Диссертация (1101942), страница 24
Текст из файла (страница 24)
104).В первом фрагменте вербально и на уровне интонации (ассоциативный рядимен) воссоздается отрешение Анны от своего лица. Во втором фрагментевоплощается такое новое качество героини, как беспамятство о себе, связаннойс миром, что будет впоследствии обыграно в части «Слепые песни»:– Откуда вы взялись? – с угрозой спросил он. Она промолчала.– Почему вам условия особые? <…>И на это она промолчала так равнодушно, словно речь шла не о ней.– Где вы живете?Она, улыбаясь, пожала плечами (С.
172).Жест отречения от своего «я» смещает прямое положение человека вреальности (под угол), ведет его к диалогически открытой («распахнутой»),уязвимой позиции, ставит в зависимость от «другого». 118Отрекаясь от «я», Анна размыкает свое сознание, но чтобы нераствориться в мире и не потерять связи с внешней реальностью окончательно,она задает себе единственный ориентир – Алешу, фокусируясь на нем как начеловеке, который подобен ей по мироощущению и через которого она можетосознавать себя, убеждаясь в факте своего существования.Таким образом, второй жизненный сценарий возникает как следствиеволевого, энергийного жеста отречения героини от своего «я» (своего лица исвоей личности) во имя «другого» (Алеши). Представ перед Алешей во всейсвоей душевной «наготе», она устанавливает диалогические, не обусловленныевнешней причинностью отношения с ним. Образ Алеши воссоздается вдвойной перспективе: он выступает как субъект, собеседник Анны, выявляясвое присутствие в форме отдельных реплик, имитирующих речь заикающегосячеловека, и также как объект, главный герой ее повествования.
ПоложениеАлеши определяется промежуточностью, преломлением, что сравнимо споведением актера на театральной площадке: в определенные моменты онвыходит на сцену и затем снова возвращается за кулисы. Между Анной иАлешейустанавливаетсясвязь,обладающаясвойствомвзаимообусловленности.Дальнейшее повествование подражает ситуации живого человеческогообщения, строится по принципу цепного развертывания, где высказываниеодного вызывает реакцию со стороны другого. Знакомство Анны с Алешейначинается с рассказа о происшествии в глухом таежном лесу.
Сам фактсочинения этой истории исходит из импульса Анны открыть прохладному, какона его называет, изнеженному жителю столицы Алеше реальность с обратнойстороны, где бушуют сильные и первозданные страсти, о существованиикоторых он не знает:Знаете Сибирь, вы, столичное дитя, ласковое, прохладное? Вот Сибирь, там нетакой снежок, как у вас тут в Беляеве, он лежит для прохладцы у вас, для печали. 119Вот, например, синяя Сибирь, вот тайга ее, лес, увидьте ясными глазкамимолочную ферму и тропинку в поселок (С.
96).История о происшествии в сибирском лесу (рысь загрызает доярку, иоказывается зверски убита местными жителями), будучи провокационна своейжестокостью, служит средством выявить реакцию Алеши. В зависимости от еговосприятия, Анна либо подтвердит, либо опровергнет догадку о нем как очеловеке, родственном с ней в «отрицательном» мироощущении, котороепредполагает отторжение мира в его внешней событийной стороне ивременно'й, горизонтальной перспективе. Но главное, в чем заключается вызов,– это проверка способности Алеши прочувствовать связь этой истории сличным опытом самой героини. Алеша должен увидеть в образностиконкретный смысл, относящийся напрямую к субъекту речи, Анне150. В формеиносказания (история о рыси) Анна говорит о том, как она познает в себестрастную природу, которая «выжигает» из нее жизнь в ее повседневных,будничных занятиях и переживаниях (рысь выпивает молоко, которое в данномконтексте указывает на связь с простой, трудовой жизнью).
Причину переходаза предел Анна объясняет своим преувеличенным переживанием одиночества,отторгнутостью от коллектива людей, что вынуждает ее оказаться наедине сосвоей мрачной природой, обратиться к своему «подполью».Она была золотая мрачная, жила в своем лесу ясном родимом <…> она одназнала, что она одна одинокая, и ее раздразнили, конечно не нарочно, жили всевместе, она одна, подглядывала, как живут (С. 96-97).Выслушав историю, Алеша познает и раскрывает себя с неизвестной емустороны – вместо того чтобы испугаться или отвергнуть образ пограничного 150Отметим, что подобная провокация характерна и для Лидии Петровны из пьесы «Чудная баба»: онарассказывает о происшествии в поле Александру Ивановичу, чтобы выявить его реакцию. Также о такомвызове «другому» повествует Нина из романа «Чудесные знаки спасения».
