Диссертация (1098118), страница 39
Текст из файла (страница 39)
*критика взглядов Штирнера Марксаb. Марксова критика взглядов Штирнера(2.86) a. *аргументированная критика концепции «реальной политики» оппозиционнонастроенных интеллектуаловb. их аргументированная критика концепции «реальной политики»Подведем итоги предпринятого обсуждения. Мы не выявили никаких свидетельств того,что источником какого-либо генитива в русской именной группе является функциональнаявершина D; напротив, генитивные аргументы проявляют тесную связь с вершинойсуществительным.словообразовательнойпротивопоставлениеАргументнаямоделью,событийныхструктураазначением;иименнойгруппырелевантнымнесобытийныхопределяетсяпараметромсуществительных.неоказываетсяПритяжательныеэлементы в ИГ не нуждаются в падеже и, таким образом, не связаны с аргументным генитивом.2.3.5.
Посессор в структуре русской именной группыВ этом разделе мы в общих чертах наметим альтернативный анализ синтаксисагенитивных посессоров в русском языке, оставив его подробную проработку до раздела 6.4, гдесведенияодистрибуциипосессоровбудутдополненыинформацией омеханизмахприписывания падежа. Основные положения, на которых базируется предлагаемый анализ,следующие.
Во-первых, вершина D не участвует в приписывании генитива ни в случаепредметных, ни в случае событийных ИГ. Во-вторых, нетривиальные линейные конфигурации177аргументоввозникаютврезультатепередвиженияименнойвершины.В-третьих,притяжательные элементы не заполняют аргументных позиций и являются адъюнктами сширокой реляционной семантикой.Для предметных существительных мы предлагаем анализ, в соответствии с которым всеаргументы возникают в проекции лексического существительного (и, возможно, «переходного»легкого n, отвечающего за проецирование внешнего аргумента в именной области, см.
[Radford2000]):(2.87) a. [nP профессора n [NP хендаут [PP к лекции]]]b. [nP Бакунина n [NP письмо [DP сёстрам]]]c. [nP брата n [NP конспект [DP лекции]]]В ходе дальнейшей деривации именная вершина претерпевает передвижение ввышестоящую функциональную проекцию X, конкретная природа которой не вполне ясна;предположительно это проекция довольно низкого уровня, например, NumP.
В таком случае вкачестве мотивации передвижения естественно предложить некоторый признак именнойвершины, значимый для морфосинтаксиса числа, например счетность. В этот моментвозникают отличия в структуре именных групп с генитивным и не-генитивным внутреннимаргументом. Если внутренний аргумент не-генитивный (или его нет), происходит передвижениевершины N, в результате чего все аргументы оказываются справа от глагола, причемгенитивный внешний аргумент предшествует прочим аргументам (2.88a-b). Если жевнутренний аргумент генитивный, передвижение вершины нарушает конкретно-языковоеограничение — запрет на разрыв генитивной связи, введенный в работе [Зализняк, Падучева1979].
Вследствие этого происходит не передвижение вершины N в вершину X, а передвижениегруппы NP в проекцию XP, так что группа «вершина+генитивный внутренний аргумент»оказывается левее внешнего аргумента (2.88c).(2.88) a. [XP хендаут+n+X [nP профессора n [NP хендаут [PP к лекции]]]b. [XP письмо+n+X [nP Бакунина n [NP письмо [DP сёстрам]]]c. [XP [NP конспект [DP лекции]] X [nP брата n [NP конспект [DP лекции]]]]Событийную интерпретацию существительных мы, вслед за работами [Grimshaw 1990;Marantz 1997; Alexiadou 2001] и многими другими связываем с проекцией V в синтаксическойструктуре именной группы.
Однако в отличие от предшествующих работ мы предполагаем, чтолюбое существительное с событийной семантикой производно от глагола, независимо отналичия в его составе словообразовательных морфем. Это допущение возможно реализовать,178если воспользоваться механизмами лексического вставления Распределенной морфологии[Halle, Marantz 1993; Marantz 1997], позволяющими фиксировать в отдельном словареинформацию о выборе лексемы, озвучивающей определенную вершину в определеннойсинтаксической конфигурации (например, лексическая единица V+v+N для значения‘критиковать’ должна выглядеть как критика, а не как *критикование).Таким образом, любая номинализация (как регулярная, так и нерегулярная) связана синкорпорацией глагола в именную вершину (2.89a-b).(2.89) a.
[NP торговля+v+N [vP англичан торговля+v [VP торговля [DP опиумом]]]]b. [NP исполнение+v+N [vP исполнение+v [VP исполнение [DP арии]]]]c. *[NP исполнение+v+N [vP Шаляпина исполнение+v [VP исполнение [DP ария]]]]Обсудим теперь специфику оформления аргументов номинализации. Как ужеуказывалось выше, во многих работах по русским номинализациям предполагаетсяпредварительная «пассивизация» глагольной основы, в связи с чем внутренний аргументстановится «подлежащим» номинализации, а внешний аргумент оказывается в позицииагентивного дополнения. Этот анализ поддерживается наличием в регулярных номинализацияхморфемы –н/–т, соотносимой с показателем пассивного причастия. Следует отметить, однако,что эту морфему содержат и номинализации от непереходных глаголов (спанье, падение,управление, командование), однако их аргументная структура не содержит следов пассивногопреобразования.
