Диссертация (1102223), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Для насже было важно отделить монархическую патетику и попытаться разглядетьсугубо личные антропологические свидетельства среди шаблонных заметок,навеянных общей мифологемой эмигрантского сотворчества.369Шаргунов А. Предисловие // Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных. М.: Сретенскиймонастырь; Новая книга; Ковчег, 1999.
С. 5.370См.: Горбунова Ю. Ф. Указ. соч. С. 29.1262.4. Документальное и художественное на страницах журнала:грань между вымыслом и фактомв очерке М. Боброва «По долинам и по взгорьям»В статье «Конец романа» О. Э. Мандельштам полагал, что человеческаябиография –этокомпозиционнаямеравсякогоромана.Онписал:«Человеческая жизнь еще не есть биография и не дает позвоночника роману.Человек, действующий во времени старого европейского романа, является какбы стержнем целой системы явлений, группирующихся вокруг него» 371 .Аналогично можно утверждать, что автобиография, являясь, по сути, романомо себе, об авторе, авто-романом, также группирует вокруг себя множествоявлений действительности.
Таким образом, возникает пограничное состояние,при котором жанровое своеобразие романа, предполагающего определеннуюдозу вымысла, соединяется в автобиографии с документальной основой,опирающейся на пережитую реальность. Возможно ли в этом случае уловитьграньмеждуними,междуроманом-человеческойбиографиейиавтобиографией-романом о себе? «Литературная энциклопедия» отличаетдокументальную литературу от художественной в ее стремлении к точномувоспроизведениюопределенногоучасткадействительности,переносепреимущественно познавательной функции без каких-либо специальныххудожественныхустановок.Приэтомвсежечеткуюграньмеждудокументальным и художественным текстом иногда провести крайне трудно.Разнообразные и многообразные жанры мемуарной литературы часто, как ужеуказывалось, переплетаются между собой372, и романный и мемуарный тексты,по словам Л.
Гинзбург, «встречаются», т. е. смысл привносится романом, а371372Мандельштам О. Э. Собрание сочинений: В 4 тт. М.: Арт–Бизнес–Центр, 1993. Том 2. С. 273–275.См.: Бельчиков Н. Ф., Дынник В. Мемуарная литература // Литературная энциклопедия. Том 7. М: Советскаяэнциклопедия, 1934. С. 131–149.127события извлекаются из фактов. Но в итоге рождается все-таки «осмысленнаясобытийность».Именно такая встреча наблюдается в очерке М. Боброва «По долинам иповзгорьям.Отрывокизкниги”МаркСуров”»,напечатанномв«Возрождении» (№№ 13 и 14 за 1951 г.).
Как указано в редакционной сноске кданной публикации, – «предлагаемый читателю очерк автобиографическогохарактера имеет особый интерес: здесь занавесь, отделяющая нас от событийгражданской войны начального периода советской власти, приоткрывается какбы с другого конца. Эмигрантская литература, естественно, почти не касаласьпсихологии тех, кто был в «красном» стане в 20-х годах»373. И действительно,то, что очерк М. Боброва был напечатан в эмигрантском журнале, не склонномк сантиментам с Советской Россией, говорит об умеренной позиции редакции,возглавлявшейся в то время С. П.
Мельгуновым.В очерке М. Боброва рассказывается о противостоянии между Краснойармиейипартизанами,называемымиавтором«зелеными».Событияразворачиваются в Даурии сразу после отмены продразверстки 1920-х гг. изамены ее на продналог. В связи с этим обстоятельством Лениным былаобъявлена амнистия противникам большевиков, что смутило и обрадоваломногих «зеленых»: «Вот теперь вроде начинает советская власть направильнуюдорогувыходить.Разверсткуотменила,амнистиювотобъявила…» 374 .
Из большевистского отряда на переговоры с партизанаминаправлен разведчик Марк Суров, от лица которого и ведется повествование.Ему удается убедить партизан сдаться на милость советской власти, что ипроисходит с одним отдельно взятым отрядом, участники которого убеждены,что не должны продолжать борьбу, «когда вся Россия молчит и не борется373374Бобров М. По долинам и по взгорьям // Возрождение. 1951. № 13. С. 71.Там же. С. 92.128против советской власти»375. Позицию автора, совпадающую, по-видимому, свосприятием героя-повествователя, можно оценить как вполне дружелюбнуюпо отношению к обеим конфликтовавшим ранее сторонам.
Его оценкивзвешены,спокойны,доброжелательны,чтовыражаетсявпоявленииюмористических деталей. Напряженный стиль повествования местами смягченюмором: «Но особенно замечательны его брюки, сшитые из красногобиллиардного сукна. Красное галифе – верх шика, о них мечтают всебуденновцы, но, к сожалению, претендентов на красные шаровары былобольше, чем биллиардных столов, покрытых красным сукном, и поэтомубольшинству оставалось только мечтать»376. Диалоги противоборствующих силвыписаны подробно, точно передают настроение говорящих, приметливовоспроизводится просторечный стиль и южнорусский говор: «Я думаю, чтонезачем советской власти обманывать. Надоело всем воевать, и пора за делобраться <…> Дед Ипат говорит, что ни Ленину, ни советской власти верить нив чем нельзя.
