Диссертация (1168478), страница 43
Текст из файла (страница 43)
При этом всо сценой свержения демонов с небес [АОМИИ. Инв. № 2731–ДРЖ; опубл.: Иконы русскогоСевера 2: № 109] и «Воскресение – Сошествие во ад» XVII в. [АОМИИ. Инв. № 2804–ДРЖ; опубл.:Иконы русского Севера 2: № 110].194См. бородатого сатану в окружении бесов на фреске церкви св. Иоанна Предтечи в Ярославле.[Брюсова 1983: Илл. 76].195Эту особенность в изображениях дьявола отмечали Ф.И. Буслаев и Ф.А.
Рязановский [Буслаев1910б: 229; Рязановский 1915: 55]. См., например, в лицевых Житиях Нифонта Констанцского XVIв. [Щепкин 1903: L, мин. 275, 278; LI, мин. 282; LII, мин. 286–288; и др.] и XVIII в. [ГИМ. Муз. №2034: 41]; в лицевом Апокалипсисе XVII в. [ОЛДП. F. 85(61): 143об., 144]; в Житиях ВасилияНового XVII в. [РНБ. F. I. 725: 15–19] и XVIII в. [РНБ. ОЛДП. Q. 157: 3об., 4, 8, 9, 10, 13, 14об., 16,21об., 24, 25]. См. также [Буслаев 1884 II: Илл.
265, 276; Белова 1997: 9; Откровение 2003: 41]. Ср. сминиатюрой «Сатанинское древо» из старообрядческого сборника конца XVII – начала XVIII в.: восновании дерева сидит бородатый сатана, его тело изображено в виде второго огромного лица сбородой. На ветвях древа – множество безбородых бесов [Брюсова 1984: Ч/б илл. 176].196В Апокалипсисе XVII в., который описывает Ф.И. Буслаев, рядом с четырьмя грознымиангелами, изображенными без нимбов, стоит подпись: «Сия четыре ангели привязани въ веселиБожия видения».
Она заимствована из толкования Андрея Кесарийского: «Сия четыре ангелыглаголютъ нецыи Михаила, Гавриила, Урила, Рафаила, иже суть привязани въ весели Божиявидения». Однако интересно, что сам Андрей приводит это мнение лишь с тем, чтобы егоопровергнуть: «Азъ же мню, яко сии суть отъ злыхъ демонъ привязанныхъ въ Христовепришествии».
В результате между подписью и изображением возникает противоречие. Духипоказаны без нимбов, как бесы (в соответствии с толкованием), однако подпись все-таки называетих ангелами [Буслаев 1884 II: Илл. 259].158Киприановской редакции Сказания, где фигурирует этот сюжет (Василий и Семен видят воинство«эфиопов» на конях и на колесницах), никакой бесовский «князь» или начальник не упоминается[Дмитриев, Лихачев 1982: 62]. Это характерный пример сверхтекстовой информации, котораявозникает при переводе конкретного описания или мотива в визуальный ряд197.Наконец, фигуру сатаны выделялась с помощью дополнительных, как правило царскихатрибутов – одежды (длинная туника, пояс и т.п.) и символов власти (престол, корона, темнаясфера, подобная сферам, которые держат в руках небесные ангелы)198.Иерархия может быть акцентирована, как в композициях Страшного суда или различныхсценах ада XVI–XVII вв.: крупная фронтально развернутая фигура с прописанными чертами лица,атрибутами старшинства и власти в окружении мелких фигур-эйдолонов.
Иногда она выраженаминимально, как в лицевом сборнике XVII–XVIII вв., где на многих миниатюрах «рядовые» бесымытарств не отличаются от своих предводителей, сидящих на тронах. Иллюминатор предпочел невносить вообще никаких иерархических знаков – у бесовских князей нет ни бороды, ни особойодежды, ни каких-либо атрибутов, за исключением тронов, которые выделяют их в композиции[РНБ. F. I. 740: 35об.–53об.].Наконец, в русской иконографии встречаются образы дьявола и бесов в виде темныхангельских фигур, что напоминает мозаику VI в.
в церкви Сан-Аполлинаре Нуово в Равенне199. Вхристианском искусстве такое решение использовалось довольно редко. Так, в 1603 г. в трапезноймонастыря Дионисиат на Афоне дьявола изобразили как крылатого ангела в тунике; его головувенчает нимб. Сцена показывает низвержение демонов с небес, вслед за Люцифером. Справа ислева от ангельского войска помещены фигуры ангелов без нимбов (нулеморфный знак греха, см.ниже): чуть ниже они преображаются в демонов – черных обнаженных эйдолонов с высокими197Другой распространенный случай такого рода: на изображениях преисподней бесы появляютсятам, где иллюстрируемый текст не упоминает об их присутствии (см., к примеру, в лицевом«Каноне на исход души» Андрея Критского [РНБ.
ОЛДП. Q. 52: 29, 30, 31, 32]). О примерахсверхтекстовой информации на житийных иконах см. также [Юферева 2007].198Большое разнообразие таких атрибутов можно встретить в лицевых рукописях. Отдельныеэлементы см. также на иконе «Страшный суд» конца XIV – начала XV в. (существуют и болеепоздние датировки) из кремлевского Успенского собора [Иконы Успенского собора 2007: 166–175,№ 17; Бенчев 2005: 178], на новгородской иконе третьей четверти XV в. из ГТГ [Инв. № 12874;опубл.: Антонова, Мнева 1: № 64; Алпатов 1978: № 113, 115; Лазарев 2000: 61–62, 242, № 48], нафреске «Страшный суд» Архангельского собора Московского Кремля (1652–1666 гг.) и т.п.199См.
