Диссертация (1101718), страница 29
Текст из файла (страница 29)
В сомненияхдевушки видится намерение автора добавить ещѐ один штрих в полотнонеоднозначнойэпохи.«Втишинеполуночнойпустыннойкомнатысмятѐнные мысли тревожно разрастались <…> Две веры – вера в чистотудругаинепререкаемаяверавнепогрешимостьправосудия–несовмещались» (158). И далее – еѐ мучительная попытка понять, как мог быть146арестован еѐ отец, настоящий коммунист, коренной пограничник (он умер втюрьме): «Эта смерть и мир, привычный и любимый ею, былинесовместимы.
Куда он исчез, этот мир? Да и был ли он?» (174)Тина задается тем же вопросом, что и Бахирев. «Как же совместить всѐэто с тем черным, что ворвалось в еѐ жизнь?»: «Люди создавали новыемашины, меняли русла рек, рыли каналы, строили гигантские плотины игидростанции и радовались этому. И она не могла не воспринимать величияэтих дел и чистоты этой радости» (177). «Жизнь поставила перед ней задачу– совместить несовместимое» (178). Очевидно, ту же проблему предлагаетпринять к сведению писательница, аТина, как герой-резонер, помогаетчитателю уловить направление мысли автора.На первенство идеи о противоречивости исторического моментауказывает даже такая мелочь, как название диссертации одного из героев: «Оединстве и борьбе противоположностей в социалистическом обществе»(227). Автор показывает, что вопрос противоречий волнует не только его, ноэто насущный общественно-политический вопрос, а также лишний разнапоминает читателю о «лейтмотиве».Постепенноавторразрешаетвсевопросысвоихгероевопротиворечивости времени, объясняя таким образом этот момент и читателю.Становится известно, что оправдан отец Тины, что «гадюка [читай:Берия] уничтожена».
«Ушла двойственность, так долго калечившая еѐжизнь» (517). Противоречие снято: ясно, как в «простом, милом мире» (517)мог случиться такой чудовищно несправедливый арест.Бахиреву открывается примерно в то же время ответ на вопрос опротиворечивости работы завода: «Может быть, столь разрушительнодействуют силы людской инерции, также не принятые в расчет? <…>Инертные силы старого – достаточно ли мы учитываем их и берем ли в147расчѐт при решении конкретных народно-хозяйственных задач? Но как взятьв расчѐт и обезвредить силы людской инерции?» (524)Людей,странноневписывающихсявсоциалистическуюдействительность, таких, как Вальган, Бликин, Бахирев назовет словамиодного из героев – «сорняки на огрехах», имея в виду результатынеизбежных значительных ошибок, порождѐнных новой сложной жизнью.«Трудно отделить ложь от истины» (693) в круговерти новой жизни.Всепротиворечиязакономернывпотокеисторическихизменений:«Возможно ли всегда, везде и во всем жить и действовать точно, твѐрдо,безошибочно? Это кажется легким тем, кто сам ничего не делает.
Но тот, ктостремится к немалым целям, тот знает цену поиска и борьбы» (693).Собирательная картина противоречий, сомнений, вопросов – картаэпохи, автор как бы предлагает путеводитель по еѐ историческиммаршрутам. В романе нет глубокого философского проникновения в сутьпроисходящего, нет сложных сюжетных ходов и композиционных решений,есть незатейливые рассуждения героев о противоречивости времени, ихвнутренние монологи, воспроизведение их безусловных чувств. Всѐ этоакцентирует внимание читателя на проблеме, но и только.
Г. Николаеваконстатирует, а не вызывает читателя на раздумья, они заведомо исключены,так как роман не оставляет места для вопросов.Наглядный характер поэтики подтверждает и тот факт, что обликположительного и облик отрицательного героя строится по принципуузнавания. На всех уровнях язык работает на создание того или иноговпечатления. Так, на уровне лексики на помощь приходят штампы-деталивнешности: «вихор», «чуб» могут быть только у положительного героя. В«Битве в пути» «вихор» – постоянный признак Бахирева, главного инженератракторного завода, непримиримого, волевого, трудолюбивого и проч., и еголюбимого сына Рыжика, весѐлого, доброго, настырного. «Вихор» и «чуб»148принадлежат также, например, положительным героям романа Е.
