Диссертация (1101718), страница 21
Текст из файла (страница 21)
С. 62.2Там же.104не видит Армия. Он суммирует опыт пролетариата и «оплодотворяет»революционную мысль.Производственный роман 1950-х годов потерял то, что раньше давалоему жизнь: уверенность. И в этом проявляется зависимость этой литературыот общественного сознания, вернее, способность и готовность выражать его.1950-е годы – это время, когда представления о движущих силахсоциалистического общества и, следовательно, о человеческом характереперестали отвечать истинному положению дел, и производственный романявляется, по сути, свидетельством об этом. Ранние производственные романыпредставляли конфликты, имеющие реальные основания: труд как поле боя.Мотивировка характера бралась прямо из действительности: природаотрицательного героя носила классовый отпечаток. В 1930—50-х годахподобные причинно-следственные связи виделись ложными, значит, нужноискать источник отрицательного в другом.
Ситуация, в которой оказалсяпроизводственный роман в 1930—50-х годах, поставила новые вопросы, накоторые он так и не успел ответить.Обратимся к роману Н.П. Воронова «Макушка лета» (1976). Романсостоит из двух частей: первая представляет собой выдержки из дневникаодного из главных героев, Антона Готовцева, которые, как поясняетподзаголовок, сделала Инна Савина, подруга его детства и его перваялюбовь;втораянаписана отименисамойИнны.Первуюможнорассматривать как исповедь, вторую часть исповедью объявляет самарассказчица. Антон Готовцев повествует о том, как прошла юность его и егодрузей – Инны и Марата Касьянова, действие происходит во время войны.Инна Савина пишет в 1970-е годы, она уже известный корреспондент,востребованный публицист.
Первая часть – это предыстория трѐх главныхгероев, в ней Инна предлагает искать причины тех или иных поступков,мыслей, своих и Антона и Марата. Композиция второй части заслуживаетособого внимания, она близка логике построения романа Лермонтова «Герой105нашего времени». Помимо рассказа от первого лица (Инны Савиной), есть 3сценарных включения, два авторских дополнения и множество короткихвставных сценок. Писателем жанр произведения определѐн как «опытпублицистического романа» (что, как известно, типично для прозы начиная ссередины 1950-х годов), в связи с чем и используется такая дробнаякомпозиция со сменой рассказчика.
Сама Инна объясняет это тем, что, дабыпредстать перед читателем в наиболее объективном свете, нужно дать словодругим участникам событий. Автор вступает потому, что Инна, по егословам, по скромности или забывчивости упустила некоторые подробности.Таким образом, голоса всех повествователей оказываются равноправными,картина происходящего претендует на отражение реальности. Роман вышел всерии «Библиотека рабочего романа», однако неясно, что же писателяинтересовало в первую очередь – производственные проблемы или историячеловеческой души.
Антон Готовцев, от лица которого ведѐтся рассказ впервой части, работает на электроподстанции, обеспечивающей питаниедоменным печам. Несмотря на то, что текст изобилует производственнымиколлизиями и техническими терминами, в которых неспециалисту ничего непонять (турбогенератор, частотомер, взрывной коридор, автотрансформатор,диски турбинного ротора, сопловые диафрагмы, ртутный выпрямитель,синхроноскоп, литниковая система), внимание Антона приковано скорее кличным переживаниям в связи с его непростыми отношениями содноклассницей Инной Савиной. Инна долгое время провела в блокадномЛенинграде, она нервная, неуравновешенная девушка. Любовь персонажейразвивается странно.
Инна, первой сделавшая шаг к сближению, держитАнтона в напряжении: ласковость сменяется яростью, раздражается она попричинам, которые лежат далеко в прошлом, мстит ему за что-то, чего он доконца не может понять. Герой силится обнаружить причины еѐ неровногоповедения, еѐ необычного характера. Попутно он размышляет о многом, чтов конечном счѐте перекрывает производственную проблематику. Основноедействие разворачивается в большей по объѐму второй части. Инна как106«справедливая эссеистка» по поручению редакции едет в город ЖѐлтыеКувшинки разобраться в ситуации на заводе «Двигатель», откуда поступила«страшная ―телега‖», в которой некоторые работники завода жалуются, чтодиректор, «монстр и потогонщик», творит на производстве произвол.
Напервый взгляд это действительно производственный роман. Однако героизаняты непрекращающейся рефлексией. Они ищут предпосылки собственныхмыслей и действий, рассуждают о подсознании, анализируют человека каксущество онтологическое. Производственный сюжет как будто становитсясценой, на которой должен раскрыть свой характер человек. Конфликтвосходит к роману, который обозначил рубеж двух периодов в развитиипроизводственного романа – «Битве в пути».
