Диссертация (1101078), страница 37
Текст из файла (страница 37)
Encadernadoem esmalte de verde e prata pelo Tejo e por suas ribeiras, fechado a broches de bronze por263«Может быть, ты хотел, чтобы я описал веху за вехой весь путь? С точностью до пяди указалвысоту и ширину зданий? С точностью до дня назвал дату их возведения? Чтобы я изложил историюкаждого камня и каждой руины? <…> Я не умею сочинять такие книги, да если бы и умел, то у меня естьболее важные занятия»: Ibidem.
P. 167.264«Я жалею только об одном: я совершенно беспомощен с карандашом в руке; если бы не это, тодвумя штрихами я рассказал бы больше и лучше, чем столькими словами, которые к тому же так малоговорят и так плохо рисуют»: Ibidem.265«C’est en allant jusqu’au bout des possibilités que lui ouvre son médium que le poème peut rejoindre lapeinture ou la musique, et inversement ; bref, c’est en tant que poème qu’il est comme le tableau. C’est leprogramme même de l’Atheneum : chaque œuvre, en se réfléchissant, réfléchit l’ «articité» de tous les arts»:Vouilloux, Bernard.
Le tournant "artiste" de la littérature française. P.: Hermann, 2011. PP. 11-12.155suas fortes muralhas góticas, o magnífico livro devia durar sempre enquanto a mão do Criadorse não estendesse para apagar as memórias da criatura266.Этот образ, вероятно, восходит к Виктору Гюго, который размышляет о том,что Собор Парижской Богоматери – это книга, в которой можно прочитать историюФранции, её культуры, искусства и науки того времени.Португальский писатель всё же остаётся верен описанию, но не тому его типу,что характерен для предшествующей литературы о путешествиях.
Создавая образСантарена, Гаррет стремится представить перед глазами читателя живописнуюкартину. Для этого, как следует из приведённой цитаты, он заимствует некоторыетермины, характерные для изобразительного искусства, а также лексику,отсылающую к описаниям картин или архитектурных сооружений.При этом слова, которые употребляет романтик для характеристики города,отсылают к Средневековью, где ещё не было непреодолимой границы междуразными видами искусства – они дополняли друг друга. Упоминание книги неслучайно. Это не только книга, где текст соседствует с миниатюрой, проясняющейего смысл или служащей украшением, но и Книга мира, написанная самим Богом,где все части взаимосвязаны.
Обращение к Средневековой эпохе свойственноевропейским романтикам, и объясняется оно тоской по гармоничному инепротиворечивому укладу жизни, ассоциировавшемуся с той эпохой:Средние века были идеализированы как эпоха веры, порядка, радости, великодушия итворческого потенциала. [...] Средневековье стало метафорой как особенногообщественного порядка, так и [...] метафизически гармоничного мировоззрения267.Если принять во внимание, что современная Алмейде Гаррету Португалияпереживала кризис, а историческим фоном «Путешествий…» служит гражданскаявойна, то идеализация писателем Средневековья вполне закономерна. Тоска побылому величию находит отражение и в описании города Сантарена:266«Сантарен – это книга в камне, где записана самая интересная и самая поэтическая часть нашиххроник. Богатая миниатюрами, резьбой, флеронами, рисунками, арабесками и великолепными орнаментами,эта книга была самой красивой и ценной во всей Португалии.
В изумрудно-серебряном переплёте Тэжу и егоберегов, закрытая бронзовыми застёжками толстых готических стен, эта великолепная книга должна былажить до тех пор, пока рука Создателя не протянулась бы, чтобы стереть память о своём творении»: AlmeidaGarrett, João. Viagens na minha terra, op. cit. P. 167.267«The Middle Ages were idealized as a period of faith, order, joy, munificence and creativity. […] TheMiddle Ages became a metaphor both for a specific social order and [...] for a metaphysically harmonious worldview»: Chandler, Alice.
A Dream of Order: The Medieval Ideal in Nineteenth-Century Literature. L.: Taylor &Francis, 1971. P. 1.156Mas esta Nínive não foi destruída, esta Pompeia não foi submergida por nenhuma catástrofegrandiosa. O povo de cuja história ela é o livro, ainda existe; mas esse povo caiu em infância,deram-lhe o livro para brincar, rasgou-o, mutilou-o, arrancou-lhe folha a folha, e fez papagaiose bonecas, fez carapuços com elas268.Больше всего писателя возмущает, что Сантарен, а вместе с ним и всяПортугалия, пришли в упадок не из-за войн или природных катаклизмов, а врезультате пренебрежительного отношения самого португальского народа к своейистории и культуре. Поэтому одной из своих задач писатель как раз видит в том,чтобы вернуть своему народу уважение к национальным традициям.
