Диссертация (1098095), страница 31
Текст из файла (страница 31)
146; Douchin J.-L. Le bourreau de soi-même:Essai sur l'itinéraire intellectuel de Gustave Flaubert. Paris: Lettres modernes, 1984. 115 p.; Chessex J.Flaubert ou le désert en abîme. Paris: Grasset, 1991. 272 p.; Валери П. Искушение (святого)Флобера // Об искусстве / П. Валери. М.: Искусство, 1993. С. 391-398; Мориак Ф. ГюставФлобер // Не покоряться ночи: Художественная публицистика / Ф. Мориак. М.: Прогресс, 1986.С. 352-367.526Flaubert G. Cahier intime.
Р. 752; Flaubert G. Novembre // Œuvres complètes. Vol. I: Œuvres dejeunesse. Paris: Gallimard, 2001. P. 774.527Вольтер. Основы философии Ньютона // Философские сочинения / Вольтер. М.: Наука, 1988.С. 280.528Unwin T. Art et infini. Р. 45.524130Здесь вновь возникает идея двойственной, священной и демонической,сущности творчества, что впервые появилась в «Путешествии в Ад». Но в«Плясках смерти» начала гармонии и творчества теснее связаны с образомХриста. Его дыхание освежает землю, словно бальзам529, сама бесконечностьвторит его голосу эхом небесной гармонии530, по его велению райская музыкакасается земли, оживляя веру531. С ним связано поэтическое начало: созерцая зломира, он вспоминает о поэзии Ŕ «сущности небес»532, а далее поэзия названа«дочерью Господа»533.В мистерии появляется и смертный Поэт. Впервые он возникает средиизбранных душ, летящих к небесам, но персонаж этот имеет особый статус, чтоявственно обнаруживается в последней сцене мистерии.
В то время как«Священники, бродяги, короли, любовь и ненависть, уродство Ŕ все встали вхоровод и закружились в бесконечном вихре»534, он один не вступает в кругпляшущих мертвецов, его место оказывается рядом с тремя сверхчеловеческимисуществами Ŕ Христом, Сатаной и Смертью. Он остается жить, и в его последнеммонологе мотив жизни звучит так же трагически, как в монологах Сатаны иСмерти:Я затеряюсь в безумном круговращении вселенной.Стану блуждать в мистических туманных грезах.Я, как моряк отправлюсь в безбрежный океан отчаянья,И так же буду призывать медлительную смерть535Таким образом, искушение властью страстей и небытия обращено не толькок Иисусу, но и к смертному Поэту, и в этом он становится подобным СынуБожьему.
Поэт, оказавшийся свидетелем соперничества Сатаны и Смерти,переживающий искушения, словно совершает нисхождение в ад, но в этом529Flaubert G. La Danse des morts. P. 414.Ibid. P. 405.531Ibid. P. 417.532Ibid. P. 427.533Ibid. P. 443.534Flaubert G. La Danse des morts. P. 443.535Ibid.530131испытании ему, единственному из всех смертных душ, дано предвидеть «райсреди звезд и счастье в бесконечности»536. Сама бесконечность подобна мыслипоэта: она столь же величава и глубока537. Там, в отличие от пространства раннихновелл, обнаруживается «излучающий поэзию» сакральный центр мира Ŕ ВечныйТворец, истинный источник гармонии и творческой силы, а Поэт причастен кнему538. Год спустя в эссе «Искусство и торговля» Флобер, называя поэта «сыномнеба», утверждает его статус как бессмертного и свободного существа: «Длягения нет таможен, он свободен и бессмертен.
Поэты подобны статуям, которыеоткапывают в развалинах; о них иногда надолго забывают, но потом находятнетронутыми в пыли, уже не имеющей названия; погибло все, они одни живут» 539.Так идея абсолюта оказывается неразрывно связанной с идеей творчества, имироздание предстает единством «природы, поэзии и Бога» как позже скажетФлобер в мистерии «Смар» (1839)540.В монологе Поэта возникают мотивы безумия, антитезы души и тела,бесконечности:Я был поэтом, <…>, с душой безумной, брошенной на землю, словноцветок в грязи.С последним вздохом моя душа покинула темницу плоти, где заживо былапогребена.