Пообещают прощение, а потом, когда вернемся, всех перехватаюти пустят в распыл»377.В то же время не все разрешается так благостно, как хотелось бы. Есть идругие «зеленые», которые решают продолжать борьбу (видимо, тут дед Ипатявляется голосом сомневающихся). Для них то, что «проделывают большевикис Лениным во главе, является не освобождением и не революцией, а голымнасилием, в некотором роде, разбоем»378. Так что задача, поставленнаякомандиром перед Суровым, не может быть окончательно решена, что наводитна мысль о возможном продолжении повествования, которое могло входить внамерения автора.
Публикация была названа «отрывком из книги», однако в№ 16 журнала «Возрождение» удалось обнаружить продолжение данной375376377378Бобров М. Указ. соч. № 13. С. 93.Бобров М. Указ. соч. № 13. С. 98-99.Бобров М. Указ. соч. № 14. С. 88.Там же. С. 91.129публикации, правда, уже под иным названием: «Ниспровергатели богов»(стр. 107–115). Как удалось выяснить, позднее вышла и книга, включавшая всебя все прежде напечатанное, но уже под новым названием – «Когда Богимолчат». Причем, вначале она была опубликована на иностранных языках(английском, французском, шведском, китайском, норвежском, хинди и других)и лишь спустя 10 лет, на русском379.Возвращаясь к разбору жанровой специфики данного текста, зададимсявопросом, является ли она автобиографическим очерком, как о том заявленоиздателем? В опровержение данного постулата необходимо отметить, что вочерке повествование обычно ведется от третьего лица.
Автор лишь наблюдаетпроисходящее. Для автобиографических произведений все же более характерноповествование от первого лица. В то же время схожее с ним повествование оттретьего лица – это уже чья-то биография, когда текст основан навоспоминаниях, документах и прочих свидетельствах380, и все это опять-такиобобщает автор.Так биография ли перед нами? Не совсем. Ведь описываемые события,как и имя героя повествования, не документированы и не поддаютсяперекрестной проверке по иным источникам. Как мы знаем, первичная инаиболее примитивная форма эго-документов – дневник. Более сложная ичастая форма – воспоминания или записки. Третьей формой можно считатьавтобиографию, для которой обязательно нахождение личности внутриповествования.Частопоэтомуавтобиографияназываетсяисповедью.Разумеется, данная классификация схематична и не охватывает всех жанровыхмодификаций.
Также «следует иметь ввиду, что эти записи нередко379380Соловьев М. Когда Боги молчат. Нью-Йорк: издание автора, 1963. 725 с. (М. Соловьев, как и М. Бобров —псевдонимы М. С. Голубовского).См.: Соловьева И. В. Анализ автобиографии и биографии с точки зрения субъективной перспективы //Вопросы гуманитарных наук.
2009. № 6. С. 141.130составляются с явной целью самооправдания, самообороны их автора» 381 .Определенный исповедальный дискурс в очерке М. Боброва присутствует. Вкачестве иллюстрации обратим внимание на сцену, когда главный геройдолжен был подарить своего верного коня перешедшим на сторонубольшевиков партизанам: «…Марк никак не мог избавиться от чувства, чтоВоронок посмотрел на него печальным осуждающим взглядом, словно понял,что Марк изменил ему»382. Также я бы обратил внимание на явную аллюзию с«Конармией» И.
Бабеля. Здесь герой – рассказчик Марк Суров. У Бабеля –корреспондент Кирилл Лютов. И Суров и Лютов – от их характеров – суровыйи лютый. А еще в очерке «Мой первый гусь» у Бабеля встречаем казакаСуровкова. Обращаясь к биографии Бабеля, можно найти сходство с главнымгероем, так как Бабель сам служил корреспондентом в Первой Конной подфамилией Лютова. И Бабель–Лютов, и Бобров–Суров проходят службу в рядахПервой Конной Буденного.
«Армии Буденного было приказано создать12 отрядов ОББ – отряды по борьбе с бандитизмом <…> Один из таких отрядовбыл выделен полком Марка. С отрядом уходил и весь взвод разведчиков, вкотором находился Марк»обработкудневниковыхруководствовался383. «Конармия» отчасти представляет собойзаписейвоспоминаниями.автора,ХотяновобразосновномЛютоваписательдостаточноавтобиографичен, автор все же не тождествен ему, он находится наопределенной дистанции и от героя, и от изображаемых событий. Именно этотмомент в «Конармии» Бабеля, как и в «По долинам и по взгорьям» Боброва,позволяет говорить об использовании авторами приема метапозиции.Исследователь И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
