Диссертация (1101078), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Писатели описывали свои скитания, реальные и воображаемые,не ради них самих. Познавая мир через путешествие, как, например, Генрих фонОфтердинген или Франц Штернбальд, герои в итоге приходят к познанию своеговнутреннего мира.В качестве модели для собственного странствия Гаррет называет роман«Путешествие вокруг моей комнаты» Ксавье де Местра, что сразу же настраивает наироническое восприятие повествования, однако манера изложения Гаррета даёткритикамоснованиепутешествиемсравниватьСтерна».егоДействительно,246произведениечитательс«СентиментальнымстановитсясвидетелемСм.: Hohlfeldt, Antonio; Munari, Ana Cláudia. Viagens na minha terra: perfeita adequação entre códigoe canal para uma boa comunicação // Navegações.
V. 6, No. 2, julho-dezembro. 2013. P. 216.247См.: Braga, Teófilo. História do teatro português, op. cit. P. 117.146творческого акта писателя, имея возможность видеть, как автор пишет своёпроизведение и рассказывает о своей поездке из Лиссабона в Сантарен.Путешествие и его описание занимают второстепенную роль в этомповествовании, а на передний план выходит любовная история Карлуша иЖуаниньи, чья судьба становится частью истории Португалии. Революционная буряи гражданская война, пронёсшиеся по стране, затрагивают и двух героев, ломая ихжизни и разрушая идиллическую картину существования в Сантаренской долине.Кроме того, путешествие – это ещё и повод для печальных размышлений автора осудьбе своей страны.Поэтому путешествие, совершаемое рассказчиком – это не только описаниеего путешествия из Лиссабона в Сантарен, но и путешествие в более широкомсмысле слова.
Общим местом критики романа стал тезис о том, что Карлуш – этовторое «я» автора, и рассказывая о молодом человеке, сражающемся на сторонелибералов, Гаррет как будто бы совершает символическое путешествие внутрьсамого себя. По нашему мнению, такая интерпретация отношений между авторомпроизведения и главным героем романа допустима в том смысле, что Гарретдействительно дал герою часть своего жизненного опыта, сделав Карлушасторонником либеральных идей, а также изгнанником, который, как и Гаррет,провёл несколько лет в Англии.
Однако сложно судить о том, насколько правомерноутверждать, что, обращаясь к Карлушу, Гаррет судит сам себя и свои поступки,совершённые в молодости. По нашему мнению, путешествие Гаррета направлено невнутрь себя, а вовне. Совершая поездку из Лиссабона в Сантарен, повествовательразмышляет не о собственной судьбе, а об истории и судьбе своей страны и народа,поэтому оно более «универсально» в отличие от иных романтических путешествий.Размышления о настоящем страны, а также созерцание средневековыхпамятников Сантарена заставляют его совершить и путешествие в глубь веков,чтобы вернуться к истокам Португальского государства и его культуры.Романс о святой Ирине, включённый автором в «Путешествия…» (и в сборник«Романсейро») играет важную роль для понимания взглядов Гаррета на настоящееи прошлое своей страны.
На первый взгляд может показаться, что этот текстпредставляет собой нечто гетерогенное по отношению как к истории Карлуша иЖуаниньи, так и по отношению к авторским отступлениям. Тем не менее романс, по147нашему мнению, может стать ключом для понимания замысла автора и егоэстетических воззрений.Романс о святой Ирине появляется в романе как продолжение размышленийавтора о судьбе города Сантарена 248 , названного так по имени святой. Город,называемый «книгой в камне» («livro de pedra»), становится для Гаррета символомвеликого, но навсегда потерянного прошлого Португалии. А также и её настоящего,где люди перестали чтить и ценить завоевания и традиции своих предков.
Поэтомулегенда о святой покровительнице города и его жителей становится неотъемлемойчастью истории Сантарена. Автор приводит два варианта этой легенды:монастырское житие и народный романс.Прочтение легенды о святой Ирине возможно в двух аспектах. Во-первых, мырассмотрим вариант, представленный в романе, в сравнении с теми версиями этогороманса, что сохранила устная народная традиция. Это позволит увидеть, как Гарретпроинтерпретировалимодифицировалнародныйтекст.Во-вторых,мыпроанализируем легенду о святой Ирине в контексте романа, чтобы разобраться, чтоон даёт для восприятия этого текста.Содержание поэмы сводится к тому, что рыцарь, которого приютили в домеИрины, крадёт девушку под покровом ночи и убивает её на горе.
Через семь лет онвновь приходит на место преступления и видит там часовню, построенную в памятьо святой. Тогда убийца раскаивается в своём грехе и просит Ирину простить его.Романс начинается с того, что сидящая у окна девушка видит проезжающегомимо дома рыцаря, который просит о ночлеге.В некоторых версиях народного романса Ирина против того, чтобы путникапускали в дом, но решение отца идёт наперекор её собственному: «Donde meu pai lhadeu, donde eu muito não gostava»249.
