Диссертация (1098118), страница 34
Текст из файла (страница 34)
Интерпретация посессораВ предыдущих разделах мы установили, что именные группы, проецирующиеизафетную конструкцию 3, представляют собой DP, в которых генитивный посессоррасполагается в Spec, DP, а изафетный показатель занимает позицию вершины D. Структуры,соответствующиеизафетнойконструкции2,являютсяPossP,промежуточнымифункциональными проекциями именной группы, так что немаркированный посессор находитсяв Spec, PossP, а показатель изафета 2 — в вершине Poss. Эти утверждения касаются теххарактеристик посессоров и тех структурных позиций, которые они демонстрируют приозвучивании.
В этом разделе мы обратимся к вопросу об исходной позиции посессоров и154связаннойснимпроблемевозможныхтематическихинтерпретацийпосессивныхсоставляющих.Мы предполагаем, что генитивный посессор изафетной конструкции 3 порождается впозиции, отличной от наблюдаемой. В полном соответствии с обсуждавшимся вышепараллелизмом структур именной группы и клаузы, позиция «подлежащего» именной группыявляется производной и связана с взаимодействием возглавляющей именную группу вершиныD и располагающейся внутри расположенной ниже проекции NP именной группы64.
Показательизафета 3 притягивает посессивную DP в свой спецификатор в результате согласования с нейпо признакам лица и числа и приписывает ей падеж. Поскольку именные группы малойструктуры не обладают необходимым набором признаков, они не могут оказаться в Spec, DP ине могут получить генитив. Таким образом, только DP могут выступать генитивнымипосессорами в изафетной конструкции 3.Анализ деривационной истории немаркированных посессоров в изафетной конструкции2 вызывает бóльшие сложности. Если позиция Spec, PossP является производной, тонеобходимо установить, в какой структурной позиции эти посессоры возникают и чеммотивировано их передвижение в Spec, PossP.
Предыдущие исследования, в которыхзатрагивалась дихотомия «высоких» и «низких» посессоров [Munn 1995; Trugman 2007a;Alexiadou 2005] предполагают, что «низкие» посессоры появляются в составе посессивнойпроекции вследствие перемещения из позиции внутри NP. Необходимость такого перемещениясвязывается с необходимостью приписывания падежа [Alexiadou 2005] или с потребностьюпритягивающей посессор вершины в согласовании по именным признакам [Munn 1995]. Однакони один из этих подходов не может быть обоснован для татарского языка, поскольку, как былопоказано выше, нет никаких свидетельств того, что посессор в изафетной конструкции 2получает падеж или контролирует согласование показателя изафета 2.
Следовательно,мотивация для передвижения посессора изафетной конструкции 2 в Spec, PossP отсутствует,что делает более естественным альтернативное предположение: немаркированный посессорпорождается в Spec, PossP. Как мы увидим ниже, это предположение хорошо согласуется нетолько со структурными, но и с тематическими характеристиками этой именной группы.64Аналогия со структурой клаузы может быть продолжена и дальше, если предположить, что посессоры, будучивнешнимиаргументамисуществительных,расположенынесобственновпроекциилексическогосуществительного NP, а в проекции функциональной вершины n [Alexiadou 2005; Graschenkov 2005]. Впоследующем изложении мы принимаем более простой анализ, в соответствии с которым все аргументы именипроецируются внутри группы лексического существительного (NP), однако не исключаем указаннуютеоретическую опцию.155Контраст между посессорами изафетной конструкции 3, которые проецируются внутригруппы лексического существительного, и посессорами изафетной конструкции 2, которыепроецируются вне ее, находит отражение в их способности выражать определенныесемантические роли, определяемые лексическим значением вершины-существительного.Посессор изафетной конструкции 3 порождается внутри NP и получает семантическую роль(тета-роль) от проецирующей его вершины, в то время как посессор изафетной конструкции 2возникает вне тематической области существительного, вследствие чего он не способенполучать тета-роль вследствие тематических отношений с существительным (насыщениятематической позиции, тета-маркирования и т.п.
процессов).Действительно, посессор изафетной конструкции 3 может проецироваься как минимум вдвух структурных позициях в пределах группы существительного: в позиции внешнегоаргумента (Spec, NP / Spec, nP), где он получает интерпретацию, связанную с внешнимаргументом (агенс, обладатель65), либо в позиции внутреннего аргумента (Comp, NP),интерпретируясь как пациенс/тема. Например, генитивный посессор в (2.50) может быть поняткак агенс (‘фотография, сделанная Маратом’), посессор (‘фотография, принадлежащая Марату’)или тема (‘фотография, изображающая Марата’)66.(2.50) Марат-ныңМарат-GENфотография-сефотография-3‘фотография Марата’До настоящего момента наш анализ генитвиного посессора в изафетной конструкции 3не расходится с анализами, предлагавшимися для «высоких» посессоров в другихбезартиклевых языках, таких как, например, русский [Engelhardt, Trugman 1998; Trugman2007a], с точностью до направления ветвления в DP — Энгельхардт и Тругман предполагаютдля посессивной вершины D в русском языке правосторонний фразовый спецификатор.
