Диссертация (1101718), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Волнение: «… забирал в горсть собственный удлиненныйподбородок и принимался энергично гладить, ощупывать его…» (14); «Изпод опущенных ресниц мирно светились темные глаза, поза была покойна, и130только рука гладила подбородок слишком быстро. Это движение выдавалоиной, внутренний ритм» (657); «движение руки, гладящей подбородок,становилось всѐ быстрее и быстрее» (657); «Рука сжала подбородок так, чтопобледнели суставы, и на миг окаменела» (658). Страх: «Он начал быстрооглаживать подбородок, но вместо прежнего самодовольства появилось вэтом жесте нервическое беспокойство, словно что-то тѐмное бурлило внутри,пузырилось, искало выхода» (701).Есть и авторское «объяснение» движению Вальгана, маленькаяклассификация «поглаживаний»: «Каким разнообразным может быть простоепоглаживание подбородка! Обычно у Вальгана это поглаживание былоисполнено энергии и довольства.
Казалось, ему приятно ощущатьэластичность своей кожи, и ощупывать, и ласкать самого себя, такогосильного, быстрого, жизнеспособного, доставляющего самому себе столькоразнообразных радостей. Десять минут назад пальцы тѐрли кожу так, кактрут внезапно прихваченное морозом место. А сейчас они обхватилиподбородок, сжались, побледнели и замерли. Так, сжимаясь, бледнеют изамирают в минуту опасности: пронесѐт или не пронесѐт?» (658)Поведение начальника сборочного цеха Рославлѐва характеризуетсячерез «зубные щѐтки бровей» и «взывающие к глубинам человеческойсовести глаза» (749).Почему глаза именно такие, проясняется в тот момент, когда на сценепоявляется отец героя, старый рабочий, дед Корней: «Глаза смотрели сфамильным рославлѐвским воззванием к совести <…>» (413).
На правахсовременника и участника революционных событий он вершит суд надпоступками молодых рабочих (Сергея Сугробина, Вити Синенького,Кондрата), помогает принять им единственно верные решения, который какживая память о прошлом не даѐт сбиться с пути. Он становится совестьюмногих героев, он не способен ошибаться, так как был свидетелем ленинскихдел. Рославлѐв – его продолжение, их сходство описано писателем и не131может подвергаться сомнению. Рославлѐв для героев романа – воплощениечестности, долга, гражданской ответственности, принципиальности. СловоРославлѐва обрамлено «объяснением» писательницы:«Закончив мрачную речь этим исторгнутым из глубины душивоззванием к совести, Рославлѐв сел» (36);«Бахирев вспомнил, как Рославлѐв закончил воззванием к совестисвою речь на рапорте <…>» (446).«Зубные щѐтки» бровей сигнализируют о внутреннем состоянииперсонажа, а также как будто предназначены для того, чтобы на протяженииповествования напоминать о его душевных качествах:«… из-под зубных щѐток выглянули на свет два неожиданно ясных идаже наивных глаза» (35);«Он едва поздоровался с Бахиревым движением зубных щѐтокбровей…» (333);«Маленькие глазки метнули из-под зубных щѐток мгновенный, нодружелюбный взгляд на Бахирева» (335);«… из-под зубных щѐток бровей два синих глаза смотрели наивно ивзыскательно…» (446);«Снова сошлись над глазами зубные щѐтки…» (457).Главный конструктор завода Шатров всегда с глазами «загнанной вугол обезьяны».
Раз определив это сходство (такими увидел глаза ШатроваБахирев), писательница оперирует этой портретной особенностью постоянно.Загадка глаз главного конструктора раскрывается в главе, в которой Шатровоткровенно рассказывает Бахиреву причины своей вялости, уныния ибезынициативности. Оказалось, что директор завода не давал инженерупроводить экспериментальные работы по усовершенствованию трактора,132объясняя это тем, что, отвлекаясь от государственной программы, главныйконструктор предает завод, и ему приходилось работать украдкой, он невидел надежды на реализацию своего проекта и поэтому был унылым,неэнергичным.