Воробьѐва«Высота». Молоденький помощник лебѐдчика Борис – трудолюбивый,простой парень, и при первом его появлении в романе автор характеризуетего через внешнюю деталь, из чего мы сразу можем отнести героя к разрядуположительных: «Борис сдѐрнул кепку, и вихор встал на его темениторчком» (10). В дальнейшем «вихор» будет олицетворять те или иныевнутренние состояния Бориса. В непривычных для себя обстоятельствах,первый раз безобразно напившись с первой получки, молодой человек ведѐтсебя вызывающе.
О его душевном непокое свидетельствует следующее: «Онсмотрел вокруг себя невидящим мутным взглядом. Мальчишеские вихры его,и так неподатливые, воинственно торчали во все стороны» (36). Авторскуюсимпатию к персонажу читатель может увидеть, встретившись в тексте снеизменнойхарактеристикойБориса:«Токмаковснисходительнопосмеивался, глядя сверху вниз на оратора с торчащими мальчишескимивихрами» (40). Так Борис выглядит, поучаствовав наравне с опытнымимонтажниками в трудном для него испытании: «Борис спускался с сияющимлицом. Ветер немилосердно трепал и ворошил его светлый вихор» (110).
Неменьшую нагрузку принимает в том же романе «чуб», который такжеявляется признаком положительного героя. «В зелѐных глазах Пасечникасветилось горячее одобрение, даже восхищение. Рыжий чуб его весело горелна солнце» (15). «Чуб» часто подчѐркивает озорной характер своегообладателя: «Пасечник умудрился и тут выпустить чуб из-под ушанки, авыражение лица его было одновременно и озорное, и надменное» (16);«Пасечник картинно откинул со лба и пригладил чуб» (19). Автор частосопровождает «этого весѐлоглазого парня с золотистым чубом» (23) даннойдеталью, каждый раз как будто напоминая о его лихости, силе, бодрости иудали. В трудный момент «чуб» оказывается заодно со своим хозяином –«стушевавшийся» герой/взъерошенный чуб: «… по всегдашней своейпривычке провѐл рукой по волосам, будто можно было пригладить чуб,взъерошенный таким ветром» (107).
«С лицом старого мастера» – слова,149однозначно относящие героя к лагерю положительных. Здесь можноговорить уже не просто о лексике, но о сформировавшемся мире постоянныхпонятий (констант). Первая встреча читателя с одним из героев романаА. Карцева «Магистраль» не может оставить сомнений – это геройположительный: «дрогнул весѐлый мальчишеский рот, блеснули зубы,заискрились глаза – большие, удивлѐнные…» (20).
«Грудной» голос всегдапринадлежитхорошейженщинеилидевушке,одновременнотакаяхарактеристика отсылает к концепту «народ», так как от этого определениявеет песенностью, фольклорностью. Васѐнка, героиня романа А. Карцева«Магистраль» с первых страниц опознаѐтся как положительный персонаж:«Чистый, свежий голос девушки звучал глубоко и сильно» (20). Девушка илиженщина почти всегда хорошо поѐт.
«Чистый, высокий девичий голосуносился над снегами. Как одинокая птица, летела в вышине песня <…>Древностью, вековой тоской веяло от мотива, а голос был молодой,свежий…» (29)Таким образом, при всей своей одномерности, однослойности, естьцелый ряд лексики, который с течением времени оброс новыми культурнымизначениями либо дополнился новыми смыслами в результате историческихвлияний, и в случае канонического романа, романа в период его расцвета,можно говорить о целом мире понятий, сложившихся в систему.Возвращаяськштампам-помощникамвсозданииобразаположительного героя, отметим роль морфемики. За положительного герояотвечают суффиксы. Показателен пример с матерью Володи Бугрова,будущего мужа Тины. При еѐ появлении в повествовании текст начинаетпестрить уменьшительными суффиксами, как в речи самой героини, так и вавторском слове.