Однаков отличие от русского языка (см. анализ в [Engelhardt, Trugman 1998] и раздел 2.3 ниже), втатарском языке падежное лицензирование в пределах именной группы связано только с одной65Вслед за работой [Engelhardt, Trugman 1998] мы не проводим структурных различий между агенсами(«создателями») и посессорами («обладателями») в именной области и полагаем, что они занимают единуюпозицию в группе существительного. Возможная альтернатива состоит в том, чтобы разделить агенсы ипосессоры, так чтобы агенсы порождались в Spec, NP, а посессоры — в Spec, nP.66Неодушевленные генитивные посессоры, естественным образом, получают интерпретацию, совместимую состатусом внутреннего аргумента, поскольку не могут рассматриваться как обладатели или агенсы:(i)Казан кремел-е-неңКазань кремль-3-GENфотография-сефотография-3‘фотография казанского кремля’ (т.е. фотография, изображающая казанский кремль)156структурной позицией — Spec, DP.
Иными словами, лексическая вершина N неспособнаприписатьингерентныйпадежсобственномуаргументу.Этаособенностьтатарскихсуществительных проявляется в том, что татарская именная группа не допускает нимаркированных лексически управляемым падежом, ни множественных генитивных аргументовв составе именной группы. Именная группа может быть вложена в другую именную группулибо посредством изафетной конструкции, либо при помощи различных атрибутивизаторов,таких, например, как рассматривавшийся выше атрибутивизатор –лы.
Вследствие этого втатарском языке недопустимы предметные67 именные группы с двумя и более DP-аргументами.Так, например, семантически двухвалентные существительные (picture-nouns) не могутпроецировать два аргумента, являющиеся именами собственными (2.51).(2.51) a.* Алсу-ныңАлсу-GENКазанКазанькремел-е-(нең)кремль-3(-GEN)фотография-сефотография-3‘фотография казанского кремля (, сделанная) Алсу’b.* КазанКазанькремел-е-(нең)кремль-3(-GEN)Алсу-ныңАлсу-GENфотография-сефотография-3‘фотография казанского кремля (, сделанная) Алсу’Единственный грамматичный способ выразить подобное значение предполагаетиспользование относительных клауз, как в (2.52a-b).
Показатель –ныкы в (2.52a) синхронноявляется показателем предикативного посессора (ср. англ. my vs. mine) и образован фузиейгенитивного показателя и атрибутивизатора –гы.(2.52) a.КазанКазанькремел-е-неңкремль-3-GEN[Алсу-ныкыАлсу-PRED.POSSбул-ган]быть-PRTфотография-сефотография-3‘фотография казанского кремля, принадлежащая Алсу’b.КазанКазанькремел-е-нең [Алсу эшлə-гəн]кремль-3-GEN Алсу делать-PRTфотография-сефотография-3‘фотография казанского кремля, сделанная Алсу’Неграмматичные татарские примеры (2.51), содержащие две аргументных DP,контрастируют с грамматичными примерами типа (2.25), в которых два посессора вводятсяразными изафетными конструкциями (2 и 3).
Возникает вопрос, почему значение, которое мы67Иначе обстоит дело с номинализациями, см. ниже.157пытались получить в (2.51), не может быть выражено структурой с двумя изафетнымиконструкциями и, соответственно, с генитивным и немаркированным посессором. Повидимому, ответ на этот вопрос состоит в том, что аргумент-тема в (2.51), будучи именемсобственным, должен получить определенную интерпретацию, т.е.
тип <e>, и семантическуюроль от именной вершины. Однако, поскольку посессор в изафетной конструкции 2 не являетсяаргументом существительного, он не может насыщать его семантическую роль. Более того,определенная именная группа должна иметь статус DP, а будучи DP, получать падеж всоответствии с требованиями падежного фильтра. Поскольку единственный доступный втатарской именной группе генитив «расходуется» на внешний аргумент ‘Алсу’, внутреннийаргумент остается беспадежным.Итак, генитивный посессор изафетной конструкции 3 получает тета-роль от именнойвершины и способен заполнять аргументную позицию существительного-предиката, в то времякак немаркированный посессор изафетной конструкции 2 возникает вне проекции лексическогосуществительного и не связан с его тета-позициями.
Если это так, то немаркированныйпосессор не должен интерпретироваться как тематический аргумент именной основы, что напервый взгляд противоречит интерпретации некоторых примеров, ср. (2.47a) балалар китабы‘книга детей’.Мы полагаем, однако, что такая интерпретация является следствием наложенияэнциклопедической информации на широкое реляционную семантику, выражаемую изафетнойконструкцией 268. Посессивное отношение является одним из наиболее нейтральных иестественных типов отношения между артефактом и одушевленным индивидом, однако оно неявляется единственно возможным.
В зависимости от онтологических категорий и семантикиконкретных лексических единиц, заполняющих позиции именной вершины и зависимого визафетной конструкции 2, возможны такие отношения, как место, время, источник, сходство,предназначение и т.д., ср. примеры в (2.53).(2.53) a.август хава-сыавгуст воздух-3‘августовский воздух’b.таугорачишмə-серучей-3‘горный ручей’68Не случайно татарская грамматика называет значением изафетной конструкции 3 «принадлежность», азначением изафетной конструкции 2 — «отношение».158c.халык җыр-лар-ынарод песня-PL-3‘народные песни’ [Закиев (ред.) 1995: 117-120]d.маче күз-лəр-екошка глаз-PL-3‘кошачьи глаза’ [Гращенков 2007: 85]Таким образом, два посессора в татарской именной группе различаются не только покатегориальному статусу, структурной позиции и падежным характеристикам, но иинтерпретационно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
