Диссертация (1168499), страница 41
Текст из файла (страница 41)
с осуждением Святослава Ярославича,появившиеся в летописи после того, как произошло примирение Изяслава соВсеволодом (1077), но оказавшаяся невыгодной для Владимира Мономаха,«поскольку он шел к киевскому столу и сажал по уделам своих сыновей,конечно, вопреки нормам феодального права»362, что и послужило причинойее редактирования, когда Мономах пришел к власти в Киеве.
В своихАлешковский М. Х. Повесть временных лет. Из истории создания и литературнойпереработки. С. 255.Там же. С. 248–251.Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. C. 160, 161.Там же. С. 194–195.189построениях А. Г. Кузьмин ориентировался на наблюдение польскогоисследователя А. В. Поппэ, в середине 1960-х гг. повторившего тезис М. П.Погодина о взаимной связи летописных статей 1054 и 1093 гг. иатрибутировавшего их редактирование выдубицкому игумену Сильвестру.Выводы.Указанныминаблюдениямиисчерпываетсякритикасоветскими исследователями летописного рассказа о ряде Ярослава, так какнекоторые из них (например, М. Н. Тихомиров и Б.
А. Рыбаков), в общихчертах принимая схему Начального летописания, предложенную А. А.Шахматовым (в частности, гипотезу о своде Никона), обошли сторонойвопрос о завещании Ярослава363. Большая часть исследователей (М. Д.Присёлков,Д.С.Лихачёв,А.Н.Насоновидр.)ограничиласьаксиоматизацией наблюдений А. А.
Шахматова над летописной статьей 1054г. в рамках феодальной парадигмы. Третий этап критических интерпретацийряда Ярослава, ориентированный на пересмотр атрибуции его “сводуНикона” (ранний Л. В. Черепнин, М. Х. Алешковский, А. Г. Кузьмин), не былдоведен до логического завершения, получив развитие лишь в современнойисториографии, анализу которой посвящен следующий параграф.3.3. Ряд Ярослава I в историографии конца XX — начала XXI века:от концептуального плюрализма к источниковедческой критике.Как было продемонстрировано выше, большинство интерпретацийраздела Ярослава I реализовывалось в рамках феодальной парадигмы. Едвали не единственной работой, где раздел 1054 г.
интерпретирован сиспользованием элементов родовой теории, стала статья академика В. Л.Янина «Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и «Хождение»игуменаДаниила»(1960),гдеобсуждалсявопрососоотнесениигенеалогического старшинства русских князей с политическим значением ихСм.: Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР. Вып. 1. С древнейших времен до концаXVIII в. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1962. C. 63; Рыбаков Б. А. Древняя Русь.Сказания. Былины.
Летописи. С. 207–209.190стольных городов в начале XII в., для решения которого автору пришлосьприбегнуть к гипотезе о лествичном восхождении, с оговорками о том, чтоэта система не была «безотказно действующим аппаратом, все частимеханизма которого приходили в согласованное движение по мере того, какосвобождалось то или иное звено системы», но «юридический принцип,лежащийвосновепорядканаследованиястолов,немогбытьформальным»364.построенияхВ.Л.Янинаначалосистемы«лествичноговосхождения» связано с разделом Ярослава: «В 1054 г. Русская земля былаподелена Ярославом Мудрым между его преемниками. Изяславу, старшемуиз здравствовавших сыновей Ярослава, были завещаны великокняжескийстол в Киеве и Новгород. Следующий сын — Святослав — получилЧернигов.
Всеволоду были отданы Переяславль Южный и РостовоСуздальская земля. Вячеслав наследовал Смоленск. Игорь — Волынскуюземлю. Шестым уделом был Полоцк, оставшийся во владении потомковплемянника Ярослава — Изяславичей. Старшинству преемников Ярославасоответствовалозначениеуделов.НаиболеезначительнымуделомЯрославичей был Киев, наименее значительным — Владимир Волынский» —писал исследователь в духе концептуальных установок родовой теории.«Система старшинства, проявившаяся в распределении уделов, не могла несказаться в порядке наследования столов во второй половине XI в.
Неменьший отпечаток на этот порядок был наложен тем, что Ярослав разделилсвоенаследствотолькомеждусыновьями.Егозавещаниенераспространялось на внуков — детей умершего еще при жизни отцастаршегосынаЯрослава—Владимира.Поэтомупервоначальноеперераспределение столов происходит только в кругу сыновей Ярослава» —Янин В. Л. Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и «Хождение» игуменаДаниила // Труды Отдела древнерусской литературы. Т.
16 / Отв. ред. Д. С. Лихачёв. М., Л.: Издво АН СССР, 1960. С. 120.191отмечал В. Л. Янин365, сближаясь в своих суждениях с оценкамидореволюционной историографии.Однако это направление долгое время оставалось маргинальным иполучило продолжение лишь в статье А. В. Назаренко «Родовой сюзеренитетРюриковичей над Русью» (1986), автор которой, подчеркнув в качестведоминирующей тенденции отождествление в советской историографиисемейно-родовых и сюзеренно-вассальных отношений между князьями,поставил на повестку дня вопрос о том, в какой момент первые сталиперерастать во вторые, прибег к сравнительно-типологическим параллеляммежду разделом Ярослава I с одной стороны и разделами Бржетислава I иБолеслава III с другой, к которым были добавлены материалы по разделамКаролингов в начале IX в.
