Диссертация (1098095), страница 67
Текст из файла (страница 67)
Впервые он был опубликован в La Revuede Paris в ноябре 1910 Ŕ феврале 1911 года под редакцией и с предисловием ЛуиБертрана1306. В том же году роман был опубликован Луи Конаром, на этот разполностью, но в основе его издания была не рукопись Флобера, а копия1307.Луи Конар допустил некоторые вольности, желая «улучшить» стильФлобера. До 2001 года издатели не имели возможности свериться с рукописьюромана, и потому публикация в La Revue de Paris, наиболее близкая оригиналу,имела особую ценность.
В предисловии к нему говорилось, что текствоспроизведен так полно, как это только было возможно. Однако многиефрагменты в этой редакции отсутствовали, а вместо XXV главы, повествующей оприключении Анри, остались только пять строк многоточий.В XXV Ŕ XXVI главах Флобер использует тот прием, какой ужеиспользовалвраннихфилософскихновеллах,параллельноизображаяпротивоположные грани одного явления. Столкновение Анри с господином Ренои встреча Жюля с таинственным животным представляют собою «диптих», иобращение к первой, вполне реалистической, сцене позволяет уточнить смыслвторого символического эпизода.Обе встречи происходят именно в тот момент, когда в переживании счастья, встрадании и преодолении смятения, личности героев определились, и теперь они1305Séginger G.
Naissance et métamorphoses d'un écrivain. Р. 48-51.Flaubert G. La première Education sentimentale avec un avant-propos de Louis Bertrand //Revue de Paris. 1910. Novembre-decembre; Flaubert G. La première Education sentimentaleavec un avant-propos de Louis Bertrand // Revue de Paris. 1911. Janvier-février.1307Flaubert G. Œuvres de jeunesse inédites. Vol.
III: Appendice aux œuvres complètes de GustaveFlaubert.1306308противостоят друг другу так, как противостоят у Гофмана «хорошие люди, ноплохие музыканты, и музыканты». Эти сцены отмечают момент «взросления» Анрии Жюля, но, как заметил С.Н. Зенкин, «символический масштаб переживаниянесравним: у одного взросление выражается в комической потасовке с мужем своей«матери», у другого в драматической встрече с Неведомым»1308.Каждому событию посвящена отдельная глава: лаконичная об Анри,пространная о Жюле. Последняя разделена на две части: в одной размышленияЖюля (до встречи с животным), в другой его эмоции и тщетные попыткирациональноосмыслитьпроисходящее.Продолжаяследоватьпринципупараллелизма в рассказе о формировании индивидуальности героев, Флоберуказывает на параллельный характер этих происшествий: в XXV главе речь идетоб Анри, а XXVI глава начинается словами: «Примерно тогда же с Жюлемприключилось нечто удручающее»1309.Оба события происходят во время прогулки.
Элегантный, с белой камелиейв петлице, Анри идет по парижской улице. К этому времени он уже достигопределенного личностного совершенства: в лице его есть и доверие ксобственнымсилами«несвойственнаявозрастузрелаясерьезностьвыражения»1310. Однако случайная встреча с господином Рено вызывает в немприступ последовательно нарастающей ярости. Причем причиной столкновениястановится сам Анри. Он не уступает дороги мужу бывшей любовницы,оскорблениями отвечает на упреки, преувеличенным спокойствием доводитпротивникадобешенства,хохочетнаджалкойпопыткойфизическипротивостоять ему и, отражая нападение, ранит несчастного. «Разумный» Анринепытаетсясдержатьпроснувшейсяпривидекровиненависти,и,ожесточившись, избивает плачущего старика: «валяет его в грязи, оставляя нагруди грязные следы подошвы, смеясь, колотит, и останавливается только избоязни прикончить»1311.1308Зенкин С.