также описание миниатюр, на которых дьявол представлен в виде седого человека вчерном миндалевидном сиянии [Кондаков 1876: 266].159хохлами. Сатана лежит внизу в виде ангела, еще не утратившего свой прежний облик. От стоящихвверху небесных духов он отличается только темным цветом одежды и затертым лицом, рядом сним подпись: «Еосфорос».На русском материале схожий пример можно найти на южных вратах собора РождестваБогородицы в Суздале (первая треть XIII в.). Сатана тоже изображен здесь в тунике, без каких-либодьявольских признаков, но и без нимба.
Нульморфный знак создает «ущербный образ» и позволяетотличить Люцифера от ангела, в то время как очертания фигуры резко выделяют его среди другихбесов. Окружающие сатану демоны изображены уже переродившимися: это обнаженные крылатыефигуры с маленькими хвостами и длинными распущенными волосами. В отличие от них, волосыДенницы уложены так же, как у архангела Михаила и небесных духов200 [Бенчев 2005: 142].Целый сонм таких «псевдо-ангелов» встречается на иконе «Воскресение – Сошествие во ад»первой половины XVI в. из Сольвычегодска201. В туниках, без хохлов (и, конечно, без нимбов)изображены здесь бесы в преисподней.
Сверху их пронзают копьями воины Михаила. В результатеполучается довольно редкая картина: светлые ангелы поражают темных. Это довольно редкоерешение, но в поздней иконографии оно было вписано в более широкий контекст – демонов частоизображали в облике людей и ангелов, иллюстрируя агиографические сюжеты о бесовскихиллюзиях и мене тел (см. ниже).1.5. Волосы как маркер демоническогоВ русской иконографии действовали, в разных комбинациях, унаследованные из Византиимаркеры демонического: темный цвет фигуры, обнаженность и миксантропность.
До XV в.антропозооморфные черты обычно проявлялись минимально, в виде крыльев на человеческойфигуре демона, но уже с XVI в., с многовековым отставанием от Европы, гибридные монструозныеформы начали распространяться и в русской визуальной культуре. Однако каким бы ниизображался сатана или демон – мелким профильным эйдолоном или крупной, детальнопрописанной фигурой со звериными элементами, основным маркером демонического все векабыли торчащие (пламенеющие, вставшие дыбом) волосы. Русская иконография не просто200См.
также редкий образ Антихриста в виде крылатого ангела без нимба, в царских одеждах и сбородой, в сборнике XVIII в. [ГИМ. Муз. № 322: 391об.].201«Воскресение – Сошествие во ад, с праздниками и избранными святыми» [АОМИИ. Инв. №818–ДРЖ; опубл.: Иконы русского Севера 1: № 45].160последовала здесь за византийскими образцами, усвоив особую прическу как характерный знакдемона, но распространила этот маркер на множество различных персонажей.Вздыбленные волосы – устойчивая примета не только рядовых бесов, но и ДенницыЛюцифера.
В виде крупного эйдолона с острым высоким хохлом сатана изображался на иконахСтрашного суда 202 . На псковских иконах Сошествия во ад XV–XVI вв. прародитель злапредставлен в виде темного ангела, с прорисованным лицом и волосами, торчащими кверху в видеширокого203 или более узкого (треугольного) хохла204. За исключением ранних образов сатаны ввиде Ада/Гадеса и отдельных поздних зооморфных демонов-монстров, все иконографические типыдьявола и бесов в XII–XVII вв., включая самые мелкие фигуры, увенчаны вздыбленнымиволосами205.Если иконописцу или миниатюристу необходимо было изобразить бесовское воинство илисонм бесов (а это приходилось делать очень часто – и отображая различные агиографическиесюжеты, и демонстрируя преисподнюю и ее обитателей), хохол играл синтактическую роль – егоиспользовали как фигуру умножения.
Для репрезентации множества – армии, отряда, толпы и т.п. –фигуры умножались по горизонтали и по вертикали. В вертикальной перспективе их разворачивалирядами, как правило, уменьшая количество фигур в каждом новом ряду – так, что образовываласьпирамида голов, напоминающая неправильный треугольник. При этом полноразмерными202См., например, иконы Страшного суда XVI в.: из собрания ГЭ [ГЭ.
Инв. № ЭРИ-230; опубл.:Синай. Византия. Русь 2000: R-32] и НГОМЗ [НГОМЗ. Инв. № 2824; опубл.: Трифонова, Алексеев1992: № 146/147]. Эта иконография сохранялась и в XVII в. (см. сатану-эйдолона на иконе началаXVII в. [ПГХГ. Инв. № И-117].203«Сошествие во ад, с избранными святыми» конца XV в. [ПГОМЗ. Инв. № 2731; опубл.:Овчинников, Кишилов 1971: № 20; Родникова 2007: Илл. 63].204«Сошествие во ад, с избранными святыми» конца XV – начала XVI в. [ГРМ. Инв. № ДРЖ-3140;опубл.: Овчинников, Кишилов 1971: № 24.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
