Диссертация (1101693), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Однако следует отдавать себе отчет в том, что не просто гражданинперестал означать горожанина, а произошло функциональное распределениеславянизма и русизма: именно неполногласная форма терминологизировалась истала принадлежностью системы социально-политических понятий. Учитывая,что «оппозиция русского и церковно-славянского связана с целым рядом другихоппозиций, основополагающих для русского культурного сознания (культуры112быта, божественного-человеческого, сакрального-профанного и т.д.)» [Живов2002: 189], к этому факту следует отнестись внимательно (см.
обо этом Гл. 4. §1).Выстроенная таким образом каузальная цепочка укладывается вописанную в первой главе «факторную модель» изменений в языке: былиназваны «внешние факторы» (несформированность сословий) и «внутренний»(ситуация церковнославянско-русской диглоссии). Более глубокий взгляд,однако, позволят повернуть причинно-следственный вектор в противоположнуюсторону: «Не происходит ли это от того, что у восточных славян нет слов, вкоторых они могли бы помыслить подобные институции? [там же: 296].§2.
Основные тенденции лексико-семантических изменений в «переломнуюэпоху».Этот вопрос задается вполне в логике Р. Козеллека, постулирующего роль«ключевых исторических понятий» как индикаторов и как фактороввнеязыковых событий. Эти понятия, напомним, формируются в «переломнуюэпоху», которой для Европы является раннее Новое время. Где «находится»подобная эпоха для русского языка – вопрос неоднозначный.Так, для историка М.М. Крома представляется важным проводить не однуграницу «переломного времени», а выделять несколько «переломных периодов»,имманентно равнозначимых – это и эпоха создания единого государства (XVXVI вв.), и XVIII столетие, это реформы XIX в.
и период начала XX в., связанныйс Великой Октябрьской революцией и т.д. Для него это эпохи, когда «ключевыепонятия подвергались радикальным изменениям вместе с соответствующимисоциально-политическими институтами» [Кром 2010: 15]. Подобное решениевопроса о «переломном времени» исходит из примата «внешних факторов» надсобственно-языковыми. Если же исходить из понятия «лингвистическогособытия» (Ж. Гийому), то логичнее будет принять более укоренившуюся влингвистике точку зрения на ключевую роль Петровской эпохи.Вопрос о лингвистических новациях этого периода, об иноязычныхзаимствованиях, о семантических кальках и сдвигах исследован достаточно113подробно28 – что делает возможным выделить существенные с точки зренияистории понятий лингвистические события.
Назовем следующие из них:1. «повышенная динамичность лексико-семантической системы столетия»[Сорокин 1977: 29]: огромный пласт новой лексики (заимствование,калькирование), переосмысление слов (разных языковых «регистров»,выдвижение прежде второстепенного значения слова в центр понятия и др.),возникновение лексических дублетов с последующей дифференциациейподобнозначимого. Здесь приведем пример со словом патриот: если самослово фиксируется в тексте 1716 г. (текст о Северной войне, имеющий цельюразъяснить и в какой-то степени оправдать политику Петра и «транслировать»интенции власти в отношении подданных), то понятие о патриотизмевозникает значительно позже29.
Сначала идет процесс соотнесения с ранеесуществующим словом отечьстволюбец с последующим его вытеснением всвязи с решением «проблемы соотношения понятийных и языковых структур»[Риккен 2010: 67].2.«модернизация дискурсивных практик»: «семантические сдвигипредставляют собой не только феномены истории слов, но и феномены историипонятий». При этом «постепенность дискурсивных изменений сочетается спостепенностью социальных перемен» [Живов 2009: 13-14].
Можно привеститакие примеры: долг, долженство, должность (гражданский, секулярныйсмысл), управление (многозначное слово начинает все более однозначносоотноситься с дирекцией – что отражает и одновременно закрепляет сдвиг впредставлении о власти как о бюрократическом аппарате).3. «индивидуальные случаи семантического развития» [там же]: В.М. Живовприводитпример со словом и понятием народ, народный. Наряду состабильным смысловым компонентом ‘простой народ, чернь’ (соответствие28См., в частности: Биржакова [1972], Сорокин [1977], из недавно вышедших – Габдреева [2010], помимоклассической работы Живов [1996], краткий обзор содержится в [Живов 2009] (здесь перечислены только теработы, на которые мы непосредственно опирались в данном параграфе).29«Системообразующей основой мировосприятия…выступала христианская религия, учившая любви к Богу, ане к грешной (пусть даже родной земле)» [Кром 1994: 19].
