диссертация (1169305), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Перре, которыйодним из первых использовал железобетон в качестве строительного материала.Таким образом, театр Елисейских полей стал первым парижским театром изармированного бетона, что дало толчок для дальнейшего развития городскойархитектуры в этом направлении. Театр отличался простотой линий, котораяпривлекла зрителей, привыкших к вычурности ранних построек. Мраморнаяоблицовка и декоративные панели фасада театра скрыли его каркас.
А. Бурдельсоздал на фасаде горельеф с изображением Аполлона и муз, а также гипсовыеаллегории Скульптуры, Архитектуры, Музыки, Трагедии, Комедии и Танца.Прототипом для фигуры Танца была И. Дункан, узнаваемая по тунике, босымногам и прическе. Интересной получилась аллегория Музыки: автор изобразилиграющую на скрипке девушку, а напротив нее — фавна с флейтой каквоплощение старинной музыки.
Скорее всего, идеей скульптора было изобразитьВ.Ф. Нижинского, т.к. в 1912 г. состоялась премьера скандального балета«Послеполуденный отдых фавна», и фигура артиста в образе фавна былаузнаваема каждым парижанином.Устраивая балетные вечера в театре Елисейских полей, С.П. Дягилевпредложил парижанам новое место для проведения социально престижногодосуга. Легкодоступный любыми видами транспорта, этот театр занял достойноеместо в ряду излюбленных мест аристократии.
Он создал новый центркультурной жизни столицы на авеню Монтень. Новаторский и скандальный балет«Весна священная» был не только очередной премьерой для балетной кампании,он также был премьерой для театра Елисейских полей. Получалось, что успехочередного дягилевского сезона зависел от театра, в котором он проходил, инаоборот. В этом была доля риска: не было никакой гарантии, что новый балетпридется публике по душе, и никто не мог предугадать, насколько ей понравитсятолько что построенный театр.
В газете «Le Matin» писали: «Новый театр65Елисейских полей многим обязан новому искусству. “Весна священная” — этосамая необыкновенная и самая интересная постановка». Именно такой балет идолжен был быть представлен первым в новом театре, считали критики.Ж.-Э. Бланш также поддерживал эту идею [195, c. 517–534]: по его мнению,скандал вокруг «Весны священной» разгорелся не только из-за самой балетнойпостановки, но еще и из-за обстановки и новизны театра, в котором прошлапремьера — у зрителей и критиков было слишком много эмоций от увиденного.Л.
Шнейдер в газете «Le Galois» согласился: «Обстановка театра Елисейскихполей, роскошная и по-современному элегантная, как никогда лучше подходилаРусскому балету» [395]. Возможно, в другом театре новизна балета была бывоспринята иначе. Обшитые бархатом мягкие диваны и подушки в восточномстиле расслабили публику, которая не смогла настроиться на нужный лад, чтобыправильно воспринять дерзкие ритмы музыки И.Ф. Стравинского. Зал, в ложахкоторого царил снобизм, словно восстал против увиденного, все парижскиегазеты написали о произошедшем.
Таким образом, шумиха вокруг нового балетастала прекрасной рекламой для только что открывшегося театра.В течение трех лет (1926–1929) дягилевская труппа притягивала внимание кГородскому театру (Théâtre de la Ville) на площади Шатле. Тогда он называлсяеще театром С. Бернар. В 1927 г. состоялась премьера «советского балета»С.С. Прокофьева, Г.Б. Якулова и Л.Ф.
Мясина «Стальной скок». В следующемгоду Л.Ф. Мясин поставил «Оду» с декорациями П.Ф. Челищева. Музыка дляэтого балета — одно из первых известных музыкальных произведенийН.Д. Набокова, черпавшего вдохновение из оды М.В. Ломоносова «Вечернееразмышление о Божием величестве при случае великого северного сияния». В томже 1928 г. был поставлен балет И.Ф. Стравинского и Г.М. Баланчина «АполлонМусагет», попытка возродить академический танец, что весьма удивило публику.Русские художники внесли свою лепту в преображение облика Парижа.Творчество члена «Мира искусства» А.Е. Яковлева было востребовано в Париже с1919 г.: парижане заказывали у него портреты и оформление частных домов иресторанов.
В 1925 г. вместе с В.И. Шухаевым художник расписал по сюжетам66сказок А.С. Пушкина один из частных концертных залов на улице Перголез. Егофрески на тему чревоугодия украсили стены первого этажа монмартровскогоресторана «Лань» («La Biche») на рю де Мартир, а его иллюстрации — изданиеромана Р. Марана «Батуала. Негритянский роман» («Batouala — Véritable romannègre») в 1928 г. А.Е. Яковлев был приглашен также для оформления помещениятеатра в замке Виголено графини М. де Грамон в Италии и зала в домеФ.Ф.
Юсупова близ Парижа.Русская художница Н.С. Гончарова в 1920–1929 гг. принимала участие вдизайнеинтерьерапарижскогоособнякаконтрабасистаидирижераС.А. Кусевицкого на рю Консейе Колиньон 8. Для его дома она создала эскизыдля мебельного гарнитура, натюрморты и несколько панно, среди которыхзнаменитая работа «Испанки» и картина по мотивам балетов «Золотой петушок»и «Полуночное солнце». В 2014 г.