Я стал свободен. <…>Мы в небеса летим, стремимся к бесконечности, такой же величавой иглубокой, как мысль, и я лечу, и не страшусь наткнуться на преграду и быть,подобно узнику, цепями плоти скованным. Пускай погибнет тело! Прочь,ничтожный прах земной, пятнавший грязью, вгонявший в стыд своим уродством!Прочь! Я Ŕ душа и поднимаюсь к небесам541.536Ibid. P. 410.Ibid.538Ibid. P. 427.539Флобер Г.
Искусство и торговля / пер. с фр. Е. Лысенко // О литературе, искусстве,писательском труде. Т. 2 / Г. Флобер. М.: Худож. лит., 1984. С. 296.540Flaubert G. Smar. P. 607.541Flaubert G. La Danse des morts. P. 409-410.537132Эти мотивы станут ключевыми в сочинениях автобиографического цикла1838 Ŕ 1842 годов («Агонии», «Мемуары безумца», «Смар», «Ноябрь»):Экзистенциальные мотивы звучат и в репликах других персонажеймистерии. «Отчего явились мы сюда? Какая буря забросила нас в эту бездну?Какая буря умчит к тем неведомым мирам, откуда мы явились?» Ŕ поет Смерть542.Эти вопросы задает герой новеллы «Смертный час» (1837)543. Речи Сатаны огрядущей гибели мира544 повторятся в автобиографической повести «Мемуарыбезумца», начатой сразу после завершения «Плясок смерти», в июне 1838 года545.«Парадокс сознания личности, Ŕ пишет французский философ ЖакМаритен, Ŕ заключается в том, что каждый из нас находится как раз посреди этогомира, каждый представляет собой центр бесконечности.
Когда человекпробуждается к интуиции бытия, он в то же самое время пробуждается кинтуиции субъективности»546. И если онтологическим центром мира для Флоберастал Верховный Творец, то центром художественного мира его ранней прозыоказывается он сам.542Ibid. P. 423.«Часто, обратившись к себе, я спрашивал: Для чего существуешь ты? <…> Часто, глядя налюдей, суетно домогающихся титула или власти, а то жаждущих стать образцом добродетели,добиться всего в большей или меньшей степени пустого и бессмысленного,-глядя на этотвихрь, ад, отвратительный хаос похоти, пороков, суеты, благородных чувств, корысти истрастей, я думал: «Куда стремится он, где рассыплется зловонным прахом, а потом,подхваченный ветром, в каких глубинах небытия будет заключен?».
(Флобер Г. Смертный час /пер. Г. Модиной // Иностранная литература. 2010. № 1. C. 268).544«Не станет Бога, небесный свод свернется свитком, падут на землю обезумевшие звезды, идуши, покинув свою обитель, закружатся в бездне, сталкиваясь, разбиваясь друг о друга состоном и рыданьями».
(Flaubert G. La Danse des morts. P. 423).545«Все обречено исчезнуть, и утомилась от ноши земля. Ведь наскучила бесконечности этачастица праха, что так шумит и тревожит величие Небытия. Переходя из рук в руки,обесценится, иссякнет золото. Рассеется этот кровавый туман, падут дворцы под тяжестьюскрытых в них сокровищ, закончиться оргия и настанет пробуждение. И бесконечный хохототчаяния огласит землю, когда разверзнется перед людьми пустота, и настанет час расстаться сжизнью ради смерти-ради всепожирающей и вечно жаждущей смерти.
И рухнет мир, инизвергнется он в Небытие, и проклянет доблестный человек свою доблесть, и возликуетпорок». (Флобер Г. Мемуары безумца. С. 82).546Маритен Ж. Избранное: Величие и нищета метафизики / пер. с фр. М.: Российскаяполитическая энциклопедия, 2004. С. 46.543133§ 4. Концепция поэта в философских новеллах4.1.Наброски к автопортрету («Смертный час», «Железная рука»)В мистерии «Пляски смерти», повествуя об искушениях Поэта, Флоберговорит о том, что тревожит его самого.
