диссертация (1169176), страница 72
Текст из файла (страница 72)
Вчастности, при рассмотрении Специальным судом по Съерра-Леоне одного из дел о призыве ивербовке детей в возрасте младше 15 лет в вооруженные силы (данное преступление, согласност. 4 Устава Суда является серьезным нарушением международного гуманитарного права), защита пыталась оспорить юрисдикцию Специального суда в отношении данных преступлений.Защитой делалась ссылка на то обстоятельство, что юрисдикция Суда распространяется на преступления, совершенные с 30 ноября 1996 г. (ст. 1 Устава Суда), а Устав вступил в силу в 2002г., также приводились в обоснование своей позиции доводы, касающиеся отсутствия действовавших на момент совершения рассматриваемых преступлений договорных норм об уголовнойответственности за них, отрицания возможности рассматривать их в качестве преступлений помеждународному обычному праву, нарушения тем самым принципа «nullum crimen sine lege»(«нет преступления без закона»).
Апелляционная камера Специального суда, рассмотрев указанные доводы, жалобу защиты отклонила, указав, что, во-первых, к 1996 г. нормы, направленго права. – Об этом, см.: Каламкарян Р.А. Фактор времени в праве международных договоров. М., 1989. С. 16.Также по этому вопросу, см.: Каламкарян Р.А. Право международных договоров. Применение международныхдоговоров во времени и пространстве.
М., 2015. С. 7–29.1В частности, при рассмотрении Нюрнбергским МВТ военных преступлений, совершённых подсудимыми, защитники подсудимых утверждали, что нарушения законов и обычаев войны не являются международными преступлениями, не подлежат судебному преследованию. В свою очередь Обвинение утверждало, что п. "b" ст. 6 УставаМеждународного военного трибунала, перечисляющий военные преступления, «уточнил и обобщил принципы инормы, содержащиеся в ранее заключенных международных конвенциях». Трибунал согласился с доводами Обвинения и в Приговоре сослался на ст. 46, 50, 52, 56 Гаагской конвенции 1907 г. и ст.
2–4, 46, 51 Женевской конвенции 1929 г., отметив: «Тот факт, что нарушение этих норм являлось преступлением, за которые отдельные лицаподлежали наказанию, слишком хорошо известен для того, чтобы допустить хоть тень сомнения». – См.: Нюрнбергский процесс: Сб. материалов: в 2 т./ под ред. К.П. Горшенина, Р.А. Руденко, И.Т. Никитченко. М., 1954. Т.
I.С. 253–254. Т. II. С. 1020; также об этом., см.: Решетов Ю.А. Действие норм об уголовной ответственности во времени //Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма /Под ред. И.А. Ледях и И.И. Лукашука. М., 1995. С.107–111; Скуратова А.Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации. М., 2012. С. 89–91; Трикоз Е.Н. Специфика координационных норм в международном уголовном праве //Государство и право.2011. № 7. С. 60–61.207ные на защиту детей в возрасте до 15 лет, в том числе запрещающие вербовку и использованиедетей-солдат, содержались в таких универсальных международно-правовых документах, участником которых была Сьерра-Леоне, как Женевские конвенции 1949 г., Дополнительные протоколы 1977 г.
к Женевским конвенциям 1949 г., Конвенция о правах ребенка 1989 г.; во-вторых,к 1996 г. сформировалась обычная норма международного права, запрещающая вербовку и использование детей-солдат (учитывая значительное число государств, участвующих в вышеназванных международных договорах, можно заключить, что их положения стали нормами международного обычного права1). Таким образом, Апелляционная камера Специального судапришла к выводу, что к концу 1996 г. использование и вербовка детей-солдат являлись преступлениями в соответствии с нормами международного права, следовательно, принцип отсутствия у закона обратной силы нарушен не был2.Заметим, что принцип ex post facto воплощён в ряде положений Римского статута Международного уголовного суда, а именно, в том, что: «Суд обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу настоящего Статута» (ст.