Н. Двойной портрет художника в юности. Первый роман Флобера. С. 11-12.Флобер Г. Первое «Воспитание чувств». С. 282.1310Там же. С. 276.1311Там же.1309309Ненависть Анри невозможно объяснить рациональными мотивами, в этотмомент он полностью поддался бессознательным импульсам. Автор ироническиподчеркивает контраст внезапно обнажившегося «животного» начала и обычногоцивилизованного состояния Анри, упоминая о том, с каким «благодушнымпревосходством истинного вельможи» рассказывает он коменданту полиции опричинепроисшествия,очаровываяегоблагороднойповадкой,<…>самоуверенностью и джентльменством»1312.«Хороший человек, но плохой музыкант»1313, Анри не нуждается восознанной гармонии рационального и иррационального: последнего он простоне замечает.
Приступ первобытной жестокости не смущает его, не будитсомнений в силе разума. Он легко находит объяснение происшествию, но внесебя, указывая на «другого»:«На обеде у коменданта полиции <…> Анри повеселил кампанию рассказомо своем приключении и доверительно поведал о причине ярости его злополучногонедруга, так что сотрапезники от души повеселились»1314.Все события этой главы имеют внешний по отношению к сознанию Анрихарактер, главное действие следующей главы разворачивается в сознании Жюля,и с этого момента автобиографизм его образа становится еще более отчетливым.«Повествуя о судьбе Жюля, Флобер рассказывает об истории своих идей», Ŕутверждает Б.Г.
Реизов1315. Действительно, в этом романе Флобер вновьобращается к постоянно занимавшей его проблеме сущности творческойличности, мере рационального и иррационального в сознании творческогосубъекта и в творчестве. Его «Дневник 1840-1841 годов» начинался восходящимк известной максиме Паскаля размышлением о возможности познания не1312Там же. С. 281.«Неужто вы так милы, как кажетесь?» Ŕ риторически вопрошает комендант полиции,принимая объяснения Анри и приглашая его отобедать (Там же).1314Флобер Г. Первое «Воспитание чувств».
С. 281.1315Реизов Б. Г. Творчество Гюстава Флобера. С. 53.1313310разумом, но сердцем1316. После короткого перерыва Флобер, прежде чемпродолжить записи, перечитал «Дневник». Он решительно перечеркнул этупервую фразу и написал выше «вздор», словно усомнился в прежней позиции ипротивопоставил ей иную точку зрения. Однако, вернувшись из путешествия поПиренеям и Корсике и вновь принявшись за «Дневник», он пишет о своемжелании принять на равных обе грани мировоззрения Ŕ стать материалистомспиритуалистом1317. Тогда начинается его осознанное движение в этомнаправлении.В 1843 году, работая над «Воспитанием чувств» Флобер читает Спинозу,находя в его сочинениях рациональное исследование «путаницы человеческихстрастей»1318иматематическистройноеподтверждениесобственныминтуитивным пантеистическим открытиям1319.В то же время идеи Паскаля не утрачивают для него своего значения. Он попрежнему стремится привести в гармонию обе стороны своей натуры ирассказывает об этом в романе, так же, как в «Смаре» рассказал о периодесомнений.
И так же, как «старинная мистерия» в последней части стала историейсамого Флобера, так размышления Жюля в финале «Первого "Воспитаниечувств"» воплощают непосредственный опыт автора.Первая часть главы, повествующей о таинственном приключении Жюля,построена на развитии двух противоположных идей: ценности рациональногоначала и сомнения в силе человеческой мысли.
Обе идеи возникают вразмышлениях героя, спинозовское и паскалевское начала звучат уже на первыхстраницах главы. Жюль смотрит на мир, как художник, стремится усвоить иизучить гармонию природы, но это бесконечное в пространстве и времениединство противоположных явлений рождает в его сознании мысль о1316«Множество явлений недоступны нашему пониманию, но мы верим в них: стало быть,помимо ума есть иной способ размышлять, дающий доводы более убедительные, чем доводынашего рассудка?» (Флобер Г. Дневник 18401841 гг.
С. 142).1317Там же. С. 180.1318Соколов В. В. Спиноза. М.: Мысль, 1977. С. 129.1319Bruneau J. Les Débuts littéraires de Gustave Flaubert. Р. 444-446.311несовершенстве человеческого разума. И в этих сомнениях вновь, как в «Смаре»звучит паскалевский мотив величия и ничтожества «мыслящего тростника»:«Он дивился ее [природы Ŕ Г.М.] безмятежной неподвижности, восхищался вдуше ее ласковым мирным величием. Из трещин в старых стенах росли цветы.
