Диссертация (1168478), страница 38
Текст из файла (страница 38)
[London. BL. Ms. Add. 17738: 187] или демонических воинов в хохлатых шлемах ванглийской Псалтири XIV в. [Oxford. Bodl. Lib. Ms. Gough Liturg. 8: 36v)].147См. фигуры грешников на немецкой гравюре 1493 г. из «Книги Хроник» Хартмана Шеделя[Schedel 1493: 265v; репрод.: Долгодрова, Гусева, Анисимова 1995: 127].141цикле нимб часто возникает над головой праведника в сцене его крещения (если он был язычником)или покаяния (если он был грешником). Точно так же появление вздыбленных волос маркируетгрехопадение.
Европейские примеры, в которых действует эта логика – превращение ангелов вдемонов, грехопадение различных персонажей, от Каина до Иуды, описаны М.Р. Майзульсом в нашейкниге 2011 г. [Антонов, Майзульс 2011: 45–47]. Так изображено, к примеру, падение с небес иперерождение дьявола на одной из миниатюр «Рукописи Кэдмона» (ок. 1000): в верхнем ицентральном регистре Люцифер на небесах в окружении ангелов, ниже он летит вниз, теряя корону, авнизу он скованный в пасти ада, утратив ангельский облик и получив вместо него звериные черты ивздыбленные волосы [Oxford. Bodl.
Lib. Ms. Junius 11: 3].Вздыбленная или пламенеющая прическа демонов – это мотив, в котором переплетаются элементыразных традиций, на раннем этапе определивших христианскую иконографию дьявола. Очевидно, чтоволосы-змеи, извивающиеся вокруг головы, или прическа, подобная огню, имеют разные корни, однако вСредние века оба мотива сливаются воедино и играют одну и ту же роль, служа маркеромдемонического.
История этого маркера выходит далеко за пределы христианской иконографии.В самых разных культурах неприбранные, торчащие во все стороны, вздыбленные,развевающиеся волосы служили атрибутами негативных персонажей и обозначали границу междуцивилизацией и варварством, человеком и нечеловеком, своим и чужим. В античном искусствевздыбленные волосы отличали эллина от варвара, человека от злого духа или низшего божества.
Надревнегреческих вазах мы находим пляшущих менад (служительниц культа Диониса) срастрепанными волосами. Римляне изображали с развевающимися волосами Пана и сатиров148, асатиры и Пан, как уже говорилось, послужили одним из иконографических прообразовхристианскогодьявола.Распущенныеиливздыбленныеволосычастосимволизировалихтоническую силу, ярость и одичание. Так, длинные пряди на голове обозначают дикость насредневековых иллюстрациях к библейской истории о Навуходоносоре, который был наказанБогом и утратил человеческий облик.
Он «ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною,так что волосы у него выросли как у льва и ногти у него – как у птицы» (Дан. 4:28–30). Вкаталонской Библии XI в. Навуходоносор ползает на четвереньках, а его волосы свисают до земли[Paris. BNF. Ms. Lat. 6: 65v.].В христианской интерпретации торчащие волосы – признак гнева, одного из семи смертныхгрехов. Автор Сказания о Макарии Римском (V–VI вв.) рассказал о хитрости, которая спасла жизньпаломников: когда на их пути встретились вооруженные и агрессивные люди, от которыхневозможно было спрятаться или убежать, паломники растрепали свои волосы, чтобы те встали148См.
пример на греческой монете IV в. до н.э. [Link 1995: 65, Ill. 21].142дыбом, и бросились на толпу. Увидев это, люди пустились в бегство [Византийские легенды 2004:41] (см. также примеры в [Антонов, Майзульс 2011: 47–48]).Еще одним источником средневековой прически демонов, безусловно, были змеи,извивающиеся на голове Горгоны. Изображения этой мифической девы были хорошо известны вСредние века (на Руси они встречались, прежде всего, в лицевых рукописях «Александрии»)149.Впрочем, в античном искусстве это был не единственный подобный образ: змеи, вырастающие изчеловеческой головы или тела – атрибут диких, хтонических существ, монстров, наделенныхсверхъестественной силой (как гиганты или Тифон греческой мифологии). По тому же принципуна этрусских изображениях конструировался облик Харуна, божества загробного мира: змеизаменяют ему волосы, или же две змеи вырастают из его головы, словно два рога [Maayan Fanar2006: 100].Архаический пласт образов и античное наследие повлияли на средневековую иконографиюдемонов.
Однако здесь, помимо ассоциаций с головой Горгоны и дикими космами варваров,вздыбленная прическа получила новые коннотации. Пламенеющие волосы бесов стали зрительноотождествляться с адским пламенем и символизировать вечные муки геенны, уготованные падшимангелам.На ряде миниатюр Утрехтской псалтири IX в. изображено огненное озеро, в котором лежатогромные головы – олицетворения Ада/Гадеса или Смерти. Они напоминают личину огненнойГоргоны, а их волосы до неразличимости сливаются с языками огня, которые вырываются изглубины огненного провала [Utrecht.
