Диссертация (1137629), страница 20
Текст из файла (страница 20)
У Византии небывалая дотоле великаярелигиозная система, свое резко от всего отделившееся мистическое учение,свое первое, по времени, христианское государство»221. Соловьёв писал, чтодля Леонтьева православная вера «пригодилась вместе с римским правом дляукрепления политического византизма, сам византизм во всем своем составеесть наилучшее и даже единственно пригодное средство для охранения218Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Леонтьев К.Н. Полное собрание сочинений иписем: В 12 т.
Т.7. Кн.1 СПб.: Владимир Даль, 2005. С. 323-324219 Там же С. 303220 Там же С. 326221 Леонтьев К.Н. Владимир Соловьёв против Данилевского // Леонтьев К.Н. Избранное.М.: Радогъ, 1993. С. 5789России и славянства»222. Соловьёв с этим не мог согласиться, ибо для негоистинная христианская империя — это дело грядущего будущего, во главекоторого будут римский папа и русский император, а прообразом её всегдабыла только Римская империя, в византизме же он признавал ложныйхарактер веры, о чем и написал в своей статье «Византизм и Россия».Леонтьев писал Соловьеву: «Ваш ум, Владимир Сергеевич, затоособенно ценю, что Вы не в силах были остаться в Вашей прекрасной ткани«Отвлеченных начал»; но очень скоро выпутались из нее и обратились кживому и осязательному богословию.
Богословие уже тем лучше, что тутнить, о которой я говорил выше, не нужно привязывать произвольно, гдевздумается у себя внутри к незримой точке; а можно прикрепить её кЕвангелию,кСв.Соборной,АпостольскойЦеркви,кпапскойнепогрешимости и т.д., то есть все к вещам, вне нас стоящим, более зримым иосязаемым» 223 . Леонтьев страстно стремился к мистическому общению сБогом. Отчасти именно это и привлекало его в Соловьёве, жизнь которого сдетства была такого рода переживаниями пропитана. Вспомним, чтомаленькому Володе София первый явилась в девять лет. Соловьёв далистинный толчок русской мысли в глубоко мистическую сторону, поэтомуЛеонтьев и симпатизировал его Римскому проекту.
Философ писал: «Сверхтого, что римский католицизм нравится и моим искренне деспотическимвкусам, и моей наклонности к духовному послушанию, и по многим ещедругим причинам мое сердце и ум, сверх этого я еще думаю, что такойоригинальный (для русских) взгляд, как Влад.
Соловьёва, и при тех ресурсах,которыми его одарила судьба, не может пройти бесследно»224. Оба философасчитали понятие Церкви гораздо более важным, чем понятие нация. Леонтьевс полной уверенностью присоединился бы к словам Н.Н. Страхова оСоловьёве: «Соловьёв мне очень дорог, потому что разъяснил мне понятие222 Соловьёв Вл. С. Памяти К. Леонтьева// Константин Леонтьев серия pro et contra в 2-хкн. Кн.1. СПб.: РХГИ, 1995.
С.68223 Леонтьев К.Н. Избранное. М.: Радогъ, 1993. С.369-370224 Леонтьев К.Н. О Владимире Соловьёве и эстетике жизни (по двум письмам)//М.:Творческая мысль, 1912. С. 36-3790церкви. Он один настоящий церковник, т.е. не только утверждает, что внецеркви нельзя спастись, но и ясно понимает, почему это так»225.
Страхов былпостоянный оппонент Соловьева, тем более важно его признание этой идеивеликого философа.Именно эта общность «отправных точек» рассуждений Леонтьева иСоловьёва позволяет объединить их вместе с П.Я. Чаадаевым в рамкахособого направления, исходившего в «своих воззрениях на Россиюпреимущественно из христианско-провиденциалистской методологии»226.Леонтьев гораздо более ортодоксально следует православной догматике,нежели Соловьёв, который допускал не только существование социальнонравственного и умственного прогресса «последних веков», но также и то,что этот прогресс был осуществлен людьми неверующими.
Соловьёв называлих «неверующие двигатели новейшего прогресса»227. Леонтьев жекатегорически этот тезис не принимал, и критиковал Соловьёва за егочрезмерные симпатии к европейскому прогрессу.Леонтьев в отличие от Соловьёва (в его теократический период) ввозможностьпреображениямиранравственноневерил.Онпротивопоставлял идеалу осуществления Царства Божьего и вечного мира наЗемле свое понимание строгого Православия с его церковной дисциплиной,утверждая, что в заботе о благе будущих поколений забывается трагизмчеловеческой истории. Философ писал: «Все положительные религии,создавшие своим влиянием, прямым или косвенным, главнейшие культурыземного шара, - были учениями пессимизма, узаконившими страдания, обидыи неправду земной жизни.