120бытия, он оказывается потрясен и очарован, что следует из реплики: «– Какпрелестно, А-анна Ивановна. Ка-ак прелестно» (С. 98).Эта фраза завершает рассказ Анны о рыси. Автор не указывает, кто именноее произносит, что усиливает игровое начало в тексте: читателю необходимоопределить, кому принадлежит это высказывание. Очевидно, что репликаимитирует речь заикающегося человека, следовательно, это говорит Алеша. Назаикании как на своем отличительном свойстве делает акцент сам персонаж:«Ведь в заикании есть особый и тайный смысл!» (С. 111). Заикание заставляетгероя переживать слово, чувствовать с ним связь, остраняет его восприятие.Этот недостаток становится косвенной причиной, по которой Алеша видит вистории о рыси не столько кровавый финал, сколько своеобразную красоту исилу чувств, что заставляет его очароваться искусством Анны владеть словом.Реакция Алеши на историю определяет дальнейшее развитие сюжета,придает повествованию фокусную направленность: Анна подтверждает своюдогадку о совпадении с Алешей в «отрицательном» мироощущении.
Однако этареплика оставляет элемент недосказанного и не дает ответ на вопрос: удалосьли Алеше прочувствовать связь образного слова с человеком, который этослово произносит?Тем не менее, Анна делает Алешу главным героем своего сюжета: онарассказывает о его детстве и о его матери.
В определенные моменты голосарассказчицы и Алеши сливаются, звучат в унисон – юноша «подпевает» Анне,на что указывают фрагменты, воссоздающие речь заики: «Она замерзала удующих окон, вспо-оминала про путь свое шла-а дальше. Встре-ечные, кто налифт шё-ол говоили: "Простудитесь". Мама всем говорила-а: "Простите".Усмехались, гла-аза отводили.
Бы-ыло непонятно – простили ли?» (С. 103).Анна рассказывает об Алеше, опираясь на свое проницательное зрение,которое возникает на основе жеста отречения от своего «я» (лица). Этоотречение вызывает живое и искреннее чувство родственности с «другим»,выводит за границы ролевого и скованного внешними правилами поведения. 121Эпизоды из детства Алеши представляют собой пример не буквального, нообразного воссоздания.
Тайна личности Алеши, как раскрывает Анна,заключается в его злом сердце.Мама рассеянно замечала порой: "Алешка, какое злое сердце у тебя". Алешаопускал глаза, к плечу своему склонялся, птичка целовала Алешу. Но и птичка,птичка тоже была злая! Злая оказалась птичка-то зелененькая! (С. 102).Анна также иносказательно указывает на другие черты героя, которыевыявляют их общность:– безосновность существования (мать Алеши сходит с ума, отца у негонет);– непреодолимая тяга ко всему запретному и таинственному: «Дырдыбайнес корявую руку, полную ключей, отмыкал недоступное: "Не трогай, убьет".Алеша <…> тянулся на цыпочках, заглядывал в "не подходи"» (С. 101);– запредельная холодность к другим: «В телевизоре покажут калечку,сросшихся девочек, Алеша смеется. <…> Или прикажет маме: "Будут звонить,отвечай, что умер"» (С.
102);– нелюбовь к простой жизни, тоска по чудесному, что воплощается вмечте об уходе в Зазеркалье: «Мама… <…> Мы пойдем мимо зеркала ипосмотримся в зеркало и замрем. Будем зеркало пить зрачками острыми, будемпить пить пить и уйдем в него и станем два маленьких мальчика» (С.102).Образ Алеши в восприятии Анны зеркально преломляется, двоится: содной стороны, она видит его медбратом, по долгу службы ухаживающим заней, с другой стороны, проницает в нем своего жениха в вечности (эпизод ихвстречи в пивной), над которым не довлеют законы времени и предрассудки:«А помните, я была маленькая? Была лет пяти? <…> Догадайся, пожалуйста.Што я маленька така в белой шубе на боках…» (С. 105). В этой образной форме 122Анна обращается не к отчужденному медбрату, но к своему духовному брату,обладающему проницательным зрением любящего.Обезличиваясь и определяя себя через «другого», Анна теряет устойчивоеположение в реальности, ее образ становится ускользающим, многоликим иотражается в образах рыси, девочки пяти лет, старухи.Чередование эпизодов, где Анна вспоминает о том, что она находится вбольнице151, с образными картинами, которые она творит, опираясь на своесверхчувственноевосприятие152,раскрываетпарадоксальностьеесуществования, раздваивание между внешним миром (линейности и горизонта)и сферой подлинного чувства, отменяющего закон времени.
Поэтомусоположение разнородных фрагментов получает свое обоснование: онопризвано указать на пребывание «я»-повествователя в двойной системекоординат – фактической реальности (пространство «грязной» районнойбольницы) и поэтической, наполненной воздухом любви и творчества. Формаздесь становится знаковым отражением восприятия человека.Слово Анны и реакция на него Алеши позволяет выявить их невидимуюобщность.Текстсоздаетвнутреннеедиалогическоепространство,демонстрирует замкнутость, отгороженность от читателя: Анна обращается кобразу Алеши и сосредотачивается на нем, Алеша ей «отвечает», выявляя своеприсутствие на уровне отдельных реплик.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