UB. Ms. 32: 9r, 14v, 31r, 50r, 53v, 59r, 66r, 79r, etc.]. При этомна других миниатюрах головы демонов увенчаны извивающимися змеями [Utrecht. UB. Ms. 32:16v]. Волосы-пламя и волосы-змеи вступают в визуальную перекличку, чередуясь друг с другом.У изображений бесов с пламенеющими головами есть определенные параллели в текстах. Ивсе же этот мотив вряд ли восходит к какому-либо конкретному сочинению. Огненная прическадемонов упоминается в редких памятниках, но и там она со временем была вытеснена болеераспространенным образом хохла или вздыбленных волос.Этот процесс М.Р. Майзульс проследил на примере апокрифического «Видения апостолаПавла» (Visio Pauli), где описаны ангелы, приходящие за душами неверных. В различных редакцияхэтого апокрифа (написанного по-гречески в III–IV вв.) есть любопытные вариации.
Так, в149О древнерусских изображениях «девицы Горгонии» см. [Николаева, Чернецов 1991: 41–42;Белова 2001: 89–90]. Яркие примеры – нагая Горгона с конским хвостом и змеями, которыевырастают прямо из ее волос, в «Александрии» XVII в. [ГИМ. Муз. № 139: 59, 60] или Горгония,напоминающая кентавра, с головой, увенчанной змеями, из другой рукописи XVII в. Опубл.[Буслаев 1910в: 389, илл. 109].143древнерусском переводе «Видения»150 говорится, что у немилостивых ангелов изо рта идет пламя, ихглаза сверкают как звезды, а «власи главы их паче величьства распростерти»151 [Тихонравов 1863 II:42 (по списку XV в.); Мильков 1999: 534 (по списку XVI в.)].
Однако в древнейшей латинской версии«Видения» (L1), точнее всего отразившей утраченный греческий оригинал, ничего не сказано о длинеих прически – вместо этого мы читаем, что из их уст и от волос летят искры пламени. Этот мотивпоявляется в латинской редакции L1, подчеркивая связь ангелов-мучителей с карающей огненнойстихией. В более поздних латинских версиях «Видения апостола Павла» вместо искр, летящих отволос, иногда появляются огненные рога. В свою очередь в древнерусском переводе грозные ангелысохраняют свое огненное дыхание, но на их головах возникают распущенные пряди – традиционныйиконографический атрибут демонов (подробнее см.
[Антонов, Майзульс 2011: 49–50]). Такие жевариации мы встретим в сирийских, эфиопских, греческих и латинских «портретах» Антихриста,которые восходят к III–V вв. В одних текстах говорится, что его голова «как пламя», а в других еговолосы сравниваются с острыми стрелами [McGinn 1988: 3–4, 6, 26].Пламенеющие прически демонов и языки адского огня часто сопоставлялись либонакладывались друг на друга на одной иконе, фреске или миниатюре.
Этот прием позволялсредневековым художникам и скульпторам «играть» образами, создавая полисемантичныеизображения. Библейские, апокрифические и античные истоки этих мотивов не исключают другдруга, а сплетаются воедино как на уровне всей средневековой визуальной традиции, так и вконкретных изображениях 152 . Так, на миниатюре из погибшей рукописи «Сада утех» (HortusDeliciarum) аббатисы Геррады Ландсбергской (XII в.), известной по копии, выполненной в 1818 г.,можно увидеть сатану с Антихристом на коленях: на головах обоих – пламя волос, котороеперекликается с пламенем вокруг их фигур 153 . По периметру миниатюры изображены фигуры150Упоминания о «Видении апостола Павла» фигурируют во всех ранних индексах отреченных книг,известных на Руси. В XIV в.
цитата из него приводится в «Слове некоего христолюбца, ревнителя поправой вере» из Паисьевского сборника. В XV в. отрывки из «Видения» о денно-нощной молитве исмертях праведника и грешника вошли в сборники «Златоуст» и «Измарагд» [Мильков 1999: 529].151Ср. с падшими ангелами с длинными распущенными волосами в сцене свержения сатаны на южныхвратах собора Рождества Богородицы в Суздале рубежа XII–XIII вв.
[Бенчев 2005: 142].152См. бесов с волосами-змеями и пламенеющей прической на миниатюре в Псалтири Харли[London. BL. Ms. Harley 603: 1v].153Точно так же западные мастера часто обыгрывали сходство высунутого языка демона и языковпламени. Как пишет А.Е. Махов, «в изображениях демонов мотив языка нередко дается как бы вдвойном проведении: свисающему из пасти языку «вторят» волосы, торчащие дыбом иизвивающиеся как языки адского пламени; демон несет на своей голове адский огонь, и144грешников – огненные языки над их головами образуют волосы, а иногда охватывают всю их фигурукак вздыбленная шерсть животного [Гуревич 1989: Илл. 64; Махов 2007а: 171].В западной средневековой иконографии, как и византийском искусстве.
вздыбленные илипламенеющие волосы служили устойчивым атрибутом демонов. Изредка похожие прическивозникали у других персонажей, к примеру фигур-персонификаций ветров (см. примеры,описанные М.Р. Майзульсом [Антонов, Майзульс 2011: 51–52]), но эти случаи не меняли общуюмодель. Хохол доминировал в изображениях сатаны с IX по XII в., а затем в Европе (в отличие отВизантии) утратил былую популярность и превратился в менее устойчивый, но по-прежнемухорошо известный атрибут нечистой силы. В образе змеящихся и пламенеющих волос сплелосьнесколько традиций, имевших древние корни; средневековая визуальная культура успешносинтезировала их, создав характерный маркер демонического.Именно этот маркер в русской иконографии оказался стержневым элементом для построениямножества демонических и демонизированных фигур.1.3.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