«Внучатам», «внучатки», «не все, мол, у человекаведрышко», – говорит «бабушка» (так называет мать Володя); предлагаетТине в комнату «гераньку»; ставит растения она на «салфеточки»; дверь150приоткрывает «тихонько»; на кофте у неѐ – «беленькие пуговки» (178—179,181).Фразеология также на службе построения образа, что знаменательно –положительного.
Фразеология – часть концепта «народ», а отрицательныйперсонаж не вписывается в его рамки. Присказки, поговорки, пословицы,переделанные на «народный» манер цитаты из литературы, религиозныхтекстов влагаются в уста персонажей для убедительной «народности» образа.Часто эта фразеология неуклюжа, надуманна автором. Просторечие,вырванные из естественной диалектной речи слова, архаизмы, различныепостфиксы, частицы – наглядные средства для воссоздания народного,простого языка. Задача, сложная для любого художника – передать ту илииную речь, отобразить иной способ мышления, но авторы производственногоромана справляются с ней своими методами – средствами нагляднойпоэтики. Художественному языку производственного романа мы посвятимотдельную главу.Отрицательный образмы «узнаѐм» по лексике разговорногорегистра: «ее зад, низкий и тяжелый» (о мещанке-жене героя-труса), «еѐлицо, мелко-злобное», «злобный шѐпот Лѐли».
Спекулянтка Евдоха «жрала».Из характеристик внешности появляются «подкрашенные губы». Синтаксисречи Лѐли – отрывистые, короткие фразы, не связывающиеся в текст, –призван показать страх, растерянность, нецельность героини. Уровеньморфемики: «старуха» о спекулянтке Евдохе и «старушка» о симпатичной,ласковой матери будущего мужа Тины.Штампами могут быть целые эпизоды. Искусственность диалогов,душевных движений и поступков персонажейнаглядности,которыйинтерпретировать,азаставляетприниматьчитателя– единый комплекснеидеологическиедогадываться,установкинеписателя.Приведѐм характерную сцену из романа «Битва в пути». Маленькая Тинастала невольным свидетелем следующего разговора в семье одноклассницы151Мани.
Мать Мани кричала: « – Или я каторжная? Или я здесь цепямиприкованная? Я ещѐ молодая, мне ещѐ жить по-людски!» Отец девочки«схватился за ворот своей сорочки рукой с искорѐженными пальцами: – Чтоже ты мне не даѐшь уйти? Что же ты умереть мне не даѐшь, Нюша? Разве ядержу тебя? Разве…» Маня в ужасе умоляет отца не уходить, но «онрванулся и сел»: « – Я уйду, Нюша! <…> Я сейчас уйду. Я совсем уйду. Я кВасилию пойду.
Ты не думай… Ты живи, моя хорошая!.. Ты живи, мояхорошая, как тебе лучше!» Но приступ отчаяния женщины прошѐл, и дальшеони сидят на кровати обнявшись и говоря друг другу тѐплые слова.Все составляющие сцены также являются штампами: и благородство ижертвенность мужчины, и скорая перемена настроения усталой женщины ототчаяния до чувства вины и покаяния, и еѐ плач, и объятия, и конкретныедвижения мужчины – то, как он вцепился в ворот, то, как он решительно сел(ср., например, кинематографические воплощения: парализованный геройфильма «Неоконченная повесть» также в душевном волнении рывкомсадится в кровати; герой фильма «Не могу сказать ―Прощай!‖» остервенелобьѐт свои отнявшиеся ноги).Итак, чрезмерное увлечение писателей общими местами, штампами, ихисключительное количество и удивительное однообразие формируютпоэтику производственного романа.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