в Россию из Европы были привезены 16эскизов Н.С. Гончаровой, предназначенных для изготовления обоев илитрафаретной росписи стен. Мы предполагаем, что эти эскизы были заказаныхудожнице в 1920-е гг. для оформления какого-то парижского дома или особняка.Стоит отметить, что Париж познакомился с творчеством Н.С. Гончаровойблагодаря С.П. Дягилеву, пригласившего ее в Париж в 1914 г., и выставке упродавца и коллекционера современного искусства П. Гийома [595, c. 109]. Еетрафаретные иллюстрации получили большое распространение в парижскойпрессеикнигопечатании.Средимногочисленныхизданий,проиллюстрированных с помощью этой техники, в Париже выпустили книгу«Царя Салтана» А.С.
Пушкина тестом Б. Гуегана.Другая русская художница — М.И. Васильева расписала фресками стены взнаменитом ресторане «Ля Куполь» («La Coupole»). В Париже открылось кабаре«Шехерезада», которое декорировал художник Б.К. Билинский. В 1930 г.А.А. Экстер оформила витрины одного из крупнейших универмагов Парижа«Галери Лафайет» [595, c. 106]. С. Делоне оформила интерьер парижскогоиздательского дома «Сан Парей» («Au Sans Pareil»).67С середины 1920-х гг. на улицах Парижа было ощутимо советское влияние. В1925 г.
там состоялась Международная выставка декоративного искусства ихудожественной промышленности, где Советский Союз продемонстрировалновые тенденции в искусстве. Советская экспозиция удивила парижан ярковыраженной социальной направленностью. Она продемонстрировала один изспособов улучшить условия жизни всего народа, а не ограниченного меньшинствапривилегированных лиц. Именно этот факт способствовало успеху даннойэкспозиции.Павильон СССР, спроектированный для Выставки К.С. Мельниковым, сталпоистине новаторской конструкцией мирового уровня, заинтересовал своейнеобычностью главного архитектора выставки Л. Бонье и крупную строительнуюфирму «Братья Бонье» («Frères Bonnier»), которая предложила помощь встроительстве (это могло бы стать для нее оригинальной рекламой). В повести«Лето 1925 года» И.Г.
Эренбург назвал павильон К.С. Мельникова признакомсовременности наряду с футболом и джазом [156].На той же Выставке по проекту парижского архитектора швейцарскогопроисхождения Ле Корбюзье был выстроен павильон «Эспри нуво», по своейэстетике и внутренней структуре представляющий собой модернистскуюархитектурную декларацию.
Однако ни публика, ни критики не отнеслисьположительно к идее функциональности павильона. Некоторые его даже назвали«большевистским», сравнив с павильоном К.С. Мельникова. Тогда это звучало, икак оскорбление, и как реклама. О заинтересованности парижского культурногомира в советском искусстве говорит комментарий критика «Le Figaro»К. Моклера, который, говоря о французских архитекторах-авангардистах, называлих маньяками, желающими установить во Франции большевистский режим инавязывающими французам свои бетонные муравейники, ячейки из металла,стекла и цемента. C 1925 г. советская архитектура действительно была предметомобсуждения в парижских архитектурных кругах.
Критики и архитекторыосуждали новые советские архитектурные направления ввиду того, что именноРоссия всегда находилась под влиянием Франции, а не наоборот. Труд Э. Виолле-68ле-Дюка «Русское искусство. Его источники, его составные элементы, его высшееразвитие, его будущность», к которому вновь обратились в первой трети XX в.
—попытка изменить такой подход. Автор подчеркнул роль народа в развитиирусской архитектуры, он писал: «Любое обновление совершается в умах людей,народной массы, но этого никогда не происходит благодаря элите» [419].C начала 1920-х гг. на страницах журнала «Эспри Нуво» («L’EspritNouveau»), основанного Ле Корбюзье и художником А. Озанфаном, сталипоявляться статьи, авторы которых поддерживали налаживание дипломатическихотношений Франции с CCCP.
Благодаря И.Г. Эренбургу, который писал в «ЭсприНуво» о советском театре, журнал первым во Франции напечатал описание башниВ.Е. Татлина и дал слово И.А. Пуни. Авангардистские журналы Ж. Бадовиси«Живая архитектура» («L’Architecture vivante») и «Тетради искусства» («LesCahiers d’Art») К. Зервоса были вовлечены в дискуссию о советской архитектуре.К концу 1920-х гг. сотрудничество с СССР стало одним из главныхнаправлений творческой деятельности Ле Корбюзье: он выиграл конкурс настроительство Центросоюза, штаб-квартиры кооперативов в Москве. Архитекторприезжал в Москву три раза (в 1928, 1929 и 1930 гг.).
Его привлекала новая странаи ее возможности. «Здесь все под знаком прогресса», — отмечал он. Во времяпервого путешествия в Москву Ле Корбюзье познакомился с М.Я. Гинзбургом,братьями Весниными и А.К. Буровым, автором декораций к фильму «Генеральнаялиния» С.М. Эйзенштейна. Во время пребывания в России Ле Корбюзье сталсвидетелем масштабов урбанистических преображений СССР, строительствасотни новых советских городов (среди которых Магнитогорск, Свердловск,Новокузнецк, Горький, Челябинск, Нижний Тагил и др.). Тем не менее, в начале1930-х гг.
Ле Корбюзье разочаровался в СССР. В газете «L’Humanité» писали, чтоЛе Корбюзье не ждал успех в Москве, т.к. он не верил в классовую борьбу.Журналисты критиковали «формализм» его идей, противопоставляя этому«реализм» Л.М. Кагановича, единственного советского архитектора, труд обурбанизме которого был переведен и широко распространен во Франции в те69годы. Следует отметить, что роман Л.М. Сабсовича «Советский Союз черездесять лет» был переведен на французский язык в то же время.В работе над сооружением здания Академии Наук (1934–1935) в Москве былзаинтересован французский архитектор А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
