Диссертация (1137629), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Леонтьева. В его религиозном обращении действовалаблагодатная сила Божия»170. Желание стать монахом возникает у Леонтьеваименно на Афоне, в месте уникальном, месте полностью удаленном от всегомирского, месте замкнутости в Боге. Возрожденческое восприятие Бога«через гения» («гения мастера», «гения природы», «гения красоты»), наАфоне заменяется восприятием «Бога как такового», возможностью прямогообщения с ним. А.Ф.
Сивак писал: «Похоже, что на него (Леонтьева), знатока168 Грифцов Б.А. Судьба К.Н. Леонтьева// Константин Леонтьев серия pro et contra в 2-хкн. Кн.1. СПб.: РХГИ,1995. С.313169Леонтьев К.Н. Мое обращение и жизнь на святой Афонской горе // Леонтьев К.Н.Полное собрание сочинений в 12 т. Т.6. Кн.1 СПб.: Владимир Даль, 2003.
С.737170Бердяев Н.А. Константин Леонтьев: Париж: YMCA – Press, 1926. С.17470святоотеческой литературы, оказала влияние известная раннесредневековаяидея «красоты как имени Бога»171.Первый раз Леонтьев соприкасается с мистическим, но при этом, этоабсолютно не значит, что для него мистическое вытесняет эстетическое. Егопонимание единства обретает важную и фундаментальную составляющуюмистического единства как основы существования многообразия реальнойжизни. Философ писал: «Я в конце 60-х годов думал больше о разнообразии,чем о единстве. Живое, сердечное понимание «единства» стало доступно мнеединовременно с принятием личной веры, обладанием которой я обязанафонским духовникам.
Я почти вдруг постиг, что и то реальное разнообразиеразвития, которое я находил столько прекрасным и полезным в земной жизнинашей, не может долго держаться без единства»172. Эстетизм, стремление ккрасоте жизни остается, но красота ценится уже не сама по себе, а какследствиепроявлениядействиямистическогоединства.Пессимизм,проистекающий из ощущаемого угасания многообразия мира, становитсячастью«оптимистическогоКонсерватизмЛеонтьевапессимизма»,начинаетприсущеговыступатькакхристианству.следствиеясноосознаваемой необходимости борьбы против сил, ведущих к обезбоживаниюмира, к разрушению единства человека с Богом (мистического единства)173.Для большинства исследователей уход Леонтьева в монастырь – этоотказ от его возрожденческого пафоса.
Но ведь сам этот шаг пронизан вполневозрожденческой, можно сказать, католической страстностью. Кто сказал, чтоВозрождение, раз явившись, потом умерло. Оно длится. Есть в культуремаяки, несущие тогда открытый свет. В России – это, прежде всего, А.С.Пушкин (которого Леонтьев противопоставляет занудному моралисту - ЛьвуТолстому), потом сам Леонтьев, Соловьев, Достоевский, который вполне вкатолическом духе заставляет старца Зосиму отправить Алешу в мир (за чтоДостоевского бранил Лев Тихомиров). Недаром Леонтьеву при его страстном171 Сивак А.Ф.
Константин Леонтьев. Л.: изд-во Ленинградского университета, 1991 С.58172Леонтьев К.Н. Избранное М.: Радогъ, 1993. С.382173 см. об этом Кобелев П.С. Философия Спасения. Социально-этические идеиКонстантина Леонтьева. М.:2009. С.4071православии (страстном как у католика) так нравилась идея всемирнойтеократии Соловьева, Леонтьев хоть и собирался возражать на работу первого«Россия и Вселенская церковь», в принципе был готов признать союз с Папой.Дело в том, что все Возрождение делалось умом и руками глубоко верующихлюдей, служащих католической церкви и монахов.
Достаточно вспомнитьхотя бы Николая Кузанского, который был папским легатом, кардиналом,первым заместителем и советником папы Пия II, Марсилио Фичино —каноника Флорентийского собора, Леонардо Бруни — секретаря папскойкурии или же Савонаролу — философа-монаха, призывавшего флорентинцевк «Сожжению суеты». А где писал Рабле? – в монастыре. Уход в монастырь –это закономерный путь мыслителя Возрождения, никогда не отрицавшегоБога, но искавшего прикосновения к Богу. Говоря об эпохе Возрождения,следует рассматривать несколько столетий, от тринадцатого века досемнадцатого.
Ведь, начиная с Данте, вся культура Возрождения развиваласьв христианской парадигме, а следующая за Ренессансом лютеровскаяРеформация выросла под влиянием христианского пафоса гуманистовВозрождения.Леонтьев чрезвычайно близок по своим взглядам к мыслителямВозрождения. Так, например, его, несомненно, можно назвать alter egoСавонаролы, который на первый взгляд отказался от возрожденческихценностей, хотел вернуться к средним векам, на самом же деле он, находясьпод влиянием идей флорентийской Платоновской академии, пыталсяочеловечить средневековую ортодоксию, критикуя и обличая в своихпроповедях современное ему общество с его чрезмерной жизнерадостностьюдуха и более всего представителей высшего клира, он стремился кнравственному величию и христианскому идеалу, без которого человечествообречено на гибель.
