viktor_frankl_osnovy_logoterapii (855235), страница 59

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 59)

Разве нам неприходилось наблюдать, как в области культуры, а не только в случаеотдельной личности и даже в масштабе всего общества в целом вытес­ненная вера перерождается в суеверие? И это происходит именно там,где религиозное чувство приносится в жертву самовластному разуму,технизированному рассудку2.

В этом смысле многое в сегодняшнем со­стоянии нашей культуры действительно могло бы показаться нам, гово­ря словами Фрейда, «всеобщим человеческим неврозом навязчивых со­стояний», многое, за исключением одного - именно религии.Относительно не коллективного, а индивидуального невроза на­вязчивых состояний, просто невроза, во многих случаях можно ска­зать: трансцендентность, не способная служить, мстит за себя воз­никновением невротического состояния.1Freud S., Die Zukunft einer Illusion. Gesammelte Werke.

Bd. XIV.2 Гете говорит: «Кто постиг искусство и науку, тот имеет и религию», но сегоднямы слишком хорошо знаем, к чему бы могло прийти человечество, обладай оно тольконаукой и ничем другим: человечество получило бы от всей этой «чистой науки» толькоодно - атомные бомбы.VII. Психотерапия и религияВ заключение мы хотим задаться вопросом, как должны соотно­ситься затронутые нами проблемы с врачебной деятельностью и ме­дицинскими исследованиями. Ведь если врач и интересуется вопро­сами религии, то не как врач, не из профессиональных побуждений.И если речь заходит о мировоззренческих вопросах, то он как врачбезусловно обязан быть терпимым.Что же касается верующего врача, то следует сказать, что эта обя­занность быть терпимым относится к нему тем более.

Правда, менеевсего ему следует декларировать, что он не проявляет интереса к ре­лигиозности или нерелигиозности своего пациента. Если не как врач,то как человек, как верующий он очень заинтересован в этих вопро­сах. Однако не будем забывать одного: врача интересует спонтанностьрелигиозности не меньше, чем ее наличие. Другими словами, необ­ходимо проявить самое серьезное внимание к тому, насколько спон­танно проявила себя религиозность. Именно такого прорыва религи­озности он должен спокойно ожидать. Это удастся ему тем лучше,если он, будучи религиозным, с самого начала будет убежден в скры­той религиозности человека, пусть даже подчеркивающего свою атеистичность. Ведь верующий врач верит не только в собственногоБога, но и в бессознательную веру больного; он осознанно верит всобственного Бога, но одновременно и в Бога, не осознаваемого боль­ным, в «пока еще» не осознанного им Бога.Религиозность, мы уже об этом говорили, только тогда подлинна,если она экзистенциальна, если человек пришел к ней не от инстинктов,а выбрал сознательно.

Теперь, однако, мы видим, что наряду с экзистенциальностью выступает еще одно качество - спонтанность. Подлиннаярелигиозность, будучи экзистенциальной, должна также иметь время нато, чтобы спонтанно зародиться. Никогда не следует торопить человека.Поэтому мы можем сказать: к истинной религиозности человек не дол­жен принуждаться ни со стороны «ид», ни со стороны врача.265Психотерапия и религияЕще Фрейд, который в подобных обстоятельствах, как известно,говорил о «раздвоении сознания», указал на то, что терапевтическийэффект осознания непознанного полностью определяется спонтаннос­тью такого осознания.

Аналогично обстоит дело и с религиозностью.И подобно тому, как при вытеснении комплексов только спонтанноеосознание ведет к исцелению, так и в случае неосознанной религиоз­ности только спонтанный ее прорыв приводит к выздоровлению.В этом случае любая работа, выполняемая по программе, не до­стигла бы цели, любое более или менее осознанное намерение былобы помехой исцелению. Это очень хорошо осознают священники,которые никогда не согласились бы игнорировать спонтанность ис­тинно религиозного чувства. Мне вспоминается доклад, в которомодин священник описал, как однажды его пригласили к постели уми­рающего, о котором было известно, что он не верует.

Человек простоимел потребность высказаться перед смертью и выбрал для этого свя­щенника. И тогда, рассказывает священник, он не предложил умира­ющему причаститься и именно потому не предложил, что не быловысказано желания со стороны самого умирающего. Такое высокоезначение придал священник спонтанности.Должны ли мы, врачи, стремиться быть в большей степени свя­щенниками, чем они сами? Не должны ли мы в большей степени илихотя бы так же, как священники, уважать свободное решение дове­рившегося нам человека, больного человека, тем более желание ре­лигиозное?Сегодня в психотерапевтических кругах все чаще раздаются го­лоса, высокомерно ставящие психотерапевта выше священника. Мыдолжны строго отделять функции врача от миссии священника.