Он размышляет о структуре универсума стем, чтобы определить свое место в нем и ответить на вопрос «кто я». Но«успешное конструирование индивидуальности немыслимо вне символическоговыражения, вне ее семиотической транспозиции в пространство культурныхсимволов, так как лишь при этом условии индивидуальность дается опытномузнанию как предмет самовосприятия и восприятия другими»547.Для Флобера выражением его индивидуальности стал один из ключевыхкультурных символов романтической эпохи Ŕ образ Поэта. В нем воплощенагармония свободы и власти.
Свободный гений, воля которого «не терпит надсобой никакого закона»548, он еще и «властитель дум»549.Поэтом называет себя Флобер в предисловии к драме «Людовик ХI»(1838)550, и в 1842 году в исповедальной повести «Ноябрь», вспоминая о юности,он пишет: «Я возомнил себя поэтом»551.Представления Флобера о творческой личности родственны идеям ВиктораГюго, бывшего в то время одним из его кумиров. В 1835 Ŕ 1838 годы имя Гюговозникает почти в каждом письме юного автора.
Он цитирует его стихи и прозу,ссылается на эстетические идеи Гюго, объявляет писателя «сыном века»552 ивместе с тем гением, равным всем великим художникам прошлого: Расину,Кальдерону, Лопе де Вега, Горацию и Шекспиру553.547Кемпер Д. Указ. соч. С. 7.Шлегель Ф. Фрагменты // Эстетика, философия, критика: в 2-х т. Т.
1 / Ф. Шлегель. М.:Искусство, 1983. С. 295.549Пушкин А. С. К морю // Полн. собр. соч.: в 10-ти т. Т. II. М.; Л.: Издательство АН СССР,1949. С. 195.550Flaubert G. Loys XI. Р. 305.551Flaubert G. Novembre. Р. 775.552Флобер Г. О литературе, искусстве, писательском труде. Т. 1. С.
24. Эрнесту Шевалье, 24августа 1835 г.553Там же. С. 28. Эрнесту Шевалье. 13 сентября 1838 г.; С. 35. Эрнесту Шевалье, 31 мая 1839 г.548134На вопрос «что такое поэт?» Виктор Гюго отвечал: «Человек, чувствующийсильно и высказывающий свои чувства выразительным языком. Поэзия Ŕ этопочти только чувства»554. И Флобер в то время рассматривает «поэзию» каквыражение страстей: «крики души, внезапные порывы и затем глубокие вздохи,голоса души, мысли сердца»555.
Творчество представляется ему деятельностьюиррациональной:«Я писал это со всем пылом и энтузиазмом, Ŕ признается он в послесловии кновелле «Благоухание, или Комедианты», а во втором послесловии к этой новеллепродолжает: «Вы, верно, не знаете, что это за радость Ŕ сочинять! Писать! О!Писать Ŕ значит владеть миром, со всеми предрассудками его и добродетелями, ивоплотить это в книге. Чувствовать, как мысль рождается, растет, живет,возносится на пьедестал и остается там навеки.Я только что закончил эту книгу, причудливую, диковинную, непонятную.Первую главу я написал за день, затем оставил работу на месяц, потом за неделюнаписал пять глав и в два дня завершил остальное.
<…> И вот, разбитый,утомленный, я рухнул в кресло, и нет у меня сил, чтобы благодарить вас, если выпрочли новеллу, ни просить вас не читать ее, если название моего оригинальногосочинения вам не нравится»556.Другим кумиром Флобера в то время был Байрон, и хотя в то время он ещене читал его произведений, но впервые свои представления о поэте воплощает вэссе «Портрет лорда Байрона» (1835)557. Портрет выполнен в техникеромантических контрастов, подчеркивающих исключительность натуры Байрона,высокий образ мыслей, благородные идеи и бурные страсти чувствительной ивозвышенной души: «Он ни во что не верил, разве что во все пороки, в некоегобога живого, существующего ради наслаждения чинить зло; он ни во что не554Гюго В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