11);«Лицо не подлежит уголовной ответственности по настоящему Статуту, если только соответствующее деяние в момент его совершения не образует преступления, подпадающего под юрисдикцию Суда» (ст. 22); «Лицо не подлежит уголовной ответственности в соответствии с настоящим Статутом за деяние до вступления Статута в силу» (ст. 24).Следует также обратить внимание на положение п. 3 ст. 22 Римского статута, согласнокоторому, квалификация любого деяния как преступного по международному праву можетосуществляться независимо от настоящего Статута. Как представляется, речь здесь идёт, прежде всего, о возможности применения Судом именно обычной нормы международного права,запрещающей совершать деяние, которое по своему характеру должно рассматриваться как посягательство на мир и безопасность человечества3.
Кроме того, по всей видимости, имеются ввиду и те ситуации, когда дело о преступлении против мира и безопасности человечества(включая военные преступления) расследуется и рассматривается иным, нежели Международный уголовный суд, органом. Заметим также, что форма и объём наказания лица, признанногоМеждународным уголовным судом виновным, определяются Судом только в соответствии сположениями Римского статута (ст. 23).Действие в пространстве рассматриваемых норм также во многом определяется принципом неотвратимости наказания лиц, совершивших преступления против мира и безопасности1Prosecutor v.
Norman S.H. Case No. SCSL-2004-14-AR72(E). Defense Preliminary Motion Based on Lack of Jurisdiction: Child Recruitment. 31 May 2004. Para. 17. P. 13 (7395).2Об этом, см.: Скуратова А.Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации. М., 2012. С.131–133.3Согласно п. 1 (b) ст. 21 Римского Статута, Суд в соответствующих случаях применяет (наряду с применимымимеждународными договорами) принципы и нормы международного права, включая общепризнанные принципы инормы международного права вооружённых конфликтов.208человечества, в том числе, военные преступления. Так, из принципа неотвратимости наказанияза совершение преступления против мира и безопасности человечества вытекает важное положение, согласно которому на право искать убежища и пользоваться убежищем не может ссылаться никакое лицо, в отношении которого существуют серьезные основания полагать, что оносовершило преступление против мира, военное преступление или преступление против человечества по смыслу тех международных актов, которые были выработаны для того, чтобы предусмотреть нормы относительно этих преступлений1.Пространственные особенности уголовной ответственности за военные преступленияпроявляют себя и в том, что уголовное преследование лиц, совершивших такие преступления (вотношении которых имеются серьезные основания полагать, что они их совершили), а такжеуголовное судопроизводство по делам о таких преступлениях, осуществляется вне зависимостиот места их совершения и гражданства лица, его совершившего.
Данное положение, сложившееся в практике международного сотрудничества государств в борьбе с преступностью, и известное как принцип универсальной юрисдикции, предусматривает альтернативу: государство,в пространственных пределах юрисдикции которого находится лицо, совершившее военноепреступление, может либо привлечь его к уголовной ответственности и подвергнуть наказаниюв соответствии с действующими в нем законами, либо, в соответствии с международными обязательствами и с учетом внутригосударственных (прежде всего, конституционных положений)для осуществления в отношении данного лица уголовной юрисдикции выдать его другому государству (передать компетентному органу международного уголовного правосудия) 2.Очевидно, действие норм международного уголовного права, в том числе, об уголовнойответственности за военные преступления, во многом обеспечивается государствами и представляющими их органами уголовной юстиции.
Что касается применения данных норм, то впервую очередь, это прерогатива международных органов уголовной юрисдикции. Национальный суд, как правило, применяет норму национального права с соблюдением требований международного уголовного права (так называемое опосредованное применение). Кроме того, национальный суд может применить норму международного уголовного права непосредственно,если такая возможность следует из прямого указания уголовного закона. Наконец, национальный суд обязан применить имеющуюся для государства норму международного уголовногоправа в случае, если в национальном уголовном законе этого государства отсутствует соответствующее положение, и по этой причине в данном государстве невозможно наказать лицо, совершившее военное преступление (однако, здесь необходимо учитывать подход соответствую1Декларация о территориальном убежище, п.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