Гаррет не останавливает свой выбор на такомварианте развёртывания интриги: у него сама Ирина просит отца исполнить просьбурыцаря.248В португальском языке название города восходит к словосочетанию Sant’ Irene (Святая Ирина).«отец ночлег ему дал, что мне было очень не по нраву»: Ferré, Pere. (ed). Romanceiro português datradição oral moderna: Versões publicadas entre 1828 e 1960. V. 4. Lisboa: Fundação Calouste Gulbenkian, 2004.P.
298.249148Литературность романса ярче всего проявляется в эпизоде гостеприимства,где Гаррет стремится дать психологические мотивировки дальнейших событий:Poucas as palavras, que mal me falava, / Mas eu bem sentia que ele me mirava. / Fui a ergueros olhos, mal os levantava, / Os seus lindos olhos na terra os pregava. / Fui-lhe pôr a ceia,muito bem ceava / A cama lhe fiz, nela se deitava. / Dei-lhe as boas-noites, não me replicava:/ Tão má cortesia nunca a vi usada!250Процитированный отрывок состоит не из традиционных романсных формул,а из стилизованных под них предложений и словосочетаний, что создаётся путёмархаизации и упрощения синтаксиса: используются либо бессоюзные, либосложноподчинённые предложения с многозначным союзом «que», характерным какраз для первых текстов на португальском языке.
Также обращает на себя вниманиеэмфаза прилагательного, то есть постановка его в препозицию к существительному:«lindos olhos», что весьма редко для романсов.К тому же ни в одной из народных версий романса Ирина не высказываетсвоего мнения о поведении рыцаря: даётся лишь скупое изложение событий ифактов. Здесь же представлена субъективная оценка: Ирина возмущена неучтивымповедением гостя.Герои проявляют друг к другу скрытый и непреодолимый интерес.Присутствует только зрительный контакт: со стороны гостя нет никакого желанияговорить с девушкой.
Его молчание создаёт дополнительное напряжение.Характерно, что и похищение происходит ночью и в абсолютной тишине, котораянарушается в тот момент, когда герои приезжают верхом на лошади на гору.На горе рыцарь задаёт Ирине несколько вопросов. В народных романсахИрина отвечает на два из них. В частности, рыцарь спрашивает у девушки, что онаела в доме своего отца, на что Ирина отвечает, что питалась курицей, а теперь дажерыбу есть не сможет: «Аo cabo de sete léguas, cavalheiro le perguntava / lá em casa deseu pai como ela se tratava. / -Lá em casa de meu pai comia galinha assada, / agora, porestes campos, nem na sardinha salgada»251.250«Мало было слов, едва он говорил, / Но ясно было мне, что смотрит на меня он.
/ Как поднималавзгляд я, / едва свой поднимал он. / Взор глаз его прекрасных к земле был пригвождён. / Накрыла стол ему –поужинал охотно. / Постлала ему ложе – тотчас он улёгся. / Пожелала ему доброй ночи – он мне не ответил:/ Такой невоспитанности никогда я не встречала!»: Almeida Garrett, João. Viagens na minha terra, op. cit.P. 169.251: «В конце седьмой лиги спрашивал её рыцарь: / «–В отчем доме как ты питалась?». / «–В отчемдоме ела я печёную курицу, / Здесь же, в этих краях, даже солёную сардину мне есть не придётся»: Ferré,149Современному читателю как вопрос, так и ответ на него могут показатьсястранными и мало отношения имеющими к развитию сюжета. Для средневековогоже человека пища имела большое социальное, а также символическое значение.
Всредневековой Европе очень часто господствовало недоедание и даже голод.Португалия не была исключением из этого правила. Согласно португальскомуисторику Ардиану Муажу, пиренейская страна страдала как от Великого голода1315-1317 гг., так и во время кризиса 1437-1441 гг252.В таком строго иерархизированном обществе, как средневековое, то, чточеловек ел (и имел право есть) варьировалось в зависимости от социального статусачеловека. Крестьянин не мог питаться точно так же, как король или зажиточныйгорожанин. И дело здесь не только в уровне богатства.
Причины следует искатьболее глубоко – в особенностях ментальности людей той эпохи. Бог создал мир,отличающийся чёткой структурой, где каждому растению, животному и человекууготовано определённое место. Такая концепция получила название «Великая цепьбытия». По мнению американского философа и историка идей Артура Лавджоя, этаконцепция сложилась в эпоху Средневековья, хотя принципы изобилия инепрерывности, лежащие в её основе, зарождаются в философии Платона иАристотеля.Согласно этому принципу, каждому звену социальной цепи соответствуетопределённое звено в царстве растений или животных: «Ценность каждого растенияи животного была определена его положением в цепи, или на лестнице, и считалось(в соответствии с оппозицией «верх-низ»), что эта ценность возрастает при подъёмеи снижается при спуске по этой лестнице»253.Представление о зависимости питания от социального статуса, какутверждает итальянский историк-медиевист Массимо Монтанари, окончательнозакрепилось в средневековой Европе в XIV-XVI вв.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