Включениеместных легенд и фольклорных текстов в структуру романа как нельзя лучше служитэтой цели.Кроме того, обращение к романсу и монастырской легенде о святой Иринесвязано и с важнейшим для романа противопоставлением прошлого Португалии еёнастоящему:Entre a história maravilhosa do passado que todas estas pedras memoram e as profeciastremendas do futuro que parecem gravadas nelas em caracteres misteriosos, não há mais nada:o presente não é, ou é como se não fosse: tão pequeno, tão mesquinho, tão insignificante, tãodesproporcionado parece a tudo isto!269Одним из способов подчеркнуть превосходство прошлого над настоящимявляется противопоставление поэзии и прозы: «Portugal é, foi sempre uma nação demilagre, de poesia.
Desfizeram o prestígio; veremos como ele vive em prosa» 270 . Впрозаическом,пошломнастоящемнетместачудуиистиннойпоэзии.Единственными её хранителями оказываются народ и монахи.По мнению Гаррета, последние являются неотъемлемым элементом всё тойже поэтической картины средневековой португальской жизни:Nas cidades, aquelas figuras graves e sérias com os seus hábitos talares, quase todos pitorescose alguns elegantes, <...> cortavam a monotonia do ridículo e davam fisionomia à população.Nos campos o efeito era ainda muito maior: eles caracterizavam a paisagem, poetizavam a268«Но эта Ниневия не была разрушена, эти Помпеи не были уничтожены никакой грандиознойприродной катастрофой.
Народ, чью историю хранит город, ещё существует, но народ этот впал в детство.Ему дали поиграть с книгой – он её разорвал и изувечил, вырвал лист за листом, и наделал из них попугаев икукол, наделал из них бумажные колпаки»: Almeida Garrett, João. Viagens na minha terra, op. cit. PP. 167-168.269«Между чудесной историей прошлого, о котором свидетельствуют все эти камни, и ужасающимипророчествами будущего, что как будто бы на них вырезаны, больше ничего не осталось: настоящего нетили словно бы не было. По сравнению с ними оно кажется таким маленьким, таким скудным, такимнезначительным, таким нескладным!»: Ibidem.
P. 176.270«Португалия есть и всегда была страной чуда и поэзии. Репутацию последних запятнали; увидимже, как страна живёт в прозе»: Ibidem.157situação mais prosaica de monte ou de vale; e tão necessárias, tão obrigadas figuras eram emmuitos desses quadros, que sem elas o painel não é já o mesmo271.В понимании Гаррета, монахи были носителями поэтического духа, ониоживляли своим присутствием прозу жизни. Но они принадлежат прошлому, а всовременном мире им на смену пришли бароны, которые думают лишь обобогащении и наделены зооморфными чертами: «О barão é o mais desgracioso eestúpido animal da criação»272. Именно это глупое животное занимает отныне ведущееположение в португальском обществе. Монахи же становятся воспоминанием. Отом, какую роль они играли раньше, напоминает монастырская легенда о святойИрине, которую Гаррет ценит так же высоко, как и народный романс.
Поэтому онвидит неоспоримую художественную ценность в обоих житиях святой:Ou houve duas santas deste nome, ambas de aventurosa vida e que ambas deixassem longa eprofunda memória de sua beleza e martírio — o de que não tenho a menor ideia — ou nosescritos dos frades há muita fábula de sua única invenção deles que o povo não quis acreditar:aliás é inexplicável a singeleza desta tradição oral.
Tão simples, tão natural é a narração poéticado romance popular, quanto é complicada e cheia de maravilhas a que se autoriza nasrecordações eclesiásticas273.Следует отметить, что это прощание с монахами отсылает к недавнимсобытиям. Дело в том, что декрет Жуакина Антониу Агияра 1834 г. упразднил вПортугалии религиозные ордена.Из всего сказанного можно сделать вывод о том, что включение в текст романажития святой Ирины, покровительницы и защитницы Сантарена, неслучайно:романс и монастырская легенда играют важную роль для понимания всего замыслапроизведения.Прежде всего, они становятся иллюстрацией в «каменной книге» города,отражая эстетические искания португальского романтика, стремившегося вернуться271«В городах эти серьёзные сумрачные фигуры в длинных одеяниях, почти всегда живописных, аиногда даже элегантных, <...> разрушали монотонность смешного и придавали своеобразие населению.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
