viktor_frankl_osnovy_logoterapii (855235), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Наряду с ценностями пропадают и сами вещи, носители ценностей; отрицается сам субстрат возможных ценностей.Здесь также сначала поражается само «эго» личности; результатомэтого процесса становится деперсонализация. «Я вообще не человек», - признавалась пациентка. И добавляла: «Я никто - меня нет вмире».
Позднее окружающий мир подвергается подобной нигилистической трактовке; результатом становится дереализация. Так, когда врач представился больной, она заявила: «Врачей нет - никогда небыло никакого врача».Котар дает описание меланхолического синдрома, который включает «идеи осуждения, идеи несуществования и неспособности умереть». Меланхолические идеи осуждения явно вытекают из упомянутой выше нигилистической деперсонализации. Иллюзия бессмертиявстречается также в изолированной форме при определенных типахмеланхолии.Как следует интерпретировать этот тип болезни в экзистенциально-аналитических терминах?Чувство вины меланхолика, возникающее из его интенсивногоэкзистенциального напряжения, может усиливаться до такой степени, что ему представляется, что искупить ее невозможно.
Задача, справиться с которой он не считает себя способным в силу своего чувстванедостаточности, затем представляется ему невыполняемой, даже еслибы он имел целую вечность в своем распоряжении. Только таким образом мы можем понять, почему пациенты делают такие замечания,как: «Я должен был бы жить вечно, чтобы исправить мои проступки.Это подобно чистилищу». Для таких меланхоликов жизненные задачи приобретают колоссальные масштабы. «Я должен поддерживать64Доктор и душа: от психотерапии к логотерапиивесь мир, - заявлял один из таких пациентов. - Единственное, что вомне еще осталось живое - это совесть.
Все такое угнетающее. Всевокруг меня исчезло из этого мира; я могу теперь смотреть только вбудущее. Я предполагаю создать мир снова, но я не могу это сделать.Теперь я должен восстановить океаны и горы и все остальное. Но уменя нет денег. Я не могу выкопать рудник моими ногтями и я немогу восстановить исчезнувшие нации, и однако это должно бытьсделано. Теперь все будет разрушено».Обесценивание не только себя, но и целого мира порождает умеланхолика общую мизантропию. Он разочарован самим собой ивсеми другими людьми. Он не видит больше никаких ценностей, какэто выразил Мефистофель в «Фаусте» Гете: «Потому что все это заслуживает полного уничтожения».
Эта сентенция выражает идею всеобщего осуждения, в которой меланхолик изливает чувство жизненной тревоги. Рассматриваемое с экзистенциально-аналитической точки зрения его чувство вины представляется возникающим из преувеличения им его жизненной задачи (по причине его чувства недостаточности) до сверхчеловеческих масштабов. Невероятная эксцессивность этого чувства вины может быть выражена исключительно в таких бредовых выражениях, как: «Все должно исчезнуть, и я обязансоздать все снова, и я знаю, что это не в моих силах. Я обязан всевосстановить.
Где я возьму достаточно денег для этого, от вечностидо вечности? Я не могу создать всех жеребят и всех быков и всехдругих животных, которые существовали с начала мира».Подобно тому как псевдодвижения наблюдаются при головокружении, так и тревога (которую Кьеркегор называл головокружением,которое охватывает нас на вершинах свободы) характеризуется психическими псевдодвижениями. В случае меланхолии, когда разрыв между тем, что есть, и тем, что должно быть, переживается как пропасть,развивается чувство исчезновения себя и мира, бытия и смысла.4. О психологии шизофренииОбсуждение психологии шизофрении и предложение экзистенциально-аналитической интерпретации этой болезни мы начнем снекоторых клинических наблюдений.
В нашей работе с большим чис3Э. Франкл65Основы логотерапиилом шизофренических пациентов вновь и вновь наблюдался особый психологический феномен. Пациенты утверждали, что время от времени оничувствовали себя так, как если бы их снимали кинокамерой. После соответствующего исследования оказывалось, и это достаточно замечательно, что это чувство не имело галлюцинаторной основы: пациенты не утверждали, что они слышали звук работающего аппарата или если оничувствовали, что их фотографировали, - щелкание затвора фотоаппарата. Они утверждали, что камера была невидима, а фотографирующийпрятался. Отсутствовали параноидные идеи, из которых мог бы проистекать бред фотографирования, который в таком случае являлся бы вторичным бредом - носителем бреда преследования.
