viktor_frankl_osnovy_logoterapii (855235), страница 12
Текст из файла (страница 12)
п., для бюрократа - абсолютная пунктуальность и т. д.Обсессивный невротик всегда ограничивает себя определенным сектором существования; в этом секторе по принципу «часть вместо целого» он стремится реализовать свои завышенные требования. Два процесса подобны: в случае фобии (у людей более пассивного типа) страху вселенной как целого придается конкретное содержание, и он фиксируется на отдельном объекте; в случае обсессивного невроза стремление (у людей более активного типа) формировать мир соответственно собственной личностной схеме направлено на отдельную сферу жизни. Но даже в этой одной сфере обсессивный невротик может достичьсвоей цели лишь частично, или только фиктивно, и всегда ценой егоестественности, его «человечности».
Таким образом, все его стремления имеют качество ачеловечности.Как для обсессивного невротика, так и для больного неврозомтревожности характерно то, что их стремление к безопасности «отклоняющееся», запутанное и имеет отчетливо субъективистский, если не психологистический характер. Для лучшего понимания этого явления мы должны сначала рассмотреть стремление кбезопасности у нормальной личности. Сутью этого стремления у54Доктор и душа: от психотерапии к логотерапиинормальной личности является сама безопасность. Невротик, однако, далек от того, чтобы быть удовлетворенным такой безопасностью; он считает ее слишком неопределенной. Потому, что невротическая личность обычно находится в состоянии тревоги, еестремление к безопасности приобретает чрезмерный и искусственный характер.
У нее возникает стремление к абсолютной безопасности. В случае невроза тревожности это желание выражается впотребности безопасности от всех несчастий. Но так как абсолютная безопасность такого рода невозможна, пациент вынужден удовлетвориться просто чувством безопасности. При этом он покидает мир объектов и объективной реальности и ищет убежища всубъективности.
Страдающий неврозом тревожности перестает существовать в обычном мире, где нормальная личность находит достаточную меру спокойствия, исходя из того, что несчастья относительно маловероятны. Требуя застрахованности от любого возможного несчастья, больной неврозом тревожности вынужден делать фактически культ из своего чувства безопасности. Его бегство от мира порождает сознание вины. Это в свою очередь требует компенсации, которую он может найти только в крайне преувеличенном стремлении к безопасности.Обсессивный невротик, с другой стороны, ищет иного вида безопасность - безопасность в познании и сфере принятия решений.
Но унего также это стремление к безопасности не принимает в расчет аппроксимативный и временной характер человеческого существования. Для него также стремление к безопасности принимает субъективистское качество и выливается в обсессивное стремление к просточувству «стопроцентной» безопасности. Исходом оказывается трагическая бесполезность. Потому что если его фаустовское стремлениек абсолютной безопасности осуждено на неудачу, стремление к чувству безопасности становится недостижимым тем более.
В тот самый момент, когда сознание обращается к этому чувству как таковому (вместо того чтобы оно возникало спонтанно как следствие интенциональных актов), чувство исчезает. Человек, следовательно, неможет достичь совершенной безопасности - ни в жизни, ни в познании, ни в принятии решений.
Но меньше всего он может получить точувство абсолютной безопасности, к которому обсессивный невротик с такой отчаянностью стремится.55Основы логотерапииРезюмируя, мы можем сказать, что нормальная личность удовлетворяется миром с частичной безопасностью, в то время как невротик ищет абсолютной безопасности. Нормальная личность хочет отдать себя тому, кого она любит, в то время как невротик стремится коргазму как самоцели и тем самым ухудшает свою сексуальную потенцию. Нормальная личность стремится познать часть мира аппроксимативно, в то время как обсессивный невротик хочет иметь чувство очевидности, стремясь к нему как к самоцели и тем самым оказывается уносимым на бесконечно движущейся ленте. Нормальнаяличность готова принимать экзистенциальную ответственность заактуальное существование, в то время как невротик с его обсессивными сомнениями хотел бы иметь только чувство (хотя абсолютное)спокойной совести.
С точки зрения того, чего человек должен хотеть,обсессивный невротик хочет слишком многого, но в смысле того, чточеловек может выполнить, он хочет слишком малого.Обсессивный невротик пренебрегает реальностью, которую те,кто не страдают от обсессивного невроза, используют как трамплиндля экзистенциальной свободы. Он антиципирует решение своей жизненной задачи в фиктивной форме. Адлер говорит: «Скрупулезность это не что иное, как стремление налагать законы собственной личности на тривиальности среды». И все же это стремление, подобно волеобсессивного невротика к порядку вообще, еще может быть названочеловеческим в лучшем смысле слова.Обсессивный невроз представляет собой красивый пример диалектики свободы и ограничения при неврозах вообще. Мы не считаем характерологическое развитие при выраженном обсессивном неврозенеизбежно предопределенным.
Напротив, мы полагаем некоторого родапсихическую ортопедию вполне осуществимой. Следует подчеркнутьважность воспитания таких черт характера, к сожалению, столь недостающих невротику, как юмор и спокойный нрав. Штраусу принадлежит заслуга в том, что он явился одним из первых, кто увидел экзистенциальные аспекты обсессивного невроза, но он проглядел возможностьлечения обсессивного невроза в духовных терминах. Обсессивный невроз не является психозом и потому установка к нему больной личности еще относительно свободна. В любом конкретном случае «установка» означала бы духовную позицию, занимаемую в отношении болезни психики. Духовная установка личности к психическому заболева56Доктор и душа: от психотерапии к логотерапиинию обеспечивает стартовую площадку для логотерапии. Мы уже обсуждали общую логотерапию обсессивного невроза (изменение установки личности к болезни) и специальный экзистенциальный анализобсессивного невроза (интерпретация невротика как карикатура на человека фаустовского типа).