Чемдревнее были развалины, тем гуще накрывал их цветущий ковер, но совсем не топроисходит с руинами человеческого сердца: на его обломках весна неразбрасывает цветов. Поля битв вновь затягиваются зеленью, мак и розысклоняются над могилами, которые сами постепенно уходят в землю, скрываясь отвзора. А вот мысль не имеет подобных привилегий: она созерцает самое себя,соотносит себя с вечностью и приходит от этого в ужас, как монарх, прикованный ксвоему трону и видящий, что ему не убежать»1320.Погруженный в воспоминания, Жюль думает о «неисследованных темныхглубинах» души, из которых прорывается все богатство переживаний: горечь ивзрывы бешенства, меланхоличная радость, несказанные томления Ŕ «целый мир,тайна которого сокрыта»1321.
В его размышлениях о непостижимости сердцаразумом звучит аллюзия на максиму Паскаля: «Сердце имеет свои основания,каких ум не знает»1322.Герой признается себе в том, что, стремясь к спокойствию, он почтиуничтожил свое сердце, добился забвения собственных страстей: «Воображениемрастравляя в себе чувствительность, он старался, чтобы разум упразднял любыеее следствия и сокровеннейшая суть переживания исчезала, как и оно само»1323.Автор иронично добавляет, что Жюль отныне стал едва ли не презиратьстрасти, «добравшись, наконец, туда, где ум превыше всего»1324.
Чувства дляЖюля Ŕ «непрерывные муки, превращающие жизнь человеческую в ад, носимыйпод ребрами»1325.1320Флобер Г. Первое «Воспитание чувств». С. 283.Флобер Г. Первое «Воспитание чувств». С. 284.1322Паскаль Б. Указ. соч. С. 232.1323Флобер Г. Первое «Воспитание чувств». С. 285.1324Там же. С. 286.1325Там же.1321312Перебирая в памяти «великую обманутую любовь» и мысли о смерти,упоение силой своего ума и восторги перед совершенством чужих творений,бесплодные попытки воспарить мыслью, припадки смертоносной скуки и новыепадения, Жюль обнаруживает, что, поднимаясь, ему всякий раз удавалось достичьновой высоты.
Но едва в его внутреннем монологе возникает мотив ценностичувств и прошлого опыта, как тут же страсти противопоставляется мысль, и самопереживание оказывается ценным, лишь потому, что «воспитывает» разум:«Однако ж из всего этого вытекало его настоящее, представлявшее собой сумму всехслагаемых, что и позволяло теперь их обозреть; каждое событие давало рождениедругому, всякое чувство претворялось в мысль1326.От признания ценности страданий Жюль переходит к идее недостоверностии ограниченности познания посредством страстей, и здесь в его размышленияхзвучат прямые аллюзии на сочинения Спинозы. Страсти философ называлпассивными аффектами1327, подавляющими сознательные стремления к действиями познанию.
Для того чтобы противостоять им, познание само должно статьсильнейшим из аффектов, но этот аффект «деятельный», в нем «состоит высшеесчастье и блаженство человека»1328. В адекватном постижении себя самого и всехвещей, подлежащих познанию видит Спиноза условие истинной свободы1329.«Если каждая страсть или главенствующая в жизни идея есть лишь круги,где мы вертимся, пытаясь окинуть взором очерченное ими пространство, незачемзамыкаться в их пределах, надо искать выход вовне», Ŕ в духе Спинозыразмышляет Жюль, и в творчестве находит совершенный способ познания1330.Признавая, что лишь благодаря пережитым мучениям, пришел он кподобной идее творчества, Жюль вновь возвращается к мысли о необходимостипознавать аффекты, но не поддаваться их власти:«Тому, чье поприще Ŕ сердце человеческое, приходится защитить уязвимыеместа и нахлобучить на голову шлем с опускающимся забралом, дабы жить1326Там же.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