Глаза Шатрова характеризовались «загнанным выражением»,«робким», «виноватым», «фальшивым», что соответствует его ситуации: ончувствует вину от того, что, по словам Вальгана, предает завод; он робок исмирен от того, что готов согласиться со всем что угодно, лишь бы не узналио его тайной работе, отсюда и фальшь; от отсутствия возможности провестисвою мечту в жизнь – вялость, загнанность. В день своего ухода с завода(сначала в отпуск, затем – в командировку в Москву и заграницу сперспективой вернуться уже в экспериментальную лабораторию завода)Шатров утрачивает «загнанное выражение», освобождаясь от всего, чтотяготело над ним. Таким образом, автор объясняет «маску».Так же «объяснѐн» портрет, непривычный для парторга.
Парторгзавода Чубасов не понравился Бахиреву при первом знакомстве своейзастенчивой, почти глуповатой улыбкой: «Так улыбаются на людях каким-тосвоим, очень интимным и счастливым мыслям, когда и стесняются этихмыслей и всѐ же не могут не улыбнуться» (30). Попав первый раз в семьюЧубасова, Бахирев окунулся в атмосферу настоящего дома, с его теплом,покоем, надѐжностью, он был удивлѐн тем, как понимают друг друга муж ижена Чубасовы, удивлен их детьми.
«Только сейчас до конца понял Бахиревпарторга Чубасова… Его смущѐнно-жениховское выражение, его излишнеедобродушие, всѐ стало ясно. Перед Бахиревым был до неловкости, дозастенчивости переполненный счастливой любовью человек. Он даже как бычувствовал себя виноватым за своѐ неуязвимое счастье, даже как быизвинялся» (650).Тина, технолог завода, участвует в действии с неизменными «светлымиглазами» на «тѐмном лице», что бы ни говорилось о ней, что бы она ниделала, в тексте читатель также увидит еѐ «скулы».133Портрет может изменить набор характеристик. Например, одинпортрет был дан в начале для отца Тины, другой набор деталей он получилпроцессе развития сюжета: отец до войны и отец после войны; второйпортрет перечеркивает первый и далее работает уже только второй вариант:До войны «Большое лицо отца» (111), «он был очень большой и лицо унего было большое» (115).После войны «Старик, худой, сгорбленный, с седыми, упавшими на лобпрядями, с резкими морщинами, с крупными складками на измождѐнномлице, с испуганным взглядом красных и слезящихся глаз» (136); «… онвыпятил бугристый лоб над иссечѐнным, крупноскладчатым лицом отца исделал голову его странно похожей на голову больного, старого льва.
Глазаего были воспалены и всѐ слезились, как будто он не отрываясь смотрел наогонь» (137); «… глаза у него слезились сильнее, чем обычно, и крупныескладки на лице ещѐ сильнее набрякли» (140); «Глаза слегка слезились –неизгладимый след войны, поражение каких-то вегетативных центров» (144);«Воспаленныеглазанаегостаром,львином,крупноскладчатом,неподвижном лице слезятся, как будто он глядит на огонь» (146); «Онавидела львиную голову отца, его добрые воспалѐнные глаза» (173).К портрету прибавляется также постоянное сравнение1 со львом(постоянное потому, что в дальнейшем оно будет присутствовать почти вкаждом описании внешности отца), а также постоянное сравнениеслезящихся глаз с глазами человека, неотрывно смотрящего на огонь.Постоянным признаком персонажа может быть не только какая-либоособенностьеговнешности.ВроманеА.
Карцева«Магистраль»телефонистке Гале «принадлежит» хруст морковкой. Куда бы она не звонила,она «покусывала неизменную морковку». «Этот сочный хруст был дляабонентов построечной телефонной сети чем-то вроде символа бдительности1По аналогии с «постоянным эпитетом», художественным средством выразительности в фольклоре.134участка» (108). Это и «символ бдительности» писателя, который при любомупоминании героини не забывает об этой детали: «Наверху сочно хруститморковь.
Галя молниеносно вызывает склад» (110); «В трубку Платонуслышал хруст, сочный и аппетитный, как молодость» (116). Из портретныххарактеристик постоянными для героев романа «Магистраль» становятся,например,чѐрнаярубахапарторгаибородаглавногоинженерастроительства. «Ей было стыдно так, словно этот смуглый человек в чѐрнойкавказской рубахе упрекал только еѐ одну» (136); «мелькали полосатая майкаАнки Дорофеевой и чѐрная кавказская рубаха Платона Гветадзе» (140);«ветер надувал его чѐрную рубаху, шевелил курчавые волосы» (163). Какбудто персонаж никогда не снимает своей рубахи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