Теперь мы будем заниматься специальнойлоготерапией обсессивного невроза, возможностями коррекции обсессивно-невротического мировоззрения.Обсессивный невроз это не болезнь разума, не говоря уже о болезни «духа». Позиция, которую личность занимает в отношении болезни, не зависит от болезни. Он остается свободным менять своюустановку. Терапевт обязан использовать эту свободу.
Обсессивныйневроз «соблазняет» обсессивного невротика занять определеннуюфилософскую позицию, а именно позицию мировоззрения стопроцентности, о которой мы говорили выше. В качестве примера обсессивно-невротического мировоззрения на начальной стадии приведемслучай одного юноши позднепубертатного возраста.Пациент был одержим фаустовским стремлением познать корнивсего.«Я хочу выяснить происхождение вещей», - были его слова. «Яхочу быть способным доказать все; я хочу доказать все, что непосредственно очевидно, - например то, что я живу».Мы знаем, что чувство очевидности у обсессивного невротикадефективно. Однако даже нормальное чувство очевидности имеет своиограничения.
В частности, оно недоступно интенциональности: еслимы попытаемся ради чисто эпистемологических целей полагатьсятолько на наше чувство очевидности, мы попадем в бесконечную логическую прогрессию. Психопатологическим аналогом этому является компульсивное повторение у обсессивного невротика.Последний, или - если хотите - первый вопрос радикального скептицизма относится к смыслу существования. Но спрашивать о смысле существования бессмысленно, поскольку существование предшествует смыслу.
Потому что существование смысла априорно принимается, когда мы спрашиваем о смысле существования. Существование - это, так сказать, стена, перед которой мы останавливаемся всякий раз, когда спрашиваем об этом. Наш пациент, однако, хотел доказать данные вещи интуитивно. Ему следовало показать, что «доказать» такие интуитивно постигаемые данности невозможно, но в этоми нет необходимости именно потому, что они очевидны.
Его возраже57Основы логотерапииние, что он тем не менее сомневается, было совершенно беспочвенным. Ибо логическая невозможность сомнения интуитивно очевидна, непосредственная данность существования отражается в психологической реальности; такое сомнение представляет пустой разговор. Фактически самый радикальный скептик ведет себя в мысли идействии точно так же, как личность, принимающая законы реальности и мышления.В своей книге по психотерапии Артур Кронфельд заметил, что скептицизм отрицает сам себя - общий философский взгляд, который мысчитаем неверным. Потому что изречение «Я сомневаюсь во всем» всегда предполагает «все, за исключением этого изречения».
Когда Сократговорил: «Я знаю, что я ничего не знаю», - он имел в виду: «Я знаю,что я ничего не знаю, за исключением того, что я ничего не знаю».Подобно любому эпистемологическому скептицизму, скептицизмобсессивнош невротика ищет архимедову точку опоры, абсолютно твердую опору, с которой начинать и на которой строить - с логическойпоследовательностью и бескомпромиссной верностью истине - законченное мировоззрение. Ищется радикальное начало. Такая «окончательная философия» принимала бы в качестве ее первой предпосылки утверждение, которое эпистемологически было бы ее собственным оправданием. Единственным видом утверждения, которое могло бы соответствовать этому требованию, было бы утверждение неизбежнойнеобходимости использования концептуального мышления вопреки егосомнительной природе, другими словами - самоподдерживающаясяидея, поскольку ее содержание зависит от мышления по поводу понятий (т.
е. чего-то иного, нежели интуитивно самоочевидные данности).Любое такое самооправдание рационализма было бы равносильно его самоустранению. Логотерапевтическое лечение нашего обсессивного невротика, следовательно, должно было быть направлено напреодоление его гипертрофированного рационализма (каковой лежитв основе всякого скептицизма) рациональными средствами. Рациональный путь - это «золотой мост», который мы должны построитьдля скептика. Одним из таких мостов может служить суггестия: «Самое разумное - не хотеть быть слишком разумным».11Л.
Н. Толстой: «Интеллект, подобно театральному биноклю, должен быть настроен до определенного пункта, перейдя который вы потеряете четкость видения».58Доктор и душа: от психотерапии к логотерапииНаш пациент должен был вспомнить максиму Гете: «Скептицизместь то, что непрестанно стремится превзойти самое себя». Логотерапевт, следовательно, должен взять скептическое мировоззрение невротика и расширить его так, чтобы включить эту форму скептицизма. Рациональными средствами пациент пробивается к признаниюиррациональной в конечном счете природы существования.
Первоначальный комплекс проблем представляется ему теперь в новом свете.Вначале он искал теоретическую аксиому, которая была бы его новой, радикальной основой мышления. Теперь он определил проблему по-другому и искал ее решение в области, предшествующей всякому философскому мышлению, в области, в которой берут свое началои действие, и чувство: в экзистенциальной области. Необходимо былодостичь того, что Эйкен называет «аксиоматическим действием».За опровержением и преодолением типичного обсессивно-невротического рационализма должна следовать аналогичная прагматическая процедура. Потому что обсессивный невротик с его стопроцентностью ищет абсолютной определенности в сфере решений, так жекак и в познании, его сверхдобросовестность является помехой дляего действия в такой же мере, как сверхсознательность для его познания. Другая половина его теоретического скептицизма - это этический скептицизм; постоянными спутниками его сомнений в логической валидности его мышления являются сомнения в моральной валидности его поступков.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