Кроме этой работы об этом понятии см. [Черная 1989],Агеева [1994].114лат. рlebs) развивается многозначность: «жители страны, государства,принадлежащие к низшим сословиям» [СЦРЯ II: 399]. - и так происходитсближение с фр. peuple. Однако прилагательное народный можетсоответствовать фр. populaire, nationale – «как обозначение органичногоединства нации» [Живов 2009: 18].§3. Соотношение французского и русского языков в тексте «Наказа»Екатерины II.Исследователями неоднократно отмечалось, что «в истории ключевыхпонятий в России высока доля интенциональности, авторства» [Миллер,Сдвижков…2012: 17-18], что «через свои цивилизующие и ранжирующиеречевые акты власть выступает в роли первого “ковача слов”» [там же]. Однимиз ключевых документов для истории социально-политического содержания техрусских слов, которые впоследствии стали терминами социально-правового иполитического дискурса, является «Наказ» (1767) Екатерины II.
Это первыйофициальный и имеющий широкое распространение документ, отражающийформирование социально-политических понятий в русском языке.«Наказ Императрицы Екатерины II никогда не имел силы действующегозакона… Он важен как первая попытка положить в основу законодательствавыводы и идеи просветительской философии» [Чечулин 1907: 1]. Возникаетвопрос о том, насколько Екатерина действительно желала эти концепты«сформировать» – по аналогии с французским социально-политическимдискурсом того времени. Так, известно, что обширные «заимствования» изтекста Монтескье входили в «Наказ» в искаженном виде, когда смысл менялсядо противоположного (например, определение деспотии по Монтескьеприписано монархии).
Серьезным аргументом в пользу «миражности» русскогопросвещения (В.М. Живов) является и тот факт, что новый свод законов, радикоторого была созвана Уложенная комиссия 1766-1767гг. и для депутатовкоторой писался «Наказ», так и не был создан. В 1768 году комиссия былараспущена в связи с началом русско-турецкой войны и больше не созывалась.115Однако едва ли справедливо решать этот вопрос столь однозначно.«Наказ» - не единичный факт, а элемент политической и культурной программыЕкатерины II, в основе которой представление о том, что «идеология русскогоабсолютизма должна быть адекватна вызовам времени, а потому ей следуетусвоить все те достижения европейской политической мысли, которые ей непротиворечат» [Ивинский 2011: 5]. Известно, что первоначальную рукописьЕкатерина II «подвергла…цензуре нескольких доверенных и близких лиц, и тоиз этого пересмотра Наказ вышел в измененном виде» и «переработка быладовольна значительна» [Чечулин 1907: 2].
О продуманности формулируемойконцепции, как и об осознанном введении новых для российской политическойи правовой мысли идей говорят многочисленные письменные свидетельствасамой Екатерины II. Так, например, в рукописи, относящейся к периоду,непосредственно предшествующему началу создания «Наказа», следующеезамечание (о Манифесте о созыве Уложенной комиссии): «...il y a dans leManifeste deux chemins à prendre – l’un est de suivre le fil de ce qui a été fait jusqu’iciet d’appeler les députés pour leur faire écouter ce qu’on a fait la dessus depuis 1714jusqu’à présent, leur ordonnant de l’examiner d’après la Grande Instruction et selon laforme préscrite.
Le second chemin est de dire que tous les soins qu’on s’est donné surcette matière étant devenu inutile Nous commençons par un autre bout toute cetteaffaire et à cette fin etc.» [«В Манифесте возможны два пути: или следовать уженамеченному пути и созвать депутатов для обсуждения того, что был сделано с1714 года до настоящего времени. Их задачей будет рассмотрение [этого] всоответствии с Большим Наказом и предписанной формой. Второй путь –признать, что все, предпринимаемое на этот счет прежде, оказалось совершеннобесполезным. Необходимо начать заново и совершенно с другой стороны»](выделено мной – Г.Д.) [там же: LXXVII]. Показательно также замечание,сделанное императрицей в ответ на критику «Наказа» А.П Сумароковым:«Господин Сумароков хороший поэт, но слишком скоро думает <…> он связидовольно в мыслях не имеет, чтоб критиковать цель и для того привязывается к116наружности кольцев, составляющих цепь, и находит, что здесь и там…ошибкиесть, которых пороков он бы оставил, если бы понял связь» [СбРИО, Х: 87].О «дальнодейственном» характере мысли Екатерины II говорит и такоеее замечание в ответ тому же А.П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
