Диссертация (1098107), страница 86
Текст из файла (страница 86)
1990. № 1. С. 71–75; Корчажкина О. М. Синонимичны ли слова ИНОЙ и ДРУГОЙ? // Русскийязык в школе. 2001. № 5. С. 70–75; О. Б. [Богуславская О. Ю.] ДРУГОЙ 1, (необиходн.) ИНОЙ 1 // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Под общ. рук. Ю. Д. Апресяна. 2-е изд., испр. и доп. М., 2003. С. 299–302; Аверьянов О. Г., Пронина О. А. К вопросу о комбинированной семантике референциального показателя «иной» врусском языке // Актуальные проблемы лингвистической культурологии. Вып.
7. М., 2010. С. 23–28.1525Аверинцев С. С. Риторика как подход к обобщению действительности // Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981. С. 15–46.1526Об античной традиции в русской литературе см.: Пумпянский Л. В. К истории русского классицизма //Пумпянский Л. В. Классическая традиция: Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000.
С. 30–157; о приеме перебора возможностей («принципе исчерпывающего деления») – специально: Пумпянский Л. В. Об исчерпывающем делении, одном из принципов стиля Пушкина / Предисл. Н. И. Николаева // Пушкин: Исследования и материалы. Т. 10. Л., 1982. С. 204–215.1527Аверинцев С. С. Риторика как подход к обобщению действительности. С. 22.1528Осипов Н.
П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 4. С. 25.1529Там же.1530Там же.378благодарностию»1531; другие – к образу человека безнравственного, сочувствия недостойного, который «желает ближнему своему всякого зла»1532, «только лишь притворяется»1533, «если бы <…> обнаружил свои дела, то не миновал бы виселицы»1534,«загребает жар чужими руками»1535, «пожирает глазами чужое имение и выискиваетразные способы присвоить его себе»1536.
Но это объединение лишь едва намечено;элементы двух рядов не разграничены композиционно и перемежаются другими, нив один из рядов не входящими. На всем протяжении статьи ни тот, ни другой образне достигает целостности.Таким образом, идея разнообразия, выражаемая конструкцией иной… иной…иной…, ограничивается стремлением к смысловому единству, характерным для некоторых групп ее компонентов. На всем протяжении статьи поддерживается напряжение между этими двумя семантическими тенденциями, двумя принципами интерпретации текста: что составляют иной и иной – тождество или различие? Каждыйследующий контекст заставляет читателя задумываться, о том ли ином идет речь,что в предыдущих, или о новом.
Так оказывается неопределенным смысловой центртекста – его субъект: читатель много узнает, но о ком он узнает это – так и остаетсянеизвестным. Здесь можно видеть интересный пример языковой игры, своеобразного литературного эксперимента; но, как часто бывает в XVIII веке, игра не самодостаточна: она скрывает моралистический смысл.Перечисляя разнообразные черты, которыми может обладать иной, и положения, в которых он может оказаться, автор тем самым затрагивает философскую проблему личности.
Она ставится в двух аспектах: онтологическом и аксиологическом.Первый – это вопрос о ее самотождественности: как личность складывается из множества разрозненных черт характера. Второй – вопрос этики: каковы ценностныеориентиры человека в мире, каков путь, по которому ему следует идти? Перед читателем раскрыт набор возможностей; но может ли он сделать из них выбор?1531Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 4.
С. 26.Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 4. С. 23.1533Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 4. С. 24.1534Там же.1535Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 4. С. 26.1536Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 4. С. 27.1532379Статья «Иной делает то, иной другое…» лишь ставит вопросы, не решая их.Однако перспектива разрешения открывается в следующей статье журнала – «Училище Гамы-Эбн-Абула».
Как уже было отмечено, это не эссе, а притча. В ней естьединый сюжет и главный герой – мудрец Абул, преподающий урок сначала ученикам, а затем (безымянному) калифу. Две части притчи связаны композиционным параллелизмом.В первой части рассказывается, что Абул «каждого ученика своего вводил вособую горницу, которой стены убраны были полированными стальными зеркалами. В горнице той должен он был учиться один. Ученик видел себя всегда в неисчетной бесчисленности и привыкал к таким мыслям, что никогда не бывает одинсобственным своим свидетелем»1537.
Абул наставлял его: «сын мой! если вздумаешьделать что-нибудь злое, то делай оное в то время, когда нет при том тебя самого.<…> Никакое злодеяние не может быть сокровенно, если о нем известна твоя совесть»1538.Во второй части говорится о том, какой урок Абул преподал калифу: «Абулввел его в другую горницу, которая убрана была также зеркалами, из коих каждоевышлифовано неисчетным множеством углов и отражало каждый вид многими тысячами. <…> В сей горнице должен был калиф иногда молиться, иногда хромать,иногда делать разные неблагопристойные движения»1539.
