мысли и чувства.
Без такого движения76 Леонтьев К.Н. Избранные письма.1854-1891. СПб.: Пушкинский фонд,1993. С.59938духовная жизнь общества слабеет, а при духовном сне, что может датьнаружное, формальное соединение церквей, кроме лишнего кошмара?»77.Во второй половине девяностых годов начинается последний,переломный, наполненный пророческими предчувствиями о приближенииконца не только жизни философа, нои конца истории. В этом периодСоловьёв пересматривает свои взгляды на возможность осуществлениявсемирной теократии.Соловьёв готовится к написанию своего последнегопроизведения,которое по его собственному выражению должно было стать окончательнымвзглядом на церковный вопрос.
В письме к Е. Таверне Соловьёв писал: «Надонавсегда отказаться от идеи могущества и внешнего величия теократии»78. ВконцетворческогопутиуСоловьевапоявляетсяонтологическое,метафизическое понимание зла, «сросшееся» с самими структурами бытия, апредчувствие прихода Антихриста и близкого «конца истории» становитсяосновным экзистенциальным ощущением79.Последний период творчества Соловьёва был также периодомоткрытой полемики с Л.Н. Толстым. Надо сказать, что в своём непринятииидей Толстого Соловьёв был един с К.Н. Леонтьевым, который писал отолстовской интерпретации Евангелия, что «это весьма известная проповедьвсечеловеческой «любви», как «искусства для искусства», без всякойнадежды на помощь и награду свыше, ибо особого Бога нет <...> Он(Толстой) преступник по тому одному, что, приставая ко всем с «любовью»,сам поступает весьма жестоко, разрушая старую и весьма утешительную верув сердцах людей шатких, молодых»80.Соловьёв свою очередь как апологет государственно-правового начала,и в этом, безусловно, прослеживается влияние его отца, был категорическипротив теории гуманной государственности Толстого.
Он был убежден, что77Соловьёв Вл.С. Письма /под ред. Э.Л. Радлова. В 4 т. СПб.: 1908-1923. Т.3. С.18378Соловьёв Вл.С. Письма /под ред. Э.Л. Радлова. В 4 т. СПб.: 1908-1923. Т.1.С.19179См. об этом Красицкий Ян Бог, человек и зло. Исследование философии ВладимираСоловьева. М.: Прогресс-традиция, 2009. С.2180 Леонтьев К.Н. Избранные письма. 1854-1891.
СПб.: Пушкинский фонд, 1993 С.520-52139право, являясь нормой, регулируемой принципами справедливости, спасаетобщество от ужасов анархии и деспотизма. В «Оправдании добра» философприводит в пример весьма показательный случай: «Недавно, как сообщалигазеты, среди Москвы, на Никольской улице, около часовни св. Пантелеймона,толпа народа чуть не до смерти избила и искалечила женщину,заподозреннуювнаведенииболезнинамальчикапосредствомзаколдованного яблока. Эти люди действовали без всяких корыстных целей ивнешних соображений, у них не было никакой личной вражды к этойженщине и никакого личного интереса в ее избиении; единственным ихпобуждением было сознание, что такое вопиющее злодеяние, как отравлениеневинного младенца посредством колдовства, должно получить справедливоевозмездие.
Таким образом, нельзя отнять у этого дела характер формальнонравственный, хотя всякий согласится, что по существу оно было решительнобезнравственным. Но если тот факт, что возмутительные злодеяния могутсовершаться по чисто нравственным побуждениям, не приводит нас котрицанию самой нравственности, то, на каком же основании такие, посуществу неправые, хотя и правомерные, постановления, как прусский эдикт1739 г., кажутся нам достаточными для отвержения права? Если в злодеяниина Никольской улице виноват не сам нравственный принцип, а тольконедостаточная степень развития нравственного сознания у полудикой толпы,то и в нелепом прусском законе виновата никак не сама идея права или закона,а только слабая степень правового сознания у короля Фридриха-Вильгельма.Об этом не стоило бы и говорить, если бы не усиливавшаяся в последнеевремя, именно по отношению к юридической области, дурная привычкавыводить назло логике общие заключения из отдельных конкретныхслучаев»81.ВотличиеотТолстого,Соловьёвнепринимаетпринцип«непротивления злу насилием».
«Три разговора» Соловьёв начинает с81 Соловьёв Вл.С. Оправдание добра// Собрание сочинений Владимира СергеевичаСоловьева ⁄ Под ред. и с прим. С. М. Соловьева и Э. Л. Радлова. Т. 1–Х. 2–е изд.Т.8.СПб.: 1911— 1914. C.26340признания реальной силы зла. Для философа важно дать ответ на вопрос:«Есть ли зло только естественный недостаток, несовершенство, само собоюисчезающее с ростом добра, или оно есть действительная сила, посредствомсоблазнов владеющая нашим миром, так что для успешной борьбы с неюнужно иметь точку опоры в ином порядке бытия?»82.Он писал в предисловии к «Трём разговорам», что он решилосветить наглядным и общедоступным образом главные стороны овопросезла.Своюосновнуюзадачуонобозначилскореекакапологетическую и полемическую: «Я хотел, насколько мог, ярковыставить связанные с вопросом о зле жизненные стороны христианскойистины, на которые с разных сторон напускается туман, особенно впоследнее время»83.В своей работе он представил три точки зрения на вопрос о борьбепротив зла: религиозно-бытовую, культурно-прогрессивную, безусловнорелигиозную.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