<...> Верующий человек не может не знать, чтоэтот мир конечен – и будет царство Антихриста, и Страшный суд, и конецсвета. Потому заботиться надо не о розовых невыполнимых мечтах, а оспасении своей души, о загробном существовании, (эти чувства Леонтьев225 И.С. Аксаков — Н.Н.
Страхов. Переписка =I.S. Aksakov – N.N. Strakhov.Correspondence/Сост. М.И. Щербакова. (Оттава; М.,) 2007. С.120226 Замалеев А.Ф. Три лика России // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев,Соловьёв. СПб.: 1991. С. 6227 Соловьёв В.С. Сочинения: В 2 т.
М.: Мысль, 1990. Т.2. С. 34891назвал «трансцендентным эгоизмом») Бога надо бояться, установленийЦеркви – слушаться. Ведь начало премудрости есть страх, а любовь – толькоплод. Нельзя считать плод корнем, а корень плодом»228. В одном из писем онзамечал: «Любовь может на земле восходить лишь как благоуханный дымок,«яко кадим пред Тобою!», не она жжет… жжет курение наше, огонь страха, алюбовь есть лишь тонкий и высший продукт страдальческого самосгораниявсей нашей жизни земной… Она ведь ужасна, эта жизнь, и никогда непоправится!»229.Леонтьева сравнивали с Ницше в его нелюбви к современнойбуржуазной Европе. Его «ницшеанские» взгляды были сформулированыпочти на десятилетие раньше того, как появились первые работы Ницше, и онумер до того, как слава Ницше распространилась в России» 230 .
Но всё жеЛеонтьев, прежде всего, критиковал Европу, где господствует среднийчеловек, забывший про истинные ценности старой, героической ихристианской Европы. Христианские ценности являются базовыми дляЕвропы. Забыв о них, Европа погрузится во тьму, вот о чем предупреждалфилософ. К идеям Ницше обращался и критиковал их Соловьёв. Пособственному утверждению философа на рубеже XIX и ХХ вв.
русские людибыли увлечены тремя идеями: экономическим материализмом Маркса,отвлеченнымморализмомТолстогоиидеейсверхчеловекаНицше,подчёркивая, что третья связана именно с тем, что наступит завтра. Очевидно,что Соловьёв в работах немецкого философа увидел картину возможногобудущего Европы, которая не могла не тревожить мыслителя. Переоценкаценностей и отказ от Христианства Ницшеравносильны для Соловьёвараспаду и разложению современного ему европейского общества, вдействительности его проект всемирной теократии,как и проект228 Леонтьев К.Н. Философская и политическая публицистика. Духовная проза (18721891)/Общ.
Ред., сост. И коммент. Г.Б. Кремнева; вступ. ст. и коммент. В.И. Косика. М.:1996. С.166229 Леонтьев К.Н. Избранные письма.1854-1891. СПб.: Пушкинский фонд, 1993. С.231230 Kline George L. Religious and anti-religious thought in Russia. Chicago&London: TheUniversity of Chicago Press, 1968. P. 4092гептастилизма Леонтьева, представлял собой попытку предотвращенияданных процессов.Параграф 3.2. Проект всемирной теократии Вл.С.
СоловьеваПервоначальнофилософсвойпроектопределялкак«богочеловеческий священно-мирской союз». В «Русской идее» Соловьёвписал о великой социальной троице, в которую входят церковь, государствои общество, при этом свободно и державно «не в отъединении от двухдругих, поглощая или истребляя их, но в утверждении безусловнойвнутренней связи с ним»231. Ф.А. Степун писал: «Однако своеокончательное выражение мессианская идея России получает в выдающейсяличности Соловьёва и его всеобъемлющей системе»232. Соловьёвподчёркивал самобытность русского народа, не противопоставляя егодругим, а, наоборот, для того, чтобы поставить его на службу всемучеловечеству.Концепция Соловьёва - это светлая мечта о цельном обществе, «такойего организации, в которой возможно сочетать требование о единственравственного высшего начала со свободным взаимодействием всех сфержизни»233.
П.И. Новгородцев писал, что для Соловьёва всегда идеалом былоправовое государство, выработанное жизнью Западной Европы, но при этом«правовое государство не было для него последним выражениемнравственной солидарности, а только необходимой ступенью к высшейформе теократического общения. Но, во всяком случае, оставаясь на почвеближайшей исторической действительности, он считал вполне законнымвопрос о наилучшем политическом устройстве и указывал для разрешенияэтого вопроса ясные и твердые основы» 234 .
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