Как мы уже говорили, в этомромане наметилась тенденция производственный конфликт ограничиватьпроблемой кадров – плохой руководитель/хороший руководитель. Роман«Макушка лета» ставит именно этот вопрос – каким должен быть настоящийруководитель производства. Также в романе ставится вопрос социальный –атмосфера в рабочем коллективе.
В отличие от производственного романараннего и сталинского, эти два конфликта – производственный и социальныйрассматриваются не как философское единство (ещѐ раз повторим, чтоосновной конфликт канонического производственного романа – новыйчеловек строит новое государство и в конечном счѐте приближает золотойвек – един, он включает в себя переделку человека, индустриальноестроительство, мечту и одну единственную цель – счастье человека всчастливом мире), а как две равноправные и влияющие друг на другапроблемы, решить которые необходимо из экономических и бытовыхсоображений. В связи с вышесказанным отметим, что в романе нет героевстрого положительных и строго отрицательных, недаром автор включает вразмышления персонажей мотив подсознания.
Однако дань канону, каквидится,есть,таккак,еслиразобратьлиниюповеденияплохихруководителей, обнаруживается, что, кроме отсутствия таланта управлять, уних нет и желания управлять на благо производства, к тому же как люди они107зарекомендовали себя не с лучшей стороны. Один из персонажей (приятныхв человеческом смысле, о «положительности» речь не идѐт, как былопоказано выше) высказывает вот такое мнение: «… Я говорил о труде:изумительно воспитывает. Но труд не универсальное мерило поведениячеловека. Экономические мерила не застят для меня мерил этических» (175)1.Думается, что эти слова могут претендовать на авторскую позицию, хотягероя-резонѐра система персонажей позднего производственного романа и непредусматривает.
Подобная интерпретация труда невозможна для раннего исталинского производственного романов. Именно труд в них – начало всехначал и этическое, а не экономическое мерило.В целом роман «Макушка лета» интересен, герои не лишеныпсихологической живости, язык произведения ярок (см. главу «Языкпроизводственного романа»), но его трудно отнести к производственнойпрозе, как это заявлено в аннотации и что должно было бы следовать изназвания серии, в которой этот роман издан.Проанализировав ещѐ один поздний производственный роман, «Своявина» Е.
Воеводина (1976—1979), мы можем убедиться, что со страницпроизводственной прозы окончательно ушѐл жизнеутверждающий пафоспобеды, нет ощущения радости жизни, веры в безграничные возможностичеловека. Романтику труда сменило рутинное хозяйствование. Так,неровную работу литейного цеха его начальник, главный герой СергейИльин, связывает с устаревшей структурой в цехе, когда у начальника тризаместителя и в итоге никто ни за что не отвечает.
Ильин предлагаетотменить должности некоторых замов. Также решить проблемы в работецеха можно, введя хозрасчѐт на каждом участке, сменив состав мастеров,убравподчинѐнностьмастерастержневогоучастканепосредственноначальнику цеха. Эти меры сам Ильин называет организационными,1Н. Воронов. Макушка лета. М.: Профиздат, 1976.
Здесь и далее страницы в скобках будут указываться поэтому изданию.108следовательно, отлаженная работа цеха зависит от экономических факторов,и совсем не требуется вмешательство трудового энтузиазма, отсутствиекоторого мы и увидим в дальнейшем ходе действия. Например, в заводскоймноготиражке так были сформулированы причины успеха литейного цеха:«Почему так ровно и чѐтко завершил план года литейный цех? Там твѐрдопридерживались главного отчѐтного показателя – суточной продукции»(360)1.
Прежний директор завода как-то раз произнѐс следующие слова:«… сейчас нечего заниматься революциями, а надо просто хорошо работать,осваивать новое оборудование и так далее» (11). Хотя эти слова принадлежатдиректору, не оправдавшему возложенной на него ответственности, то естьгерою слабому, тем не менее, так рассуждают многие персонажи романа,причѐм, как мы убедились, и самый главный – положительный – СергейИльин.
Ему неприятно присутствие на заводе съѐмочной группы, на просьбуоператора «побросать» в печь добавки он мысленно иронизирует (чтопередаѐтся автором в виде несобственно-прямой речи): «Конечно, куда каккрасиво, когда подручный широким взмахом бросает в печь добавки – точьв-точь как при дедах! Это в наш-то космический век!» (66) Труд «дедов»воспринимается иронически, как несовременный, Ильин ничего не говорит ине думает об энтузиазме старого рабочего, о его победах и героизме.«Планово-распределительное бюро», «структура управления», «организоватьработу», «в турбинном цехе существует ритм», «налаживание серийноговыпуска турбин», «оборудование с программным управлением» – вокругэтих тем строится производственный конфликт, несущий, по сути,исключительно экономический характер.Несмотря на общую сухость и часто скуку, в романе есть «живое»зерно – писатель предлагает идеального героя.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