Итак же, как нерелигиозный врач должен оставить религиозному па­циенту то, чем он обладает, - его веру, так и религиозный врач дол­жен оставить священнику то, что ему принадлежит, - его службу.О невротике с неврозом навязчивых состояний выше мы утверж­дали, что он охвачен прямо-таки фаустовским стремлением к стопро­центности - к поиску на сто процентов надежного познания и на стопроцентов правильного решения; именно к нему, полагаем мы, обра­щено обещание библейского змея: «Eritis sicut Deus, scientes bonum etmalem» («Вы будете как боги, знающие добро и зло»). Фактическивысокомерие человека с неврозом навязчивых состояний заключает­266Бессознательный Богся в этой необузданной жажде самовыражения через свои творческиеспособности - здесь заключено его высокомерие, а вовсе не там, гдеон локализует его, скрупулезно, с обостренной добросовестностью.О тех же психотерапевтах, которые в своих узурпаторских устремле­ниях пытаются присвоить то, что надлежит выполнять священникам,следует сказать: они хотят «esse sicut pastores - demonstrantes bonumet malum» (быть пастырями, указующими добро и зло).Мы уже утверждали, что логотерапия не может да и не стремитсязаменить психотерапию, а способна лишь ее дополнить.

Мы такжеобъяснили, что менее всего забота врача о душе пациента должнаподменять заботу о его душе со стороны священника. Обязанностьвысказываться по отношению к религиозному больному с религиоз­ной точки зрения врач имеет не как врач, а только как верующий че­ловек. И еще раз: право на это он имеет лишь как верующий человек,ибо нерелигиозный врач никогда не имел бы права использовать ре­лигию с терапевтической целью словно какое-то более или менее на­дежное средство. Это означало бы принижать религию - делать изнее нечто, пригодное для лечения или сохранения здоровья.Как бы благотворно ни воздействовала религия на душевноездоровье и душевное равновесие, все же целью религии являетсяспасение души, а не ее лечение. Религия не является гарантией спо­койной жизни, отсутствия возможных конфликтов, не дает она икаких-либо психогигиенических установок.

Религия дает челове­ку больше, чем психотерапия, но она и требует от него большего.Не следует валить в одну кучу религию и психотерапию, воздей­ствия которых хотя и могут перекрываться, но цели их совер­шенно различны.В этом смысле мы должны исключить всякие попытки подменитьпасторскую заботу о душе заботой врачебной и в то же время откло­нить требования того, чтобы психотерапия уступила религии своюнаучность, свою самостоятельность, признав себя тем самым прислуж­ницей теологии.Достоинство человека основано на его свободе, которая прости­рается вплоть до полного отрицания до тех пределов, где человек ре­шается изолировать себя от Бога.

Точно так же и достоинство на­уки зиждется на той безусловной свободе, которая гарантируетисследованию независимость. Если человеческая свобода должна быть267Психотерапия и религиягарантирована вплоть до отрицания, то свободу исследования следу­ет уберечь от опасности прийти к результатам, которые противоречатистинам, даваемым верой. Ибо может добиться триумфа только такоеисследование, результаты которого не противоречат истинам веры,имеющим более высокий порядок.Говоря о достоинстве, будь то достоинство человека или исследо­вания, следует определять достоинство как цену «себе» и противопо­ставлять ему полезность как меру ценности «для себя». Теперь мыможем сказать: тот, кто хочет превратить психотерапию в прислуж­ницу теологии, отнимает у нее вместе со свободой исследования идостоинство самостоятельной науки, и возможность приносить пользурелигии. Такую пользу психотерапия всегда может приносить толькоper effectum (по результату), но никогда per intentionem (по намере­нию).

Если она может что-либо дать религии, например опытные ре­зультаты исследования или эффекты психотерапевтического лечения,то она способна сделать это только не будучи привязанной к опреде­ленному пути, не будучи ограниченной жесткими планами. Для тео­логии имеют ценность только непредвзятые результаты независимо­го научного исследования.И если психотерапия когда-нибудь приведет доказательства, чтодуша в самом деле есть то, чем мы ее считаем, - anima naturaliterreligiosa (душа религиозная по природе), это доказательство сможетдать психотерапия как scientia naturaliter irreligiosa (знание от приро­ды нерелигиозное), а именно как наука, которая не является религи­озной по своей природе, а является не чем иным, как наукой, и хочетею оставаться.Чем меньше психотерапия подвигает себя к тому, чтобы прислу­живать теологии, тем большую пользу она может принести ей в дей­ствительности.Ибо не надо быть прислугой, чтобы иметь возможность служить.VIII.

Характеристики

Список файлов книги