Поэтому мы предполагаем, что никакой «предварительной пассивизации» приноминализации переходных глаголов не происходит.Собственно, эффект «пассивизации» состоит в том, что при инкорпорации в N глаголтеряет способность управлять аккузативом, аналогично тому, как в анализе генитива прямогодополнения под отрицанием у С. Браун вершина Asp теряет способность приписыватьаккузатив при инкорпорации в вершину Neg [Brown 1999]. Вместо этого сложная вершинаV+v+N приписывает генитив ближайшей с-командуемой цели; тем самым достигается«прилегание» генитива к существительному, ср. (2.89a-b).
Важно заметить, что ближайшейцелью может оказаться как внешний аргумент (2.89а), так и внутренний аргумент приотсутствии внешнего (2.89b). Неграмматичная структура с двумя аргументными генитивамипри таком анализе исключается: имеется всего один источник падежа вне глагольной группы, иэтот падеж «расходуется» на ближайшую с-командуемую именную группу-цель, так чтовнутренний аргумент оказывается без падежа (2.89c). В этой связи внешний аргументпереходной номинализации не может быть выражен в аргументной позиции; для указания нанего могут использоваться притяжательные элементы либо адъюнкт в творительном падеже,179возникающий, по утверждению Л. Бэбби [Babby 2009], в тех случаях, когда семантическойвалентности недостает позиции в аргументной структуре.Как мы видим, событийные и предметные существительные имеют различныйсинтаксис, причем не только в отношении проецирования NP, но и в отношении дальнейшихсинтаксических процессов, связанных с проецированием функциональной структуры именнойгруппы.
Если для предметных существительных мы предложили передвижение в вышестоящуюпроекцию X и соотнесли ее с семантикой числа, то для событийных существительных такоепередвижениедемонстрируютнепредполагается.существенныеИлакуныдействительно,ввыражениисобытийныесуществительныеграмматическихкатегорийсуществительного, в частности, категории числа (ср. [Чернейко 2001; Пазельская 2006]).Предлагаемыйанализтакжепозволяетобъяснитьограничениянавыражениевнутреннего аргумента переходных событийных номинализаций: как мы помним, внутренниеаргументы не могут соответствовать притяжательным местоимениям и прилагательным (*мой(Th) осмотр доктора (Ag), *Петино (Th) обследование врача (Ag)).
Этот запрет следует изнеобходимости выражения внутреннего аргумента глагола в аргументной позиции [Grimshaw1990]; принципиально, что для русского языка притяжательные элементы с аргументнойпозицией не соотносятся. Таким образом, примеры (2.58) и аналогичные им не образуютпарадигмы: номинализации переходных основ без внутреннего аргумента не имеют процесснойинтерпретации (ср. (2.90)), а значит, относятся к классу несобытийных (предметных илиабстрактных) существительных, таких как в (2.88).(2.90) a.
*постоянное исполнение Шаляпинаb. *во время исследования Павловаc. *регулярное назначение врачаНаш анализ, таким образом, предсказывает отличия в порядке слов междунепроцессными и процессными номинализациями: если для событийных номинализаций смаркированным ингерентным генитивом внутренним аргументом генитивным внешнийаргумент будет предшествовать внутреннему, то для несобытийных номинализаций мыожидаем предшествования внутреннему аргументу внешнего.
И действительно, поиск в НКРЯпозволяет сделать вывод о допустимости обоих вариантов словорасположения в такихконструкциях. Как кажется, в примерах (2.91) порядок слов действительно коррелирует снесобытийной vs. событийной интерпретацией72.72Для многих носителей русского языка событийная интерпретация становится доступной при оформлениивнешнего аргумента творительным падежом (желание диктатором власти); подробнее см.
раздел 6.4.2.180(2.91) a. боязнь темноты дикаря vs. боязнь дикаря темнотыb. жажда славы брата vs. жажда брата славыc. желание власти диктатора vs. желание диктатора властиНаконец, последнее замечание касается притяжательных элементов. Как уже былосказано, они не заполняют аргументных позиций и соотносятся с доступной при данномсуществительном семантической ролью. Соответственно, они имеют различный статус сгенитивными зависимыми, которые, напротив, непосредственно соотносятся с аргументнойструктурой существительного. Возможность сочинения притяжательных и генитивныхзависимых, на наш взгляд, может считаться эпифеноменом эллипсиса совпадающей именнойвершины либо следствием сочинения элементов, вложенных в проекции PredP, как присочинении других модификаторов разной категориальной принадлежности (2.92).(2.92) a.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