Он привлек к себе и выдающихся деятелей культурыфлорентийского кватроченто, на его проповеди приходили и Джованни Пикодела Мирандола, и Д. Бенивьени, и великий Сандро Боттичелли. Савонароладалеко не был чужд искусству, при его поддержке была сооружена статуяработы Донателло «Юдифь и Олоферн», благодаря ему удалось сохранить72собрание сочинений античных авторов, собранного Николо Никколи.Монашество и проклятия разврату совершенно не мешали ценить Савонаролепрекрасное и быть поклонником высокого искусства. Он, несомненно, былгероической фигурой итальянского Возрождения, мученик, пострадавшийради торжества ценностей Христианства. Леонтьев точно также ценилпрекрасное и верил в добродетель, которая освящает жизнь человека, даваяему истинную свободу.Не случайно Леонтьев оказался одним издуховодитетелей русского религиозного Ренессанса. Уход в монастырь – неотказ от Возрождения и эстетизма, а закономерный итог человекавозрожденческого пафоса.
Еще, будучи на Афоне Леонтьев рассказал отцуИерониму о своих намерениях написать, о причинах своего обращения. ОтецИероним согласился и прибавил: «Вот, скажут, однако на Афоне, какиеиезуиты: доктора, да и ещё и литератора нынешнего обратили»174.Леонтьев просто опередил свое время. За ним пошли принявшиесвященство С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, С.М. Соловьев. Это былапопытка придать Православию ту страсть, которой оно было лишено.Леонтьев – это вполне состоявшийся в позитивистской России человекВозрождения. Философ писал: «Байрон бежал из цивилизованных стран взапущенные тогда и одичалые сады Италии, Испании и Турции.
Тогда вТурции ещё жил Али-паша Янинский, которого свирепость была живописнеесерой свирепости французских коммунаров; в Италии в то время было ещёвосхитительное царство развалин и плюща, калабрийских разбойников,мадонн и монахов. <....> Без мистики и пластики религиозной, без величавойи грозной государственности и без знати, блестящей и прочно устроенной, —какая же будет в жизни поэзия? Не поэзия ли всеобщего рациональногомещанского счастья?» 175 .
Оптина пустынь, наиболее близкая к Афонскиммонастырям стала закономерным итогом жизни Леонтьева.Он страстножаждал общения с Богом, и для этого был готов пойти на все, в том числе174 Леонтьев К.Н. Мое обращение и жизнь на святой Афонской горе // Леонтьев К.Н.Полное собрание сочинений и писем: В 12 т. Т.6.
Кн.1. СПб.: Владимир даль, 2003. С.782.175 Там же. С.73673кардинальноизменитьсобственнуюжизнь.Философписал,чтообразованному человеку труднее стать искренне верующим: ведь тому, ктознает мало, надо бороться только со своими греховными привычками,страстями и пристрастиями — ленью, злостью, гневом, распутством, но ненадо бороться с идеями — их у него слишком мало. «Образованному жечеловеку борьба предстоит гораздо более тяжелая и сложная, ему точно также, как и простому человеку, надо бороться со всеми этими перечисленнымичувствами, страстями, и привычками, но, сверх того, ему нужно еще игордость собственного ума сломить и подчинить его сознательно учениюЦеркви»176.Леонтьев не мог пойти по пути упрощения форм, выбранногоевропейским обществом рационализма. Переехав в Оптину пустынь, котораянапоминала ему о России «благополучно отстаивающей себя у России новой,либеральной и космополитической, от мерзкой России пара, телефонов,электрического света, суда присяжных, пиджака, «Вестника Европы»» 177 .Леонтьев, однако, так и не нашел полноценного покоя.
Философ заканчиваетсвою монографию об отце Клименте Зедергольме следующими словами:«Мне часто приходится теперь зимой, когда я приезжаю в Оптину Пустынь,проходить мимо той дорожки, которая ведет к большому деревянномуРаспятию маленького скитского кладбища. Дорожка расчищена, но могилызанесены снегом. Вечером на Распятии горит лампадка в красном фонаре, иоткуда бы я ни возвращался в поздний час, я издали вижу этот свет в темнотеи знаю, что такое там, около этого пунцового, сияющего пятна. Иногда онокажется кротким, но зато иногда нестерпимо страшным во мраке посредиснегов! Страшно за себя, за близких, страшно особенно за родину...»178.176Леонтьев К.Н.
Мое обращение и жизнь на св. Афонской горе// Леонтьев К.Н. Полноесобрание сочинений и писем: В 12 т. Т.6. Кн.1. СПб.: Владимир Даль, 2003. С. 789-790177 Леонтьев К.Н. Избранные письма.1854-1891. СПб.: Пушкинский фонд, 1993. С.190178 Леонтьев К.Н. Жизнеописание о. Климента Зедергольма // Леонтьев К.Н. Полноесобрание сочинений и писем: В 12 т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