Все это Абул истолковалтак: «Видишь, что когда ты молишься, то молятся вместе с тобою многие тысячи; когда хромаешь, то хромают и они; когда в непристойных положениях, то тоже делают и они»1540.Две части притчи рисуют, казалось бы, сходные сцены – человека перед зеркалом. Однако толкования их различны, можно даже сказать – противоположны. Впервой части отражения человека в зеркале символизируют его самого, его совесть,во втором – других людей (очевидно, подданных калифа); в первом случае отражение мыслится как образ я, во втором – иного.
Соответственно, сходство отражения1537Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 5. С. 27.Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 5. С. 28.1539Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст. 5. С. 29–30.1540Осипов Н. П. Что-нибудь от безделья на досуге. Л. 2. Ст.
5. С. 30.1538380человека с ним самим в первом случае оказывается метафорой самотождественности личности (человек везде и всегда остается самим собой и потому нигде и никогда не может скрыться от собственной совести), во втором же выражает мысль обответственности правителя за подданных, суть которой – в нравственном единствеобщества (правитель подает пример, которому все подданные будут подражать).Однако это, по существу, те вопросы, которые были поставлены в статье«Иной делает то, иной другое…» и не нашли в ней разрешения: онтологический вопрос о личности как целом и аксиологический – об отношении ее к другой личности.Первая часть притчи отвечает на первый вопрос: человек равен себе постольку, поскольку прав перед своей совестью. Вторая часть ведет к ответу на второй: все людидолжны быть едины в исполнении нравственного закона.
Притча завершается формулировкой золотого правила нравственности:Калиф понял цель сего учения. <…> Над престолом своим приказал написать большимизолотыми буквами: Будь таковым сам, какими хочешь видеть других. Если ты хорош, тои все будут таковы же1541.Таким образом, статья «Иной делает то, иной другое…» и притча «УчилищеГамы-Эбн-Абула» находятся в диалогических отношениях, как загадка и ответ: еслив первой – вопрос, то во второй – попытка его разрешения. Проблема характера переносится в сферу этики; многообразию личностных черт придает единство нравственное самосознание, антитеза я и иного снимается в общности моральногоимператива.Предпосылкой решения моральной проблемы оказывается при этом художественная трактовка другого ключевого вопроса философии – диалектики единого имногого, в основе которой лежит своеобразный семиотический парадокс.
В статье«Иной делает то, иной другое…» одно и то же слово – иной – указывает на разныеобъекты: единство знака скрывает множество значений. В притче «Училище ГамыЭбн-Абула» в роли знака выступает не слово, а образ – образ отражения; здесь, на-1541Там же.381против, их неисчислимый ряд сводится в одну точку – к личности человека: знаковмного, значение – едино.Как и многие другие произведения в сатирических журналах XVIII в., статьи«Иной делает то, иной другое…» и «Училище Гамы-Эбн-Абула» обращены к традиционной моральной проблеме; чтобы утвердить непреложный этический закон, онинаходят оригинальные эстетические формы.ВыводыЭффект переключения точек зрения сближает связанные содержательнойобщностью циклы, рассмотренные на примерах из журналов «Рассказчик забавныхбасен» и «Что-нибудь от безделья на досуге», с теми, которые формируются вокругчитательских писем, однако достигается он иным путем.
Если контакт образов издателя и читателя создает ситуацию диалога, то в отсутствие этого контакта на первыйплан выходит прием монтажа. Принцип неоднозначности не реализуется в текстекак столкновение сознаний, а имплицируется в рядоположении вариантов темы; ихсоединение в сознании читающего превращает плоскостную картину в объемную.Раздел 2. Журнал как целоеОбщие замечанияЕдинство сатирического журнала может быть выражено в разной мере. Постепени внутренней связности эти издания располагаются в очень широком спектре.На одном краю этого спектра находятся издания, сравнимые с литературными журналами XIX–XX вв., где некоторая, часто значительная, идейная и эстетическаяобщность связывает самостоятельные произведения, не нуждающиеся в контекстежурнала для своего понимания.
На другом краю – единые тексты, как дидактический трактат или роман. Положение каждого из журналов в этом спектре индивидуально.Категория цикла отчасти описывает этот феномен единства, достаточного,чтобы осознавался его неслучайный, эстетически целенаправленный характер, но не382достигающего полной замкнутости текста как своего логического предела. Однакообъяснительная сила гипотезы о циклическом характере сатирического журналаслабеет по мере отдаления его от типа единого текста и приближения к типу периодического издания в том смысле, который представлен множеством примеров вXIX–XX вв. (как «Отечественные записки» или «Новый мир»).Принципиально различны композиционные механизмы, придающие сатирическому журналу целостность.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