Были, разумеется,случаи с бредовой подструктурой: пациенты, например, утверждали, чтоони видели себя в кинохронике. Другие утверждали, что их враги илипреследователи шпионили за ними, тайком фотографируя. Но подобныеслучаи были нами исключены с самого начала из нашего исследования.Потому что в этих случаях ощущения пациентами, что их снимают кинокамерой, не были непосредственно переживаемыми, но конструировались впоследствии и приписывались прошлому.Оставив, таким образом, в стороне эти особые случаи, мы моглибы остальные обозначить чисто дескриптивно как «бред чувствования себя объектом киносъемки».
Эта форма бреда представляет собой подлинную «галлюцинацию познания» по Ясперсу; но она такжеможет быть отнесена к «первичным бредовым чувствам» по определению Груле. Когда пациентку спрашивали, почему она думала, чтоее снимают на кинопленку, хотя она не замечала ничего, что могло быслужить подтверждением этому, она характерным образом отвечала:«Я просто знаю это, но не знаю, как».Этот бред может принимать различные формы. Некоторые пациенты уверены, что их записывают на фонограф. Здесь мы имеем просто акустический аналог бреда кинозаписи. Еще другие пациентыверят, что их подслушивают. Наконец, встречаются такие пациенты,которые настаивают на том, что они определенно чувствуют, что ктото добивается их или выражают столь же иррациональную уверенность, что кто-то думает о них.Что является общим во всех этих переживаниях? Мы можем выразить это следующим образом: общее состоит в том, что личность переживает себя как объект - объект воздействия, исходящего от объектива66Доктор и душа: от психотерапии к логотерапиикино- или фотокамеры, или как объект действия записывающего аппарата, или объект подслушивания кем-то, или даже разыскивания и думания со стороны кого-то, короче говоря, - объект разнообразных интенциональных актов со стороны других людей.
Все эти пациенты переживают себя в качестве объектов психической активности другихличностей, потому что различные виды задействованной аппаратурысуть только символы, механические расширения психики других лицили их интенциональных актов видения и слышания. (Таким образом,ясно, что подобные механические устройства представляют для шизофреников род мифической интенциональности.)В этих случаях шизофрении, таким образом, мы имеем дело спервичным бредовым чувством, которое может быть названо «переживанием чистой объективности».
Все феномены, которые соответствуют таким обозначениям, как: «бред воздействия», «бред наблюдения» или «бред преследования», могут интерпретироваться как отдельные формы более общего переживания чистой объектности.Шизофреник переживает самого себя в качестве объекта наблюденияили интенций преследования со стороны других людей.Мы рассматриваем переживание чистой о&ьектности как аспекттого центрального нарушения «эго», которое Груле относит к числу«первичных симптомов» шизофрении. Мы можем свести различныеформы переживания чистой объектности к общему закону шизофренического переживания: шизофреник переживает самого себя, как еслибы он, субъект, был трансформирован в объект.
Он переживает психические акты, как если бы они были обращены в пассивное настроение.В то время как нормальная личность переживает себя думающим, смотрящим, наблюдающим, влияющим, слушающим, подслушивающим,добивающимся, ищущим и преследующим, фотографирующим илиснимающим кинокамерой и т. д., шизофреник переживает все эти актыи интенции, эти психические функции, как если бы они были трансформированы в пассивные состояния: «за ним наблюдают», «о нем думают» и т.
д. Другими словами, при шизофрении имеет место переживание пассивизации психических функций. Мы рассматриваем это явление как универсальный закон психологии шизофрении.Интересно наблюдать, как переживаемая пассивность у такихпациентов даже в речи приводит их к использованию переходныхглаголов в пассивном наклонении там, где активные непереход67Основы логотерапииные глаголы были бы более подходящими. Так, например, однаш изофреническая пациентка жаловалась, что она не чувствуетсебя бодрствующей, но всегда так, как если бы ее будили. Этатенденция пассивизации объясняет хорошо известное избеганиешизофрениками глаголов и предпочтение существительных, таккак по самой своей природе глагол предполагает и выражает активное переживание.Типичный язык аутистических шизофреников, т. е.
таких, которые погружены в свои собственные фантазии и потому «инактивны»в отношении внешнего мира, имеет другую характерную особенность:преобладание экспрессивной функции по сравнению с репрезентативной. Таким образом, мы можем объяснить и фактически даже понять искусственно создаваемые языки многих шизофреников, которые перестали реагировать на нормальный язык, ограничивая насэкспрессивными элементами языка, общением с пациентом так, какесли бы мы «разговаривали» с собакой. Интонация оказывается более значимой, чем слова.Наша интерпретация шизофренического способа переживания какпассивизации психической активности близка к теории шизофренииБерца. Берц говорит о недостаточности психической активности ушизофреников.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