(«Разделение королевств» 806 и «Устроениеимперии» 817), позволившие обосновать предположение о том, чтопервоначальной формой правления в феодализующихся обществах являлсяcorpus fratrum или «родовой сюзеренитет», предусматривавший наделениеуделами всех наследников на равных основаниях и лишь в процессе развития«родового сюзеренитета» в политическую практику был введен сеньорат вкачестве своеобразного компромисса между практикой наделения уделамипредставителей правящего рода и сохранения целостности государства. Поинтересующему нас вопросу А.
В. Назаренко писал следующее: «…Если бымомент смерти Ярослава на Руси реально между князьями действовалитолько феодальные отношения, то достаточно было бы десигнации Изяслава«воотцаместо»,тогдакаксамоучреждениеЯрославоварядасвидетельствует о том, что междукняжеские связи не были еще чистовассально-сюзеренными, т. е.
государственными. Ряд Ярослава — этокомпромисс ради учета прав всех братьев по corpus fratrum; функциистарейшего при этом — еще не феодальный сюзеренитет, а охранениеТам же. C. 115–116.192существующего положения вещей, т. е. братского совладения…»366. Такимобразом, была предпринята первая попытка усомниться в тождестве родовыхи феодальных отношений, не только возродившая традицию сравнительноисторических наблюдений, но и расширившая источниковую базу, котораяпозволила рассматривать междукняжеские разделы XI в. не как проявленияфеодализации, а как «отголоски родового права»367.Несколько лет спустя эти идеи были развиты А.
П. Толочко вмонографии «Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология»(1992), написанной на основе кандидатской диссертации «Структуракняжеской власти в Южной Руси в середине XI – середине XIII вв.» (1989) и,посуществу,междукняжескихзавершающейотношений.советскийСоднойпериодисториографиистороны,исследовательинтерпретировал практику наделения уделами сначала Святославичей, затемВладимировичей и, наконец, Ярославичей как три круга развития «родовогосюзеренитета» (последняя треть X — конец XI вв.), лишенных феодальногосодержания, поскольку в них реализовывалось не пожалование сюзерена, а«природное право князя, не зависящее от воли других лиц»368. С другойстороны, продолжая сравнительно-исторические наблюдения в кругеисточников, очерченном А.
В. Назаренко, он сблизил древнерусское«старейшинство» с польским «принципатом», установленным по завещаниюБолеслава Кривоустого в 1138 г. и соединявшим в себе родовое старшинство(сеньорат) и политическое первенство (принципат). Эта корреляция,несмотря на его собственное признание в фрагментарности источниковыхданных, позволила А. П. Толочко утверждать, что приоритет родовогостаршинства и политического первенства, выражавшихся термином366Назаренко А.
В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X—XI вв.) //Древнейшие государства на территории СССР, 1985 / Отв. ред. А. П. Новосельцев. М.: Наука,1986. C. 153.Там же. С. 156.Толочко А. П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев: Науковадумка, 1992. C. 25.193«старейшинство» (и, как выясняется из дальнейшего изложения автора,великокняжеским титулом), был введен в политическую практику приСвятославе I369. Подобная точка зрения предопределила интерпретацию рядаЯрослава как явления, которое «не было чем-то небывалым в политическоймысли Руси»370 — утверждал А. П.
Толочко со ссылкой на С. В. Юшкова(см. 3.1), кратко рассмотрев деятельность «триумвирата» Ярославичей.Авторская интерпретация ряда Ярослава сводилась к следующему:«Перед нами система старейшинства, как она представлялась человеку XI в.:место великого князя (принцепса) предназначено старшему в роде (другиеоснованиянеупоминаются).Взавещанииэто—Изяслав,нопредусматривался порядок перехода его власти (в случае естественнойсмерти) к младшим братьям. Старший сын в юридических связях династиизанимал положение отца, т. е. приобретал тот же объем власти <…>, емуотдавался столичный Киев, как «принцепский» (великокняжеский) удел.Объем власти великого князя, естественно, предусматривался существеннобольшим, чем остальных князей. Он выполнял роль сюзерена, пока ещеограниченную только политическими аспектами…»371. Как полагал А.
П.Толочко, ряд Ярослава в основном был идентичен завещанию БолеславаКривоустого, с которым его сближали попытки создания великокняжеского(принцепского) уделов, обеспечивавших приоритет князей-принцепсов (вкачестве каковых выступали, соответственно, Киевская земля и МалаяПольша).Следует отметить не только определенную модернизацию, но ивнутренние противоречия этой концепции, в результате которой родовоестарейшинствооказываетсясинхронным«родовомусюзеренитету»,несмотря на то, что этот эффект является искусственным и достигается засчет экстраполяции «положений и принципов» ряда Ярослава наТам же. С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
